Мама засмеялась.

— Ты веришь в эти сказки?

Я выдавила улыбку. Вот еще одно отличие. Глобальное. Для мамы это страшилки, служившие развлечением в годы учебы. Я же не просто верю. Я знаю, что «эти сказки» вовсе не сказки. Из-за них лишилась жизни другая моя мать. На волоске от смерти Летисия Дитрих и Рашель Фаули, а я рискую «подарить» тело основательнице.

— Ну, мне пора. Алан ждёт у портала.

Я кивнула. Разумеется, ее ждут. Другая жизнь. Другая семья.

— Береги себя, Лил…

Она меня крепко обняла и ласково погладила по спине, но я перестала чувствовать ее тепло. Ощущение незыблемой связи между нами ушло…

****

— Лилит, мы тебя обыскались!

Рашель смотрела укоризненно. Мол, все с ног сбились, а я в спальне торчу.

— Всё в порядке? — спросила она, не дождавшись ответа.

— Да. Мама приезжала. Навестить.

— Но почему ты…

— Скажи Ульриху, что я сегодня не выйду. Со мной всё в порядке, просто хочется побыть одной, подумать. Мне сейчас не нужна компания, — я смущенно кашлянула, вспомнив, что Рашель в этой комнате тоже живет. — К тебе это не относится.

Она закатила глаза.

— На мой счет не беспокойся. В ближайшую неделю мне предстоит ночевать в другом месте. Леди Габриэла проведет обряды. Для укрепления здоровья.

Рашель ушла, а я лежала, свернувшись калачиком на синей постели, и… ни о чем не думала. То есть, мысли в голове присутствовали, но совсем не важные: о лете, вековом дубе за нашим домом в Бирюзовом, мосточке, где я стирала белье, и почему-то о рисовом пироге, который я никогда особо не любила. Сознание защищалось, запрещая вспоминать маму, минувшую ночь и все последние новости. Проблемы остались далеко. Не навсегда. На время. Выжидали, когда я немного приду в себя. Позволили взять передышку…

…Я уснула, не переодевшись и не погасив ночник. Закрыла глаза и снова провалилась в необычный сон. Оказалась в Гвендарлин. Где ж еще? Но в другом. Чуть моложе.

За открытыми окнами цвела весна, звучали веселые голоса. Ученики наслаждались теплым днем, зато коридоры замка пустовали. Кому хочется сидеть в четырех стенах, когда на небе ни облачка, а море нежится и переливается в солнечных лучах. Впрочем, кое-кому хотелось. Двум подружкам лет пятнадцати: жгучей брюнетке и моей копии. Маргарита Ван-се-Росса и Летисия Дитрих медленно шагали вдоль окон и шептались с заговорщицким видом, то и дело хихикая. И не скажешь, что участницы ордена. Видно, в отличие от нас, они умели веселиться. Пока умели.

— Иногда я чувствую себя жутко глупо, обсуждая с тобой такие вещи, — сделала большие глаза юная Дитрих. — Он же твой брат.

— Но не отец же, — отмахнулась Маргарита. — Тогда бы точно было странно.

— Да ну тебя! Вечно шуточки. А у меня судьба решается.

— Первый поцелуй еще не судьба, — возразила та со знанием дела.

— То же мне специалист, — фыркнула Дитрих. — Марго непреступная разбирается в личных отношениях. Держите меня семеро!

— Не паясничай, — попросила Маргарита спокойно. Кажется, она ни капли не обиделась.

— Жду не дождусь, когда ты влюбишься! — не унималась Дитрих. — С удовольствием посмотрю на этот казус!

Она выскочила перед подругой, готовясь выдать еще что-то «остроумное» и…

— Ох!

Подружки не ожидали, что из-за угла вывернет мэтр, и со всего маху в него врезались: сначала Дитрих, а следом и не успевшая остановиться Маргарита.

— Какие вы, однако», хм… напористые, леди, — отшутился тот, потирая бок.

— Простите, мэтр Мунис, — пролепетали подруги в унисон.

— Прощу, если вы немедленно отправитесь на свежий воздух. Весеннее солнце весьма полезно для здоровья.

— Да, мэтр.

— Хорошо, мэтр…

Маргарита взяла Дитрих под руку, и они отправились в сторону южного выхода. Мэтр пошел своей дорогой, насвистывая под нос. Даже не посмотрел девушкам вслед.

