— Брось, Виктория. Девчонка похожа на Эдварда.

Кресло под герцогиней скрипнуло.

— Лилит похожа на мать. Поразительно похожа. На нашу с Эдвардом дочь — Маргариту.

По ковру покатилась статуэтка танцовщицы. Видно, Уэлбрук всплеснул руками и смахнул ее со стоящего рядом с диваном столика.

— Но не советую упоминать об этом, Грегор. Магам не понравится, если глава Многоцветья начнет говорить о девушке, преданной забвению. Просто запомни, что Лилит — моя кровь. Я не уберегла дочь, но пойду на всё, чтобы защитить внучку…

Герцогиня поднялась с кресла и покинула зал, а Уэлбрук всё сидел и сидел на диване, переваривая услышанное…

А я… я просто ждала, когда у кота появится шанс сбежать. Пусть отправляется в сектор — проведать Ульриха. С ума, наверняка, сходит из-за моего исчезновения.

Но внезапно сон изменился. Вместо начищенных до блеска туфлей Уэлбрука, на которые из-под дивана таращился Урсул, я увидела призрачную Маргариту. Она, как и в прошлый раз, склонилась над листом бумаги. Создавала остатками магии письмо для Эмилио. Письмо, которое брату не суждено прочесть. Я «подлетела» ближе в надежде узнать что-то новое. Строчки плыли, липли одна к другой, но я старалась изо всех сил. И добилась желаемого. Прочла не всё письмо, но хотя бы новый отрывок:

«…злой дух Гвендарлин до сих пор здесь. Но он не летает над башнями замка в новолуние, как гласит легенда. Истинное зло обитает в зеркалах-близнецах. Теперь я это точно знаю. Я вспомнила, что была внутри них два года назад. В ту самую ночь, когда всё случилось…»

— Лилит, проснись! Давай-давай поднимайся!

Я с трудом открыла глаза и… истошно завопила, сбрасывая с себя одеяло вместе с… хм… вместе с черной кошкой.

— Вот, спасибо. Удружила, — проворчала та с пола.

Я охнула, схватилась за щеки.

Мда… некрасиво получилось. Но кто заставлял Её хвостатую светлость вставать мне на грудь и заглядывать в лицо. Спросонья любой испугается. Особенно после вещих снов.

— Извиниться не желаешь? — спросила она сердито, запрыгивая обратно на кровать.

— Нет. Что вы тут делаете? И как, собственно, попали через закрытую дверь? И вообще… как меня нашли?

Кошка фыркнула.

— Если ты соизволишь взглянуть на часы, то узнаешь, что уже полдень, и ночная смена твоей тетки давно закончилась. Что до поисков, стараться не пришлось. И даже просить мужчин воспользоваться родовым даром. Урсул всегда знает, где ты, бестолковая девчонка. Тебе же не помешает привести себя в порядок. Пора возвращаться в Гвендарлин. Ты и так подзадержалась.

Я зевнула и охнула. Сон! Очень реалистичный сон! Про Урсула, подслушавшего разговор герцогини с Уэлбруком!

— Папенька Дэриана передумал меня арестовывать?

Признаваться, что побывала инкогнито в зале, не хотелось категорически.

— Передумал. Нашелся свидетель, который видел всё, что произошло тогда в саду.

Ох… Значит, точно не сон!

А герцогиня продолжала.

— Его зовут Бергман. Он тоже из совета. Молчал, опасаясь, что сочтут безумцем.

Я слушала с легким любопытством, сомневаясь, что рассказ способен удивить сильнее, нежели события, происходящие в Гвендарлин. Встревожить больше, чем отрывок из письма Маргариты. Но вскоре я поняла, насколько ошибаюсь.

— Бергман видел потасовку Дэриана с тобой и Рашель. Но предпочел не вмешиваться. Указывать сыночку Грегора себе дороже. Но потом Рашель упала и не поднялась, из тебя тянули магию. Бергман занервничал, не зная, что предпринять. Одно дело — ссора учеников Гвендарлин, другое — попытка уничтожить мага. Но вмешиваться не пришлось. Бергмана опередил Нико — наш слуга, выполняющий в тот вечер обязанности официанта.

В голове родилась картинка, как я летом покидала бальный зал замка Ван-се-Росса. Этого никто не заметил. Какое кому дело до бывшего полуцвета. Никто, кроме официанта, глянувшего мельком. Но мельком ли?

