Олегу Ивановичу было вполне достаточно журнала проведенных репетиций, который исправно вели Борис, оформленный руководителем коллектива «Аквариум», и Фагот, который числился аккомпаниатором. Несколько концертов, что случились за осень и зиму 1979–1980 гг., не имели ничего общего с тем, чему было суждено явиться пред тбилисские очи российских и грузинских зрителей.

Мы каждый раз, в силу банального отсутствия аппарата, играли в то время тихие акустические концерты, которые, если не вдаваться в содержание произведений, вполне подходили по энергетике под любую редактуру. Инстинкт самосохранения деятеля культуры того уровня, коим был худрук Дворца, серьезно его подвел. Скажу по совести, что все было в его руках и он имел возможность получить полное впечатление от тбилисской программы еще задолго до марта 1980 года. Но судьбе было угодно оставить его в неведении до дня тбилисского концерта.

Первый раз мы сыграли эту программу в Москве еще осенью. Артем Троицкий[41], молодой московский музыковед, пригласил нас в Москву на фестиваль в Черноголовку.

Мы собрались официально, от ДК Цурюпы выехать как приглашенный самодеятельный коллектив, и более того, все для этого сделали. Пришли на вокзал и смиренно ждали худрука ДК Цурюпы с билетами на поезд.

Но тогда его пламенная страсть к выпивке сыграла в нашу пользу, хотя внешне это выглядело ужасно – мы в тот вечер никуда не уехали.

Уехали на следующий день, уже за свои, и, соответственно, за все отвечали сами.

Раннее утреннее появление на вокзале в Москве вылилось в бессмысленные, односторонние звонки Артему, который лишь к десяти часам откликнулся, объяснив сразу, что никакой Черноголовки не будет и вообще ничего не будет…

Настроение от этого не так чтоб и поднялось. Но в конце концов он взял инициативу и, будучи хоть и спросонья, но человеком милым и обходительным, пригласил нас всех к себе. А это уже было ни много ни мало Боря, Сева, Фан, Фагот, Женька, Вадик и я. Для Артемовой однокомнатной квартиры и милой длинной, черной собаки этого было много. Он вынес, собака тоже.

Вечером нам чертовски повезло, концерт все же состоялся. Это был 20-й этаж какого-то по-московски высокого здания, в конференц-зале издательства «Молодая гвардия».

Мы еще не успели подъехать к зданию, как стало понятно, что все начнется, как всегда, намного позже намеченного, машина с аппаратом только на наших глазах подкатила к подъезду.

Здесь скажу, что фраза, спетая в песне «Герои», – «Таскаем колонки в смертельную рань…» – имела к этому случаю самое прямое отношение. Артем, приободрившись увиденным, повернулся к нам и мило произнес: «Ну что, ребята, взяли аппарат и потащили…»

Эта фраза имела тот же результат, как имел бы неосторожный «чих» в присутствии выпивающего полный стакан залпом. Человек обычно давится в такой момент. Что-то похожее произошло и с нами.

Двое суток неопределенности, серия абсолютных нестыковок, практическое отсутствие нормального сна в форме перманентной оттяжки да качки в поезде, и после всего этого – быстренько закинуть аппарат на 20-й этаж!

Это было просто и естественно, как у Гиляровского! За эту фразу можно было укусить. Но как только к нам подбежал еще один устроитель концерта, то «уже никто ничего никуда не таскал». Он распорядился на правах хозяина – мы мирно отправились в лифт и занялись тем, что называется «отдых».

С этого мгновения Артем вошел в историю «Аквариума» как абсолютно независимая личность…

Тот концерт принес нам много новых друзей – рижскую группу «Сиполи» («Лук») и московскую – «Последний шанс». С ними нам также предстояло играть в Тбилиси, но это выяснится потом, а сейчас никто о фестивале не говорил. Да и сам Артем еще не понимал, наверно, кого он хочет и может туда пригласить.

Тут надо сказать отдельно, что этот вариант программы никто из нас еще сам ни разу не слышал.

