Факт сей опять же говорит за живучесть игрового начала во многом из того, что пронизывает рок-музыку. Не может музыкант не полицедействовать!

Как появился Сева Гаккель? А очень просто – как награда за верность рок-музыке и пренебрежение театром. В тот момент, когда я барахтался в ежедневных репетициях и подготовке будущих ролей, Боря, познакомившись с Севой поближе, начал домашние репетиции у него дома. На тот момент Боря вообще остался, если так можно сказать, практически один, и поэтому Сева не мог не появиться в составе исчезнувшей на короткое мгновение группы.

Его материализация произошла как бы ниоткуда, но была так необходима «Аквариуму», который оставшись в единственном лице Бориса, перешел в состояние «внутреннего Аквариума», на манер пелевинской «внутренней Монголии». Михаил был тогда далеко в армии и ни на что серьезно влиять не мог.

Да и репетиции ли это были? Это было продолжение моделирования того музыкального таинства, что происходило на описанных выше репетициях у Смольного собора.

И как его всегда не хватало в театре, этого «таинства», а точнее «рок-н-рольного таинства» там и не было. Было что-то другое, но оно не увлекало так, как это было в «Аквариуме»

Само же знакомство с Севой произошло во время концерта в «Эврике». Что это за место – рассказу более подробно, когда повествование дойдет до него самого.

«Аквариум» выступал там вместе с группой Берендюкова27 «Акварели», в составе которой и играл единственный в ту пору рок-виолончелист. Хотя, поверьте, я до сих пор не понимаю, что это такое – рок-виолончель и чем она отличается от собственно виолончели.

Может этого не знает и сам Сева? Хотелось бы в это верить. На сегодняшний день он играет на «гринчелло», которое как две капли воды похоже на «собственно виолончель». Но оставим эти рассуждения музыкальным аналитикам.

Насколько я помню, выступление «Акварелий» закончилось развеселым по тем временам действом. На манер группы «The Who», «акварельский» скрипач к концу выступления полностью разнес все барабаны и половину аппарата без видимых на то причин, что сильно подняло общий дух и настроение зрителей, а это был какой-то то ли бал, то ли вечер отдыха…

После этого «Аквариуму» выступать было самое то! Полуакустическая и не очень длинная программа привела ситуацию к мирному настроению и логично закончила вечер…

Но виолончелист не выходил из памяти. Слышно его, конечно, не было, но этот загадочный инструмент среди гитар и барабанов, помноженный на Севин облик, рождал нечто фантастическое, а значит тянул к себе…

Наверно мы в тот вечер и познакомились, вроде ничто не мешало? Скорее всего так и было. В любом случае обоюдная, симпатия возникла сразу в тот день. Ей суждено будет остаться и получить продолжение уже в ближайшем будущем в Борином решении играть вместе. И, слава Богу! Как он тогда был прав. Я имею ввиду Бориса.

Год 1976 начался с события отменного. Группа отправилась в Таллин (да простят меня жители этого города за старое и неправильное написание этого имени собственного), на фестиваль. Это было, наверно, впервые в истории Ленинграда, когда местные рок-музыканты смогли выехать на «запад». Как и в последующие годы, нас там никто не ждал, но это не было помехой в материлизации желаний.

До появления «Рок-саммера» оставался ещё десяток лет, а в Таллине уже вовсю что-то происходило. На март этого года выпал фестиваль в Политехническом институте.

Для питерской рок-сцены тех лет это было событие невиданное. Абсолютно все было не так как в Ленинграде. Никакой тайны, никакой стремы, огромный зал, а соответственно огромное количество народа, отменный аппарат. Выступающих групп – битком, и все нам неизвестные, включая «Машину времени» и «Магнетик Бэнд»

Случилось так, что я приехал в Таллин на день позже Бори и Севы. Обстоятельства такой постановки дела за древностью лет мне не ясны, но факт остается фактом – знаменитую историю ненависти Севы к подледным рыбакам я прозевал. Но дело было вот как.