Казалось бы, ничего из ряда вон не произошло, но я, резко севшая на кровати в нашей с Рашель спальне, считала иначе. Мне «показали» нечто странное. Неправильное. «Мэтр Мунис» — так подруги назвали мужчину, с которым столкнулись. Стало быть, это был тот самый почивший педагог — Юрген Мунис. Вот только… только я увидела кое-кого другого.

Это был Дюваль. Рэм Дюваль собственной персоной!

Но ведь в то время он еще не работал в Гвендарлин. Или это подсказка? Я увидела лицо нынешнего директора, потому что в Мунисе, как и в нем сейчас, сидел Дарлин Ван-се-Рмун? Не зря же Маргарита его подозревала при жизни.

— Где же ты, Марго? — прошептала я, запуская руки в растрепавшиеся волосы. — Ох…

От звона разбившегося светильника заложило уши. Лепесток пламени вмиг оказался на полу, напереваясь превратиться в буйного зверя, но раздался щелчок, и тот погас с протестующим, но абсолютно бесполезным шипением.

— Я здесь, Лилит.

Я подпрыгнула, сидя.

О, да! Я узнала голос. Голос Маргариты.

— Ты… Но ты…

Накопилось столько вопросов, но все они разом потеряли значение. Я ощутила облегчение, что она всё ещё здесь. А заодно и обиду. Могла и раньше объявиться.

— Спасибо, что выполнила просьбу духа, — проговорила, тем временем, Маргарита. — Без крови родственника, точнее, родственницы, я не могла выбраться из зеркала.

— Из зер-зер-зер… Ду-у-у-у-уха…

Ум заходил за разум. Так с помощью кровавых надписей с нами таки общался истинный дух?! Дух, а не основатели?!

— Гвендарлин умирает, Лилит. А у близнецов серьезные проблемы с тех пор, как Гвенда их покинула. Это случилось еще летом, когда дурочка Клементина пошла на поводу у Дарлина и заглянула в левую половину зеркал. Она умерла в то же мгновенье, а Гвенда… Впрочем, всё это пока не важно. Главное, что ты и остальные участники ордена должны знать: истинный дух не покидал Гвендарлин. Но он больше не в силах защищать обитателей колледжа, потому что питает энергией сам замок, отдает ему себя. Дух пошел на эту жертву, чтобы продлить жизнь Гвендарлин. Мне же пришлось занять место Гвенды, чтобы зеркала продолжали работать. Увы, я застряла внутри. Изредка, набравшись сил, удавалось покидать их на короткий срок. Но то были крохи. Твоя смелость освободила меня. И вовремя. Я сумела помешать Дарлину забрать Брайса Райзена. Он надеялся, жизненные силы мальчика помогут Гвенде покинуть тело Летисии. Последней, разумеется, полагалось умереть.

Сведения проникали в голову, но пока не оседали в ней целиком. Только обрывки.

— Зачем спасать зеркала? Разве они не зло?

Глаза постепенно привыкали к темноте, и я видела, как призрачная молодая женщина, так похожая на меня, качает головой.

— Нет. Сами по себе не зло. Они нужны Гвендарлин. Без них… Впрочем, поговорим об этом позже. Главное, ваша кровь. Кровь способна поддерживать духа. Какое-то время. Пишите ею на стенах. Не только в обрядную неделю. Каждый день. Пока дух остается в живых, не погибнет и замок. А еще постарайтесь разыскать книгу надежды. Она ответит на многие вопросы. Ты поняла, Лилит?

— Да, конечно. Но мне нужно знать…

— Ш-ш-ш, — оборвала Маргарита. — Тебе нужно выспаться и отдохнуть. Ты не железная. Хватит пока потрясений. Последние сутки и так идут на рекорд.

Я всхлипнула. Горестно. И обиженно.

— Ты слышала сегодняшний разговор…

— Прости. Не смогла удержаться. Не любопытства ради, а чтобы знать, как обстоят дела.

Ответ не устроил, но я махнула рукой. Душевные силы закончились.

— Спи, — велела Маргарита.

В лицо дунул теплый ветер, похожий на морской бриз, и я провалилась в сон. В сон без сновидений.

— Глядите, синяя нечисть! — полуцвет-огневик со старшего курса вскочил с кресла и щелкнул пальцами.

Искра послушно вспыхнула, готовая разгореться и отправиться в кота огненной стрелой или целым шаром пламени. Но перед гадким поросенков вырос Лиан.

— Не трогай Урсула!

— Заступаешься за уродца подружки? — процедил старшекурсник.