В тот день когда нас связали и запретили освобождать гетто под Балтой, в лагере находились трое незнакомцев. Ребята как то проговорились, что их скрутили именно они. Незнакомцы долго разговаривали с командиром по английски, о чём то спорили и убедившись, что он согласен, ушли. Я не помню дальнейших подробностей, меня тогда сильно побили, но я помню как смотрел на незнакомцев связанный Васька.

Уверен, сейчас в монастыре, один из них.

С того места где мы находились, не было видно ворот, а вот уходящая в город дорога хорошо просматривалась. Сейчас по ней отдалялся от монастыря ЗИС-101. Он неожиданно свернул в сторону леса и пропал из виду. Пока Иван удерживал Ваську, на дороге появились аналогичный лимузин, а следом ГЗА-651 (автобус с деревянным кузовом). Я засмотрелся машинами и не сразу понял, что произошло.

Ребята оставили меня одного и побежали в сторону, где скрылся первый ЗИС. Причём первым бежал Иван.

Я понаблюдал за их удаляющимися спинами и начал развязывать солдат, взяв обещание, что вместе пойдём сдаваться приехавшим чекистам. Во дворе нас почему то разделили, меня проверив документы направили к зданию, а солдат поставили к стене как задержанных. У входа курил Сергей Никифорович Круглов. Он ещё раз проверил документы, спросил цель прибытия и провел по коридору к палате.

Толик спал, на железной больничной кровати. У окна стоял Берия и протирал очки. Я представился.

– Рыжаков? – переспросил начальник МВД удивлённо. – Так точно! – Хм, не тянись и можно по простому, Лаврентий. – протянул он руку. – Эээ… Илья. – На вот, тебе просили передать. – он вынул из внутреннего кармана предмет завёрнутый в ветошь. И отдал мне. Ещё не развернув я знал что увижу. – А мы за тобой машину послали. Сергей, свяжись с ребятами.

Круглов моментально растворился за спиной. Мирный тон маршала вызывал опасения. Я развернул тряпицу и взял в руку телефон. Сверху был листочек сложенный вдвое.

“Илюша, не становись сердитым потому, что пришлось так передать вашу вещь. Я появлюсь не скоро, а Лаврентий торопился познакомиться с источником. При встрече всё объясню. Ничего не бойтесь. твоя Ведьма.”

Могла и не подписываться, её почерк трудно перепутать. То что зашифровала Толика ясно. Не бояться, это вероятно про Берию и его людей. Назвала себя ведьмой? Это наша с ней старая “игра”. Что значит “не становись сердитым”? Не говорить им про усадьбу или что-то должно произойти, что может меня разозлить?

Начальник МВД, предложил посидеть на улице пока мальчик спит. Спорить не стал. Мы довольно тепло общались на нейтральные темы. Берия явно подбирался к интересующим его вопросам, когда через ворота вошли ребята. Сразу стало понятно, что многие окружающие их знают. Кто-то просто бросал в их сторону короткий взгляд и продолжал заниматься своими делами. А некоторые дергались к кобуре или делали резкий шаг назад, будто опасаясь. Берия был из вторых, по его поведению было заметно, что он боится.

– Привет Лаврентий, – поздоровался за всех Васька. – ты кажется вовремя. Нужно парня оградить от лишних глаз. Хотя бы пока не поправится. Какие у вас планы? Первый приедет?

– Да, через пару дней. О планах не знаю, нужно понять масштаб проблем в будущем и объём информации. – Берия вытирал платком, невидимое пятно на ладони.

– Дела ваши, прямо скажем, плохие. Информацию вам не переварить до конца своих дней. – Васька улыбнулся, своей шутке. – Вы главное, дел не натворите, когда узнаете, кто и как вас заменит. Кстати, для тебя подарок. Там в лесу человек лежит, через 2 с половиной года, он тебя должен был застрелить. Смотри какой пистолет.

– Батицкий значит? И что он там делает? – Берия брезгливо вертел оружие.

– Нам его отдали, уже мёртвым, чтобы живыми уйти.

Мне было не посебе в этой компании и я отпросился, заниматься погребением. Иван ушёл со мной. Федька зачем-то напросился в подвалы монастыря, может в поисках вина. Васька оставался дожидаться когда проснётся Толик.

