Когда мне было десять, после особо сильной грозы обрушилась часть крыши на конюшнях и Огневе, моей любимой кобыле, переломило спину. Я плакала и просила целителей помочь, но наш, замковый, лишь разводил руками. Старый виконт тогда сказал, что ответственность за своих людей и животных настолько велика, что мы должны дать им не только счастливую жизнь, но и спокойную смерть. Я отказывалась верить, кричала, топала ногами… пока дедушка не дал мне оплеуху.

Дедушка настоял, чтобы избавление Огневе принесла я сама. Правильно ли сделал виконт? Не знаю. Мне было совсем мало лет, но полные муки глаза кобылы я помню до сих пор, как и почти человеческий вздох облегчения.

Легко ли это? Безусловно нет.

Но, даже если ты сильный, очень сильный, иногда нужно становиться еще сильнее. Ответственность не всегда одни развлечения и благодарные взгляды крестьян, но еще и тяжелые решения.

Но то что происходит на данный момент… Мне кажется, только сейчас, я начинаю понимать, что же значили слова дедушки. Правда от этого не легче, ведь одно дело кобыла, а совсем иное — человек.

С одной стороны участь, которая ждала Гастона, если я не решусь, — куда страшнее, чем смерть. Предательство своей страны… по мне так точно лучше головой в омут, чем такой итог!

Вздохнув, я сделала шаг вперед и коснулась гладкой кожи лба некроманта. Месье Гастон закрыл глаза, но выражение его лица! Сколько решимости было на нем! Если фаворит может ради Франкии, то почему я отказываю ему в такой малости, как символ? Ах если бы он мог сам! Но подлый враг, не оставил магу лазейки…

С некоторым усилием очертила круг и повела хвостик вниз к переносице. Вот и все?

— Спасибо…

Вернулась обратно к лавке и, поджав ноги к груди, сидела и невидяще смотрела в темноту. Это… сложно. И страшно. Я зажмурилась, радуясь, что месье Гастон, не видит моей слабости. Мне хотелось соответствовать поступку некроманта, такому сильному и решительному, но я понимала, что не могу, что пасую, пряча глаза.

— Мадемуазель Эвон, подарите мне одну иллюзию. Всего одну. Последнюю.

Я вскинула голову. Маг и правда думает, что я способна мечтать всем сердцем в такой момент?! Тихонечко вздохнула, сцепив пальцы.

Но кто я, чтобы отказывать герою?

Закрыла лицо левой рукой и на мгновение замерла. Что же показать вам, месье Гастон?

Мои соотечественники издревле уходили умирать в горы, как и полагается славным воинам. Может быть..? И вот мы уже не в маленькой грязной камере, но на краю утеса, а вокруг, насколько только хватает взора, только облака.

Реальность, вопреки моим потугам, меняться не хотела: красочная картинка мигнула и пропала. Тяжело делиться своими чувствами, когда на душе такой груз. Подняла глаза на некроманта и почувствовала стыд.

Я — смогу!

В нашем закутке словно сало светлее, даже можно различить каменный пол и тяжелые пепельные валуны, пронизанные редкими жилками зелени. Пространство вокруг заволокло белым густым, словно кисель, туманом. Поверни голову, и не увидишь ничего, кроме взбитого «пуха». Хотя вот там, на западе, виднеется одинокая гора. Облака причудливо легли на ее склоны, так что издалека кажется, что это подбитый мехом плащ.

Оглянись и дух захватывает от ощущения полета, сделай шаг вперед, к самому краю площадки и увидишь едва заметную голубую рябь, словно вода в чашке. Так сразу и не поймешь, то ли небо над тобой, то ли под ногами.

Иллюзия ощутимо тянула мой резерв, но я не отпускала образ. Разве это много? Это всего лишь последнее «спасибо» герою, который жертвовал сейчас своей жизнью во имя Франкии.

Я была так сосредоточена на воспоминаниях о снежных верхушках васконских гор, что пропустила момент, когда в камеру вошли спанцы. Месье Сезар больно схватил меня за плечо и дернул, отчего окружающая иллюзия, вспыхнув, осыпалась на пол инеем.

— Что вы тут делаете, мадемуазель?

— Мечтаю, месье, — послушно отозвалась, бросив быстрый взгляд в темноту, где сидел месье Гастон. Во мгле, которая отступала лишь на минуточку, чтобы посмотреть за горами со стороны, невозможно было разглядеть даже фигуры некроманта.

— И почему же именно здесь?

