Тут же все сообразившие хозяева, т.е. Игорь с Пумпяном, бросились закрывать дверь перед обретающими силу полчищам разъярённых соседей. Сколь это оказалось своевременно, можно было понять и по тому, как весь сегодняшний вечер Пумпян потирал некоторые, явно поврежденные, части своего тела, ещё явно не идущие на поправку.

История впечатлила, и рассказанная с большими подробностями и деталями, тут же получила своё достойное продолжение, я даже бы сказал точнее – повторение. Все опять пошли играть! Но сразу, и с тем же уровнем громкости, как и в первый раз!

Больше соседи не приходили. Трудно предположить, что они как рыба в реке после взрыва, находились в состоянии – пузом кверху, только факт есть факт – в дверь никто больше не ломился… А может мы не слышали…

…Утром, когда я посреди большой кровати проснулся в одной из этих комнат, залитых светом утреннего зимнего солнца, меня поразил сам факт моего пробуждения. Точнее – не факт, а то, чем я был разбужен.

Я проснулся от детской сказки, которая отчетливо доносилась из-за стены, что была со стороны соседей. Сказка эта звучала с пластинки и скорее всего с проигрывателя «Рекорд» – знающие люди поймут что это такое – проигрывателя мощностью не больше 1,5 вт. Это такая штука, которую никогда не надо делать тише, потому что тише не бывает. Где-то 2 января за стеной играл чей-то ребенок и слушал сказку…

Джоанна Стингрей прявилась в России в 1984 году. Появилась вместе со своей сестрой Джуди47 и сразу что-то началось. Точнее не «что-то началось», а «что тут началось»!

Она не знала ничего о России, но получив в гиды таких серьезных профессионалов в области реальной советской действительности, как «Аквариум» в полном составе, поняла, что ей есть что здесь делать. Поняла и начала.

Случилось это благодаря информативному меценатству, проявленному Андрюшей Фалалеевым, нашим Каменноостровским, а теперь уже калифорнийским другом.

Он знал с кем и когда водиться, и перед самым отъездом этой парочки, Джоанны и Джуди, в Россию подсунул им наши телефоны.

С этого момента и началось уже окончательное ржавение «большого железного занавеса». Во всяком случае его петли настолько стали ослабевать, что приоткрываясь, они уже с трудом закрывались обратно.

Ещё никто не проявлял к Российскому рок-н-роллу такого внимания, как эта калифорнийская парочка.. Абсолютно никто. И особенно Джоанна Она знакомилась, слушала, задавала вопросы, она вела себя так, как на её месте вел бы нормальный студент, решивший изучать это как и науку и свою будущую специальность.

Никаким студентом она не была. Её практическому любопытству можно было удивляться, а темпераменту, проявлявшемуся в достижении поставленной цели, позавидовал бы любой современный «новый русский». Джуди, её сестра, все фотографировала. Обе ни слова не понимали по-русски, обе не считали это помехой.

То первое знакомство произошло во время концерта в Доме Союза композиторов, в 1984 году. На нем нас тогда впервые послушал Андрей Павлович Петров48, секретарь правления ленинградского отделения этой большой бюрократической организации страны, и после которого «Аквариум» получил в свои защитники ещё одно влиятельное российское лицо.

После концерта в большом дубовом зале того композиторского особнячка, что на Большой Морской, к нам подошли две девушки несоветского вида и стали как со старыми знакомыми болтать, болтать по-английски, фотографировать всех, не обращая внимания на иных окружающих, короче вести себя так естественно и нормально, как в той России 1984 года вести себя в присутственных местах было не принято.

Они были из той Америки, где такое знакомство было нормой, а мы были ещё из той России, где не только за доллар в кармане, а за то что ты только зашел в валютный магазин для иностранцев, уже можно было угодить в «кутузочку» и потом пожизненно расхлебывать неприятности на работе.

