— Угу, — теперь на меня смотрели заискивающе, мол, добро очень нужное, не отнимай.

— Тьфу на вас. Хуже сорок.

Я махнула рукой, ожидая, что упырь подберет шарик и уйдет. Но он не торопился.

— Это… — начал он неуверенно. — У хозяйки того… ну, та же проблема. С полом противоположным. Не может она. То есть, только платонически может. Всех отшвыривает. Даже с Томасом не получалось. Он пытался придумать способ, но не сумел. Наверное, потому на другой и женился. Наследники-то нужны.

Я открыла рот и… снова закрыла.

То есть… то есть… Барбара Глайд, на которую охотились Гвенда с Дарлином, никогда не целовалась с любимым (не говоря уже обо всем остальном), из-за неких загадочных чар? Точь-в-точь, как я? Ох, неужели всё-таки основатели постарались? Может Гвенде нужны исключительно невинные «сосуды»? Нет, глупость. К Маргарите это точно не относится.

— Нехорошо рассказывать такое о хозяйке, — упырь смотрел в пол. — Но вдруг вы с твоим зеленоглазым придумаете способ. Глядишь, с Барбарой поделитесь. Томас того… мертв. Но она же еще не это… ну, не старая. Вот.

Упырь совсем засмущался. Пришлось пообещать, что, если способ «вылечиться» есть, то мы непременно поделимся рецептом. Он заметно повеселел, подхватил «добро» и прошаркал к двери.

— Погоди, — окликнула я. — Есть просьба. Мэтр Ван-се-Росса забрал одну книгу. Называется «Непопулярные легенды». Нужно вернуть.

— Сделаем, — пообещал упырь и скрылся за дверью.

А я рухнула на диван и закрыла глаза. Следовало подумать. Жутко мешало звучавшее в голове хныканье Иви, но я старалась его не замечать. Мне тоже отнюдь не радостно. Ум того гляди зайдет за разум.

Возможно, я сходила с ума, но факты, многие из которых долго и упорно игнорировались, выстраивались в стройную теорию. У Барбары та же напасть, что у меня. И есть домашние «питомцы», подаренные близнецами. За ней охотились основатели, считая подходящим сосудом, пока не убедились в обратном. Но она полуцвет, а я нет. С другой стороны, ее никто не проверял обличителем.

Что дальше?

У меня дар вселяться в чужие тела, а треклятое чучело медведя поглотила призрачная сеть. Как Дэриана стараниями Дарлина. Проклятье! Он ведь отпустил меня в прошлом семестре из зеркал. Он, а не Рэм Дюваль, как я тогда считала.

«Я начну сомневаться в тебе. В твоей готовности принести ее в жертву».

Так сказала Гвенда драгоценному супругу. Супругу, который, прежде чем отправить юную Барбару восвояси, поцеловал ее в лоб. Этаким отеческим поцелуем.

Нет, я не могла думать дальше. Душевные силы заканчивались.

И всё же одна мысль упрямо стучалась в голову.

У основателей не получалось. Как они сказали? «Ни через тебя, ни через меня». Что если был нужен сосуд, связанный и с Гвендой, и с Дарлином?…

— Лилит, это точно ты?

Кто еще мог задать столь глупый вопрос? Разумеется, Брайс Райзен!

Они явились всей толпой. Считая Юмми и полуцветов во главе с Милли. Пока я обдумывала жуткую теорию, Ульрих успел обегать аж три сектора и берлогу. Выглядели они взволнованными, а Элиас еще и мрачным, как ночная тьма. Хотя каким еще быть, когда в брата вселяется восьмисотлетий дух.

— Могу в доказательство еще раз побить за нападение на кота, — ответила я Брайсу.

Однако его поддержала Юмми.

— Извини. Но удостовериться не помешает. Мы нынче на войне. Можешь войти в стену?

Хм… Я задумалась. А, правда, могу ли? Тело-то чужое.

— Попробую.

Я подошла к стене, опасаясь неудачи. Коснулась древних камней и попыталась сдвинуть с места. Они подчинились. Но тяжело, медленно. Пришлось попотеть. В буквальном смысле. А заодно сломать и без того неаккуратные ногти Иви.

— Хватит, — распорядился Элиас. — Лилит, остановись! Иначе потом не закроешь.

— Ух… — я вытерла пот со лба. — Простите. Но получается так себе.

— Главное, получается, — подбодрила Рашель, подошла ко мне и обняла.