– Надеюсь ты про усадьбу не сказал? – я отрицательно мотнул головой. – хорошо. Пока Наумова не вернётся, туда ни ногой. Это тебе.

Иван протянул мне ключи от машины. На сколько могу судить от той, что застряла возле пруда. Вот ещё забота.

Только сейчас понял, какой вкусный воздух был в детстве. Его можно было есть и получать бесконечное удовольствие. К сожалению откусить большой кусок не получится и дело не в выбитых зубах. Подтвердились мои опасения с переломом ребра и теперь каждый вздох приходилось рассчитывать, чтобы не вызвать приступ боли.

Мы сидели на лавке вдвоём с Кузьмичом. Он где-то перетрудил раненую ногу и передвигался теперь при помощи костыля. Я объяснил местным врачам, что необходимо сделать. Они и сами довольно опытные, справились. Теперь нужно время, чтобы опухоль спала и будем растягивать порванные мышцы. Бегать он конечно не сможет. После полученного им в войну ранения, я удивлён, что он ходит. Может удастся встретиться с Илизаровым? Использование аппарата при данной травме обычная практика в будущем.

Берия уехал, но обещал вернуться. Как Карлсон. Но я не уверен что следующая встреча будет радостной. Очень много гадостей я ему сказал. Обещал уничтожить доступ к информации будущего, если он не освободит невинных заключённых. Нашёл тут в кабинете, несколько писем из лагерей и пока он читал что-то по атомной ракете, я тоже решил развеяться. Лучше бы этого не делал.

– Охренеть! “Батюшка наш родной”, это кто? Сталин или ты? Напомни ему, как он сидел при царе. Сможет представить такое письмо в то время? Быстрей от гордости повесится, чем напишет. “Милостиво просим, не оставлять нас своим вниманием, очень хочется кушать”. Вы кем, себя возомнили? Вы в зеркале “врагов народа” искать не пробовали? В стране голод, а вы продолжаете клепать танки, вместо тракторов. В будущих войнах, это просто движущаяся мишень, не более. Можно конечно их продавать в африку или арабам, но еда нужна сейчас, а не через 10 лет.

Я не слушал, что отвечал мне Берия, молотил словами, скорее для себя и на себя. Какой нахрен баскетбол? Миллионы голодают, а я о спорте думаю. Когда я закончил, Лаврентия уже не было, уехал. Осталось 20 человек охраны, 3 медицинских работника и завхоз. Старший над ними инвалид-Кузьмич. Вот сидим с ним, смотрим на закат, думаем как жить.

Сегодня ночью приедет команда специалистов, которые будут искать и копировать информацию, старший у них некто Сергей Никифорович Круглов. Он будет осуществлять связь на первом этапе. Ещё на неделе ждём Сталина. Насыщенные предстоят деньки, а я еле двигаюсь.

– Расскажи хоть, что произошло, за эти два дня. Как там родные? Кого я убил? – расслабившись спросил я.

– Никого ты не убивал, тебя чуть не убили.

– Ну ка по порядку. Помню только упал на сцене и как пытался встать.

– Это Огурцов. Когда он тебя ударил, на него налетела Катька и вцепилась в лицо. Он скинул её в воду и врезал тебе лежащему, ногой. Тут очнулась ведущая и вырубила его гитарой.

– Что с ней? – жалобно спросил я.

– В город потом ушла, со всеми.

– Ээ. Да не с Лидой, с гитарой что?

– А это? Сломалась. Не переживай новую найдём. Так вот, когда он упал, народ уже приближался к сцене. С трудом получилось не допустить самосуд. Только водитель его, дурак. Машину завести не смог и убежал в город. Там сразу в милицию, ну и наплёл всякого. Они не разобравшись доложили на верх.

– Так что, все живы-здоровы, кроме меня?

– Не совсем. Илюха повёз тебя в городскую больницу. Зина сразу сказала, что рёбра сломаны и может быть внутреннее кровотечение. Потом твоя мать, рожать решила. Её в амбулаторию увели. Мы народ успокаивали, ну как умеем. Когда всё угомонилось, выяснилось, что Огурцов пропал.

– Может его, под шумок притопили под мостом?

– Нет, ты слушай дальше. Федька вывел на дом Петухова. Оказалось они родственники и знакомы давно.

– Отец он его. Петух в будущем, вылитый Огурцов сейчас. – подсказал я.