Истинный абсурд той жизни заключался тогда вот в чем – 260 миллионов россиян должны были жить как кому-то хочется, а остальные 4 миллиарда жителей планеты Земля – как хотели так и жили.

И чтоб у россиян не было никакого сомнения, что этот кто-то – прав, им не давали возможности сравнивать. То есть общение с иностранцами не только не поддерживалось, но и категорически возбранялось. Не надо было советским людям иметь даже представления об этих заграницах.

Мы твердо знали, что население планеты – пролетариат и крестьянство. Они борются за правое дело с остальными жителями Земли, которые их поработили, и «наши» обязательно победят.

Поэтому, когда кто-то из-за границы приезжал и начинал интересоваться жизнью здесь, то иначе как шпиона в этом человеке не видели. А тот, кто с ним общался – сами понимаете кем оказывался… Вот в такое общество Джоанна Стингрей и приехала, а с ней и Джуди Анн.

Любой рассказ об их приключениях в России не может не начинаться именно с этого слова – приключения. Только так можно определить их настоящий статус пребывания в России. Только приехали они сюда совсем не для поиска каких-то сокровищ, а просто так. В этом и весь парадокс.

Первое и главное, что им удалось серьезного здесь сделать – это выпустить пластинку, в которую вошли русские записи. Они собрали материал и совершили невозможное, повторив подвиг Мишеля Ле-Форестье, продюссера Владимира Семеновича Высоцкого, который издавал его французские релизы. Занятие это самое что ни на есть неблагодарное, но как выясняется очень полезное.

Вообще это не только российская тенденция. Даже на примере The Beatles понятно, что своё отечество никогда и никого не замечает, пока ему это не покажут со стороны.

Если бы не их уникальный тур по Америке в начале шестидесятых и уже практически на основании этого – мировая слава, то мало кто из британских домохозяек заметили бы всерьез этих гениев.

Так всегда происходило и в России. Нобелевские премии Булгакову и Солженицину, скандальные «западные» издания Василия Аксенова и многое, многое… Короче что-то похожее созрело и для местной рок-музыки.

Если говорить серьезно, то никакому «западу» никакая русская рок-музыка и на фиг никогда была не нужна, никогда, но эта же самая «западная» аудитория всегда была очень тактична и любезна по отношения ко всему, что появлялось из России, и искренне радовалась не только советскому цирку и Кировскому балету. Это ещё один мало объяснимый парадокс – зачем им всё это вообще нужно?

Так вот на основании этого самого парадокса Джоанна Стингрей и издала на свой страх и риск пластинку с очень модным тогда названием «Red Wave».

Это был «двойник» и в него вошли песни четырех групп – «Кино», «Алисы», «Странных игр» и «Аквариума», по стороне пластинки на каждую группу. Вышло очень солидно и красиво.

Рокеры на Красной площади и на фоне Мавзолея смотрели с обложки на изумленного слушателя, а сами пластинки были в отличии их «черных» собратьев – разноцветными. Красными и желтыми. И что тут началось!

Вот этим Россия точно всегда отличалась от «запада». Если что-то происходит бесконтрольно для властей, то в первую очередь приходят к автору и прозрачно так предлагают отказаться от всего, что издано. На всякий случай. Мол, не ты это делал и не хочешь иметь к этому продукту никакого отношения.

Опять невольно вспоминается Василий Аксенов и предисловия к его изданиям «Острова Крым» и «Ожог», где с самого начало читателя ставили в известность, что автор не понимает и знать не знает каким образом его рукописи перелетели через «большой железный занавес» и оказались под дверью редактора издательства, который эти рукописи, конечно, немедленно и издал. Нечто похожее происходило и с «Красной волной».

Она своим фактом существования нарушала все правила общепризнанной морали – не была ни кем разрешена, т.е. ответственности за её выход, а так же за последствия такового, никто не нес (заметьте, и расходов тоже). Часть её тиража привезли в Россию и раздарили по-приятельски.