— Мадемуазель Эвон, вступайте, — тихонько подсказал мне Эрик справа.
Наш «церемониймейстер» оказался большим умницей и подсказывал всем парам, когда нужно делать первые движения, чтобы расстояние между парами было идеальным. Если бы не он, думаю, ошибок в наших рядах было бы значительно больше.
Шаг вперед. Остановиться. Два шага вперед.
Пока я делаю все правильно! Это точно, вон и мадам Франсуаза, когда я завершила первый круг до разворота, кивнула. А ее одобрение немало значит.
Однако я буквально чувствовала, как мне становится хуже — несмотря на размеренную поступь паваны, дышать становилось все тяжелее. Определенно перерывы между танцами придумали, чтобы дамы в корсетах могли перевести дух, а никак не музыканты.
Пара шагов вперед и я с надеждой посмотрела на окно, которое находилось все ближе. Еще немного и мы с месье Николя разойдемся, завершив круг. Никогда павана не давалась мне столь тяжело, а ведь я думала, что мое тело уже привыкло к жестким тискам корсета.
— Неплохо, мадемуазель Эвон, — кивнула мадам Франсуаза. — Хороший шаг, так на вас не похоже.
Щекам стало жарко от такой похвалы. Это все заслуга корсета! Однако на что-то это пыточное изобретение да годится, если уж даже мадам расщедрилась на комплемент. Обычно учительница была недовольна моим умением танцевать, говоря, что я похожа на нетерпеливую лошадь.
Коротко поклонившись друг другу, мы с месье Николя отошли в сторону, освободив место для остальных пар.
— Мадемуазель Эвон, вы побледнели, — обеспокоенно сказал некромант, вглядываясь в мое лицо. — Может быть воды?
Кивнула, будучи не до конца уверена, что смогу ответить ровно, ведь даже дышать приходилось через раз.
Николя отвел меня к подругам и, коротко поклонившись, поспешил к столикам с водой. Несмотря на то, что наш урок можно было весьма условно назвать «настоящим балом», пажи принесли напитки и легкие закуски.
— Великолепно, Эвон, — Аврора сжала мои руки, восхищенно оглядев с головы до ног, — ты была такая величественная, как королева! Порхала как те самые «райские птицы», о которых говорила мадам Франсуаза.
— Эвон, ты бледная как мертвец, — категорично прошептала Полин, стараясь, чтобы окружающие ее не услышали. — Ты уверена, что нам не стоит подняться наверх, чтобы избежать конфуза?
— Но тогда я пропущу как минимум гавот и шанс потанцевать с месье Отисом! — возмутилась.
— Ну не факт, что месье пригласит тебя, — сомнением протянула Полин, за что тут же получила от Армель локтем под ребра. — Сама подумай, мы просто немного ослабим корсет.
— А платье тоже перешьем так просто и главное быстро?
Полин мрачно уставилась в область моей талии. Да уж, Аврора постаралась на славу: швов не видно, но и распороть — легко не получится.
Музыкальный артефакт окончательно затих, возвещая, что все пары закончили танец. Мадам Франсуаза подняла руку, призывая всех к тишине.
— Мадемуазели, объявляю перерыв, за время которого вам предстоит попрактиковаться в искусстве общения знаками. Помните об атмосфере бала, хотя, безусловно, ее сложно добиться нашими скромными силами. Но будем считать, что эти несколько столов, это игорная зола. Дамам позволено смотреть за игрой мужчин, даже, при определенную условиях, участвовать в партиях самим.
На одном из первых занятий учительница рассказывала нам, что лучше всего стоять за спиной мужчины и давать хорошие советы, которые любой из месье обязательно запомнит. Ведь, участвуя в игре, можно оставить негативное впечатление: победишь — вырастишь досаду в душе своего соперника (а какой мужчина простит свое фиаско), проиграешь — запомнишься глупышкой. Потому мадам Франсуаза советовала не принимать приглашения на игру. Наверное, это был весьма дельный совет, но мне казался несправедливым. Я любила и, главное, умела играть!
— Итак, мадемуазели, распахнули ваши веера! Начинаем наше «практическое» занятие.
Послушно повторила жест за учительницей. Я сегодня в фаворе у мадам Франсуазы и мне бы хотелось закрепить успех — буду самой прилежной студенткой. Правда женщина и не смотрела на меня: следила за остальными учениками. Немногие удостоились похвалы, мне есть чем гордиться.