Я предпочла не заметить, как перекосилась Агния. Но кто виноват? Сама отказалась от роли подруги. А свято место пусто не бывает. Нашлась другая, гораздо вернее.

— Так какой план? — спросил Брайс.

— Пора просить помощи, — объявил Ульрих. — Мэтры, что нас страховали, теперь вместилища основателей. Элиас, можешь связаться с матерью? Отлично! Я тоже кое с кем пообщаюсь. Со специалистом по ведьмовским делам. Может, придет идея, что ведьмы делают на картинке в "Книге надежды".

Он вытащил упомянутую книгу под возгласы остальных.

— Ты вынес ее из берлоги? — рассердился Элиас.

— Пора признать, что сами мы не продвигаемся. Пока Агния не увидела картинку с горшками, мы не узнали, что это полуцветы. Пора и насчет ведьм посоветоваться.

— С мэтром Хогардом? — усмехнулась Юмми. — Тоже мне специалист.

— Нет. Кое с кем другим. С леди Габриэлой Ричмонд.

— Один ты не пойдешь, — распорядился Элиас.

— Разумеется. Лилит и Юмми идут со мной.

Я удивленно посмотрела на Ульриха. Плохая идея. Я в чужом теле, да еще Юмми. Но полуведьмак подмигнул в ответ, мол, всё пройдет как по маслу.

****

Ульрих не ошибся. Габриэла минут пять рассматривала мое лицо (в смысле, лицо Иви возле окна), но потом признала, что я — это я.

— Ты пока неопытный дух. Можно заметить признаки чужого присутствия в теле. Не стойте, как истуканы, — она кивнула нам троим на диван. — Садитесь

Сама она устроилась в кресле с чашечкой невесть откуда взявшегося кофе.

— Полагаю, орден зашел в тупик, коли аж трое его участников явились с кислыми лицами.

Юмми вытаращила глаза.

— Да, леди Габриэла всё знает, — подтвердил Ульрих. — Точнее, очень многое. Она близкая подруга герцогини Виктории и… — он замялся, но закончил фразу. — И моя мать.

Теперь расширились зрачки Габриэлы.

— Не много ли болтаешь, драгоценный отпрыск? — спросила проникновенно.

— Юмми знает о секрете семейства Бернарду. Как и о том, что я наполовину ведьмак. Она умеет хранить секреты.

— Ну разумеется, — проворчала Габриэла. — Из вас всех она самая не глупая. И решительная. В хорошем смысле. Не как Лилит, вечно идущая напролом. Иначе. Не каждый решится испортить репутацию ради других.

Юмми порозовела от смущения и пробормотала, что не сделала ничего особенного. Габриэла погрозила ей пальцем, мол, не принижай заслуги, и спросила Ульриха:

— Ну? Что за дело?

Он достал последнюю ценность ордена.

— Это "Книга надежды".

Габриэла опешила в первый момент. А потом расхохоталась.

— Идиотская легенда для охотников за магическими диковинками.

— Вовсе нет.

Ульрих, не реагируя на матушкин насмешливый взгляд, объяснил, что на поисках книги настаивала призрачная Маргарита. Рассказал о картинках, повествующих о жизни участников ордена. О шести особенных рисунках и двух связанных между собой.

— Мы думаем, поврежденные горшки — это полуцветы в лунной башне. Но что делают ведьмы над ней?

Габриэла больше не веселилась. А когда взяла «Книгу надежды» в руку и открыла упомянутую картинку, на лице отразилась тревога.

— Это старинный обряд, — проговорила она после долгой паузы. — Видишь, как ведьмы держат руки? Как скрещены пальцы у первой и третьей? Они лечат сердце.

— Что лечат?! — вскричали мы втроем одновременно.

— Его самое, — Габриэла заставила чашку с недопитым кофе улететь на столик взмахом руки. — В старину так лечили сердечные болезни. Именно реальные болезни, а не любовные недуги. Но потом этот способ перестали использовать. Появились новые, менее… хм… энергозатратные. Здесь же требовалось много различных предметов, чтобы тянуть силу, а еще пара дюжин ведьм. Именно ведьм, не ведьмаков.

Юмми потерла лоб, будто это движение помогало яснее мыслить.

— Что же получается: ведьмы способны вылечить сердце? Сердце Гвендарлин? А предметы, те, что «поделятся» силой — это горшки, то есть, полуцветы?

Мы с Ульрихом обменялись взволнованными взглядами, а Габриэла развела руками.