— Я не выбирала место для «отдыха», — возразила я на гневный вопрос спанца.

Месье Сезар бросил взгляд себе за спину и недовольно поморщился.

— Что ж, так тоже неплохо, заберем сразу двоих. Лион, Хью, проводите нашего гостя к инквизиторам. А мы с вами, мадемуазель, поговорим с одной дамой, после беседы с ней вы будете настроены иначе, я уверен.

Я кивнула. Что угодно, лишь бы потянуть время.

Не уверена, что проживу долго, если спанцы все-таки поймут, что я совсем не избранница дофина. Хватит ли мне храбрости, чтобы встретить Тьму, как это сделал месье Гастон.

— Поднимайся, некромант, сегодня тебя ждет искупление, — буркнул один из спутников месье Сезара, пнув моего жениха.

— Не при юной мадемуазель, Лион! — Наигранно возмутился месье Сезар, — дождитесь пока мы уйдем. Мадемуазель?

Я, вздрогнув, вложила левую руку в ладонь спанца. Правую я пока прятала в складках платья — пальцы так и не удалось полностью оттереть от крови, которой я рисовала символ на лбу жениха. Конечно, они увидят и узнают… но потом. Месье Гастон сказал, что сможет предупредить дофина и фаворитов, и я ему верю. Возможно меня все-таки успеют спасти?

— К нам прибыла гостья, мадемуазель Эвон, общение с ней будет для вас полезным.

— Вы говорили, — рассеянно кивнула, косясь на кислую улыбку Лиона, который, вытянувшись у скамьи месье Гастона, вяло теребил некроманта а плечо.

Месье Сезар потянул меня наверх по лестнице.

— Разве ваш долг перед страной в том, чтобы дать ей погибнуть? Вы уже видели, у нас месье Гастон! Остальные фавориты и даже дофин в другом надежном месте. Вопрос сдачи Франкии лишь простая формальность. Но вот дальнейший вариант развития сюжета целиком на ваших плечах, мадемуазель Эвон. Либо мы отдаем вашу страну на растерзание соседям и сами, конечно же, ухватим бок пирога, либо на престол восходит наш принц. И вы — как избранница от народа.

Я пошатнулась. Неужели спанцы смогли захватить дофина и свиту?! Получается, поступок месье Гастона был бессмысленным? Я едва не застонала в голос.

— Мы же не звери, мадемуазель Эвон. Да, мы окажем свое влияние на вашу страну, но у народа сохранится иллюзия свободы и выбора, все изменения будут постепенными, так что матерям не придется массово хоронить своих сыновей. Мы с вами тут весьма похожи, и вы и мы создаем волшебные картинки, в которые хочется верить, — месье Сезар лающе рассмеялся.

Мы успели подняться на первый этаж и свернуть в сторону гостиной.

Я напряженно прислушивалась к звукам. Вот сейчас они должны понять, что месье Гастон умер и больше не подходит для их планов. Что ждем меня тогда?

— Знакомьтесь, мадемуазель Эвон, с единственный человеком, который способен вам открыть глаза, на ваше незавидное будущее.

Я растерянно оглянулась: я слишком была поглощена своими мыслями, что не заметила, как мы вошли в комнату, где уже был накрыт стол к чаепитию. Но совсем не ягодный взвар и пирожные привлекли мое внимание, а женщина во главе стола.

Конечно, я никогда не видела ЕЕ лично. Откуда бы?! Но портреты… множество портретов во всех альманахах!

— Вы?! — удивленно воскликнула, не веря своим глазам.

— Мадемуазель Эвон, — мягко проговорила женщина, — я рада наконец встретить ту, что скоро войдет в королевскую семью…

Парис

Главная королевская библиотека.

Ноэль стоял перед огромной, во всю стену, картой королевства и пытался понять где же те смертники, что посмели похитить Эвон. Объяснения Тьмы поверхностны и запутаны — Богиня весьма условно отличает север от юга, а уж разницы между лесами не видит вовсе.

Ноэль сжал кулаки. Полагаться приходилось только на обрывочные образы Тьмы, которая решила, что на сообщении ее роль исчерпана и теперь можно понаблюдать, как задачку решит один из любимчиков. Для умудренных опытом некромантов, наверное, проблема не стоила и выеденного яйца — провел ритуал и как наяву видишь, где твое сокровище. Но Ноэлю не хватало знаний! Тут определенно точно нужно что-то из запрещенного, но вот что? В университете такого не преподавали, справедливо полагая, что детям такие навыки ни к чему.