— Мадам Франсуаза свирепствует! — Возмутилась маркиза, проследив за моим взглядом, — сказала, что мне стоит показывать себя лучше при потенциальных женихах! Знала бы она…
Полин толкнула Армель и девушка прикусила язык. Определенно не стоит кричать разные секреты посреди бальной залы. Пока мы дружно «шикали», к нам подошел друг Ноэля со стаканом воды:
— Мадемуазель Эвон, с вами все в порядке?
— Благодарю, месье, просто здесь так мало воздуха, — «пожаловалась» я, обмахиваясь веером.
— Я попрошу проветрить помещение, — согласно кивнул месье Николя и, откланявшись, вернулся к остальным некромантам.
По счастливому стечению обстоятельств все ребята в черных сюртуках сгруппировались в непосредственной близости от месье Отиса и я могла сделать вид, что рассматриваю знакомых мне юношей. А что? Может же девушка быть заинтересованной в недавнем партнере по танцу?
— Смотри, Эвон, окно и правда приоткрыли, — обрадовалась Аврора. — Сразу дышать стало легче, тебе не кажется?
Рассеянно кивнула и покосилась на месье Отиса — юноша до сих пор стоял около столиков и цедил воду. Менталист о чем-то разговаривал со студентом с незнакомым некромантом и, судя по всему, содержание беседы Отису совсем не нравилось. «Персефорест» все больше хмурился и сверлил недовольным взглядом собеседника. Наконец, допив содержимое стакана залпом, менталист посмотрел на меня.
Я настолько растерялась от этого прямого взгляда, что едва не выронила из рук веер. Оглянулась по сторонам: мы с девочками держались на небольшом расстоянии от других студенток, так что любые подозрения, что причиной пристального внимания месье Отиса могла быть другая девичья компания — отпали.
Прикрыв лицо вечером, стрельнула глазами в сторону «Персефореста», стараясь унять сошедшее с ума сердце. Сомнений быть не могло! Интерес месье Отиса вызвала именно я! Ну или Армель. Ведь мы стоим рядышком-рядышком. На руке у маркизы нет помолвочного браслета, а потому она вполне могла привлечь внимание менталиста! Хотя нет, вот менталист, заметив мое внимание, ободряюще улыбнулся и отсалютовал мне полупустым бокалом.
Неужели?!
Не успел месье Отис снова сосредоточить внимание на моей персоне, как некромант сделал шаг в сторону, загораживая от меня «Персефореста». Интересно о чем таком важном говорят юноши, что некроманту приходится прибегать к подобным уловкам? Понять я его, конечно, могу — меня саму до ужаса злит, когда Армель ищет глазами Луизу, будто своим негодующим взглядом сможет остановить эту сплетницу. Ты вначале дослушай, что я рассказываю, а потом буравь взглядом «соперницу»!
— Эвон, он на тебя смотрит! — Прошептала Полин, толкая меня в бок.
— Знаю, — едва слышно ответила, не прекращая улыбаться.
— Веер, Эвон! — Пискнула Аврора, — пока месье смотрит на тебя!
Ах да! Тайные сигналы… вспомнить бы точно! Может быть, не рисковать и использовать то, что я знаю наверняка? А что я помню? «Мои мысли всегда с вами», «Да», «Нет»… с некоторыми сомнениями «Я жду вашего ответа», но страшно ошибиться. Я бы определенно рискнула, если бы конечно речь шла о простом уроке, или любом другом мужчине, но месье «Персефорест» совсем иной случай! Разве могу я положиться на свою память? Возможно это единственный шанс в моей жизни! Страшно представить, что будет, если я не смогу им воспользоваться.
Представила, что стою в толпе и смотрю на проходящую мимо свадебную процессию. Мой месье Персфеорест чинно, почти как шагами в паванне, идет под руку с незнакомой мадемуазелью, лицо которой закрывает вуаль. Определенно эта девушка самая счастливая на свете, ведь ей достанется в мужья лучший мужчина! И вот когда месье Отис проходит мимо меня, я поднимаю заплаканные глаза и, прижав руки к груди, прошу: «Остановитесь, месье, ведь я люблю вас!». На что менталист лишь покачает головой: «Вы сами отвергли меня, мадемуазель Эвон, тогда, на школьном уроке. Сказанное вами было столь ужасно, что я больше не смог даже повернуть голову в вашу сторону! Отныне моя судьба связана с другой женщиной. Прощайте!». Менталист уйдет, а я так и останусь стоять одна среди толпы. И дождь пойдет! Обязательно. Такую грустную картину он дополнит идеально. И как итог — я мокрая, брошенная… жизнь будет кончена!