Мы ехали в Таллин своим ходом, не организованно, а это значило, что каждый как мог, и за что мог приобретал себе билеты на дорогу, и конечно же должен был заботиться о себе в Таллине сам. Сева с частью музыкальной свиты приобрел себе на ночной Таллинский поезд плацкартный билет. Не подумайте чего – просто других не оказалось!

Прихватил виолончель, хорошее настроение, самую длинную в городе прическу и погрузился в вагон. Здесь нельзя не объяснить, что такое виолончель в чехле, и в дороге. Предмет сей невозможно никуда ни поставить, ни положить, ни да же на короткое время оставить без присмотра – жди беды! Хрупкий, требующий нежнейшего обращения, он, этот инструмент, со стороны напоминает большое и бесформенное тело, цепляющееся за все возможные выступы и с виду норовящее кого-нибудь зацепить и поцарапать. Короче, как и котрабас, являясь самыми ранимым представителем семейства «деревянных» – виолончель доставляет своему хозяину, наравне с неописуемой радостью музицирования, неописуемую муку передвижения с ней. Она третирует даже самых выносливых… Но таковым Всеволод всегда и был.

И вот теперь представьте ночь, поезд, плацкартный вагон, отсутствие света и Сева с виолончелью. Замечу, в мягком чехле, т.е. просто в тряпичном мешке. Беспокойство хозяина за своё детище увеличивается с каждой вибрацией вагона на стрелках, в поворотах полотна, ведь опыта длинных перездов в поездах ещё нет, и как там она на третьей полке? Как ей там среди другого багажа? Не случилось бы чего…

Скорее всего в таких раздумьях и проходит первая часть пути. Изредка приходится вставать и защищать своё багажное место от других пассажиров, чтоб, упаси Боже, чего на неё не положили …

Но вроде бы все спокойно и большая часть пути позади, волнение начинает засыпать, беспокойство уходит и сладкая дремота подкатывает в такт стука колес, как вдруг происходит самое неожиданное – появляются рыбаки!!!

Нет, дело не в том, что появление зимних рыбаков это всегда громкий и пьяный разговор, это вообще сопутствует многим пассажирам. С ними связан ещё один ужас – их сундуки!!!

Вы думаете они ходят ловить рыбу по ночам? Ничего подобного, они специально подолгу сидят на льду и пьют горячий чай с водкой, чтоб к ночи, расстегнув шубы и с сундуками наперевес, таранить все окружающее! И вот на их пути встала Севина виолончель!

Сева всего этого не понимал и в первые мгновения даже с большой теплотой отнёсся к их появлению. Так во всяком случае утверждают очевидцы. Но рыбаки не заставили себя долго ждать.

«А что это там на верхней полочке?» – произнес один из них и не глядя, с силой швырнул свой сундук прямо на Севину виолончель. Ящик уткнулся в препятствие в виде музыкального инструмента и подал назад. «А что там ещё такое?» – крякнул рыбак и с большим усердием повторил попытку.

Но сундук не шёл в предполагаемую пустоту и с упрямством младенца опять возвратился обратно.

Третьей попытки не суждено было случиться. На защиту своего инструмента встал, наконец, вернувший себе дар речи Сева.

Не буду даже пытаться фантазировать, что мог сказать и сделать в этот момент Всеволод, одно знаю точно – он человек воспитанный и мухи не обидит. Свидетели событий утверждают, что просветленные проповедью рыбаки, не только принесли свои извинения, но до самого конца пути, т.е. до Таллина, ни слова не проронили и даже водки не пили. Такая вот сила духа!

Таллин встретил настолько радушно, насколько мог приветствовать любой средний европейский город невыспавшегося русского пассажира. Помню чистота на тротуарах поразила настолько, что первые три часа я не курил вообще, т.е. выкурив первую сигарету, я всё это время не мог выбросить свой первый же окурок под ноги, настолько кругом было чисто. А от этого я и не начинал следующюю. Правда это происходило ещё и потому, что в городе не было ни грязи, и ни урн.