— Бергман видел, как Нико… как он… — герцогиня запнулась. — Как Нико что-то сделал с Дэрианом. Будто призрачную сеть накинул. Тот упал и больше не шевелился. Но даже не это напугало Бергмана. С Нико что-то случилось. Он замерцал и вместо него на несколько секунд появился другой мужчина. Бергман не видел лица, но говорит это высокий брюнет, одетый в старомодный костюм, какие носили не одно столетие назад.

Почудилось, волосы на голове зашевелились.

— Вы думаете, это Дарлин Ван-се-Рмун?!

— А кто еще? Мы и раньше знали, что основатель способен покидать Гвендарлин на непродолжительное время. В отличие от жены. И ему ты необходима невредимая. «Сосуд» с высосанной магией вряд ли бы подошел драгоценной Гвенде.

Голова шла кругом. Дарлин мог запросто убить Дэриана. Одной отнятой жизнью больше, одной меньше, какая разница. Напугал сам факт его присутствия на балу Ван-се-Росса. А еще больше способ убийства. Призрачная сеть. Точно такая же присутствовала в моих воспоминаниях о вечере встречи с медведем Свена Фаули.

Совпадение? Вряд ли…

— Теперь Уэлбрук будет рыть землю носом в поисках Нико. Ну и пусть роет. Парня он, скорее всего, не найдет. Тот отправился далеко. Подальше от матушки. От Гертруды. Она не дала ему жениться на любимой из-за несовместимости магии…

Герцогиня продолжала рассказ, но едва ли я слышала. Думала о своем. О последнем сне. О словах основателей, что я такая же, как они. О сети… О призрачной сети…

— Что-то мы заболтались, — герцогиня, наконец, заметила мою отрешенность. — Собирайся. Нужно вернуть тебя в колледж.

В колледж… Я заставила голову заработать в нужном направлении. Об остальном подумаю позже.

— А как объяснить моё отсутствие?

— Никак, — удивила герцогиня. — Никому нет дела до твоего исчезновения. Кроме ордена. Все остальные ничего не заметили. Не до того.

Я вопросительно уставилась на герцогиню. Что там ОПЯТЬ стряслось?!

Кошка вздохнула. Отнюдь не по-кошачьи.

— Поздно вечером умер Рэм Дюваль.

Я закрыла глаза, отчаянно сдерживая рвущийся наружу вопль.

— Точнее, умерло его тело, — продолжала герцогиня с надрывом. — Основатель пошел ва-банк, или же сосуд, правда, повредился. Это и неважно. Главное, мы понятия не имеет, в ком он прячется. Лилит?

Она увидела, что я сижу с закрытыми глазами.

— Всё в порядке, — я заставила себя подняться с кровати.

Следовало что-то делать. Хотя бы переодеться. Совершать обыденные движения, дабы побочка не оставила угли на месте нашего с Дот дома.

— То есть, не в порядке. Мне просто надо всё это переварить.

Рука потянулась к столу, на который я вчера бросила перепачканный парик. Я подняла его и застыла в недоумении. Под ним лежала вещь, которой здесь находиться не полагалось. Браслет с прозрачными камушками. Дорогой. И старинный. Не такой, что носили в семьях, вроде Ван-се-Росса. И всё же эта вещица была не по карману Дот. Может, мама забыла, когда приезжала? Вдруг это свадебный подарок ее драгоценного Алана?

Не стоило трогать чужое добро. Но я не удержалась. Коснулась браслета. А в следующий миг… в следующий миг увидела себя сверху. Я лежала на полу без чувств, а черная кошка носилась вокруг, громогласно призывая на помощь Дот. Рядом с моей рукой лежал браслет. Прозрачные ранее камушки горели недобрым красным огнем…

Я видела и слышала всё. Наблюдала со стороны.

Герцогиня в истинном обличье ругала Дот. Та всхлипывала и не смела оправдываться. Да, браслет — ее имущество. Еще с лета. Подарок. От поклонника, с которым время от времени она видится с весны. Кто он? Дот сама толком не знает. Торговец, вроде. Бывает в герцогстве наездами. А мне вспомнились странные теткины отлучки в каникулы, когда она пропадала неизвестно где. Да-а-а, с женщинами в этой семье не соскучишься. Мама семь лет скрывала ненаглядного Алана. Теперь и Дот туда же…

— Ты хоть понимаешь, глупая корова, что этот твой торговец «подарок» не для тебя приготовил, а для Лилит. Погнать бы тебя прочь из герцогства, но я девочке обещала позаботиться о твоем благополучии.