Мы еще не играли его на нормальном аппарате, от этого так громко, а значит, хорошо, себя не слышали, хотя исполняли абсолютно те же ноты. Полученное настроение оказалось диаметрально противоположным, чем было до этого. Звук поднимал и подталкивал к полету…

«Передвигаться» по сцене многие группы стали в те времена более расслабленно, чем это было дозволено их предшественникам, о которых я уже упоминал.

Перетоптывания, пританцовывания, покачивания и тому подобное уже было не в диковинку. Но вот то, что произошло с «Аквариумом» на том концерте, видимо, перешло черту привычного.

Мне сложно судить об этом. Я только что сказал, что песни прямо на сцене стали обретать доселе невиданные очертания, и их захотелось исполнять по-новому и вразрез с привычными стереотипами.

На самом-то деле мы нащупали в тот момент для себя единственно правильный энергетический вектор самовыражения. Это не было слепым порывом, это музыка начала диктовать свои условия, которые нам оставалось лишь выполнять. И сложилась гармония – содержание перешло в качество, а качество родило форму… А уж форма могла или нравиться, или вызывать неприязнь, как это происходит с любой естественной человеческой деятельностью.

В тот вечер эта, только что появившаяся форма, в которую «Аквариум» влез прямо на глазах ничего не подозревающих зрителей, стала основой, с которой и пошли все дальнейшие исследования в области планомерного преодоления пространства и времени, причем на все ближайшие годы.

День за днем, год за годом, невзирая на следовавшие за этим события.

После этого выступления не было уже никакого сомнения, что окончательная судьба «Аквариума» была решена. Артем на нем «запитался» тем количеством энергии, которое было необходимо для получения нами приглашения на фестиваль в Тбилиси.

Гаез Канделаки был повергнут ниц Артемовым красноречием, и мы получили от него приглашение для выступления на фестивале, а Тбилиси получил шанс войти в российскую историю еще с одной стороны…

Начинался второй виток группы или ее фактическое второе рождение. В том же составе и с теми же людьми, но в другом, качественно новом ключе…

Весна 1980 года в Тбилиси выдалась такая, что «мама, не горюй!».

После ленинградской зимы, которая теперь с каждым годом уходит в историю своими морозами, оказаться на трапе самолета в окружающей температуре воздуха +6 градусов после −15 выглядело отнюдь не театральным чудом.

Это сразу придало сил, и дышать стало легче. Тбилисская филармония встретила нас по всем законам кавказского гостеприимства. Администратор, автобус и экскурсия по городу. Правда, причина экскурсии с большим количеством остановок стала ясна почти сразу.

Оказывается, мы приехали в столицу Грузии на целые сутки раньше и, как в таких случаях бывает, наша «бронь» на номера еще не начала действовать. Дальнейшее можно не объяснять…

Но это была гостеприимная Грузия. Поняв, что исключений никто для нас делать не будет, администратор принял самостоятельное решение, и мы отправились в путь вокруг большой горы, что как раз напротив парка имени Сталина и ограничивает город с противоположной его стороны. А может, это было и другое место, только мы скоро оказались на берегу большущего водоема, который называется Тбилисским морем, и притормозили у единственной большой и очень милой постройки.

Это оказалась спортивная гостиница, в которой на тот момент проживал весь «Пахтакор». Так что сразу наметился матч. Интересное это могло бы быть зрелище: «Аквариум» – «Пахтакор»!

Не знаю, как насчет футбола, но вечером Михаил «задушил» не одного мастера спорта, играя в теннис. Это вам не мячик по полю катать!

Ну а пока суть да дело, вновь прибывший «Аквариум» отправился в ближайший местный ресторанчик хорошенько «запитаться» перед началом гастролей.

Грузинская кухня нам всем хоть немного, но была до этого знакома, ну хотя бы по своему основному блюду – шашлыку. Можно и нужно сюда добавить хинкали, сациви, лобио, черчхела, киндза или «Твиши», «Ахашени», «Киндзмараули», «Хванчкара», но все эти слова не идут ни в какое сравнение с ощущением, которое от всего этого возникает.