— О чём ты? — напряженно спрашиваю.

— Сонь, только не расстраивайся… твоя мама мне всё рассказала, — Лика поджимает губы, глядя мне в глаза, — про того идиота из средней школы.

Это правда! Я знала, что она об этом скажет! Но откуда?!

— Не думай, что ты знаешь обо всём, — непроизвольно натягиваю на себя одеяло, желая закрыться от этой темы.

— А я и не думаю. Если ты когда-нибудь захочешь высказаться, то расскажешь мне обо всем сама. Но, Сонь… ты меня прости, конечно, я понимаю: у тебя произошёл очень неприятный случай, ты не хочешь об этом вспоминать… но почему ты мне-то об этом не сказала? Неужели ты так и не поняла: мне плевать, насколько ты «не популярна». Стала бы я дружить с тобой, если бы мечтала только о школьной короне?

— Ну, спасибо, — бурчу под нос.

— Но это правда, — отрезает Лика, — меня до дрожи бесят все эти штампы и стереотипы — и я не собираюсь подстраиваться под «общественную систему ценностей». И вообще, хочешь менять мир — начни с себя: это настолько банальная и простая истина, что мне даже стыдно её сейчас произносить!

— Это ты к чему? — хмурюсь, запутавшись в её логике.

— А я тебе поясню! Ты устала оттого, что все пляшут под дудку Полины, обзывая тебя мышью? Тогда даже в мыслях не позволяй себе признавать её авторитет в школе. Поверь, даже один в поле — воин. А Полина очень хорошо чувствует угрозу и старается предотвращать её появление заранее. Задумайся, чего она так прицепилась к тебе?.. Тоже самое — касательно твоей первой школы. Пока ты сама чувствуешь свою неуверенность и свою слабость из-за тех воспоминаний — они найдут, как пролезть из прошлого в твоё будущее. А когда ты поймёшь, что это реально давно было и осталось далеко позади… блин, пятый класс! Ты уже в одиннадцатом!!! Ты красивая, неглупая и рисовать умеешь! Успокойся и поверь в себя уже, наконец!

— Тебе легко говорить — ты никогда не страдала низкой самооценкой! — замечаю, начиная хмуриться.

— Я? Соня, меня целый год днищем считали! — повышает голос Лика. — Да я и была на самом дне! И суть не в моей самооценке, а в том, что если бы я сейчас продолжала жить своими воспоминаниями обо всей этой грязи, то меня бы уже давно заперли в клинике для душевнобольных!

— Ты сама выбралась, понимаешь? Ты смогла себя преодолеть! А я ничего не могла поделать! Я стояла там, окруженная всей параллелью, и слушала, какая я дегенератка, что решилась признаться ему! И меня не выпускали из этого круга! Я стояла, плакала, а они ржали и тыкали в меня пальцем! А когда я смогла оттуда вырваться, то у меня был такой шок, что я даже не поняла, в какую дыру я забилась! Я даже отключилась на несколько часов! Всё, о чём я мечтала в тот момент — это стать незаметной! Стать тенью, чтобы больше никто не тыкал в меня пальцем! Со мной три дня разговаривали врачи — а я даже слова из себя выдавить не могла! Ты вообще можешь себе представить, что я испытала? Мне тогда всего двенадцать лет было!

Я замолчала, чувствуя, как быстро стучит сердце.

Лика смотрела на меня напряженно и словно хотела о чём-то спросить — но не решалась…

— Мне очень жаль, Соня, — наконец, выдавила она. — Но сейчас тебе семнадцать. Ты выпускница. И та школа осталась в другом городе — далеко отсюда.

— Кто-то узнал о том случае, — отворачиваюсь к окну, — не пройдёт и пары дней, как всем станет известно — какая я неудачница.

Тишина, наступившая после моих слов, меня напрягла. Бросаю на Лику быстрый взгляд…

— И долго ты ещё будешь жалеть себя? — сухо спрашивает она.

— Что?..

— Ну, вот тебе семнадцать. Через пять лет ты начнёшь самостоятельную жизнь — закончишь институт, устроишься на работу… Как ты думаешь, к тому моменту призраки прошлого доконают тебя — или отпустят с миром? Каковы шансы?

— Я что-то не очень понимаю твоего юмора…

— А я не шучу. Забивайся в щель, если тебе так нравится жить. Но учти — в этой щели ты будешь одна. Никто с тобой туда не полезет. У всех в прошлом была какая-нибудь фигня. Ты не одна такая! И нечего надевать на себя корону страдалицы, и при этом презрительно смотреть на всех симпатичных парней!

Растерянно моргаю, глядя на неё…

— Да-да, твой фирменный коронный взгляд «Соня презирает популярных мальчиков». Ты думаешь, кому-то приятно ощущать на себе подобное? Ты с чего решила, что после того случая, все симпатичные — недостойные твоего внимания козлы? Нет, они-то как-нибудь переживут без твоего внимания. Это ты себя обделяешь, глупое ты создание!

Она встает и идёт к двери. Открыв её, поворачивается ко мне:

— Ты либо завтра встанешь и докажешь самой себе, что ты — не размазня, и что слушок о том, что в пятом классе тебя бортанул красавчик — это шелуха, которая слетит с тебя, не оставив следа… либо можешь не возвращаться в школу, перевестись в новую и надеяться, что уж там-то точно никто не узнает о твоем страшном прошлом.

И она уходит в коридор, закрывая за собой дверь.

Подхожу к зеркалу. На всю комнату играет Kaleo «Way Down We Go», а я рассматриваю своё отражение и думаю о том, что…

Идти ко дну я не хочу.

Самое смешное — в угол меня загнал вовсе не «загадочный некто», а мой собственный страх. Быть в подчинении у этого противного чувства — как-то не комильфо. Мне же не пять, в конце концов!

Так что сегодня я пойду в школу и встречу своё испытание с достоинством. И если правда о Том Случае всё же просочиться через анонимного автора записок… ну, что ж — мои новые одноклассники итак считают меня серой мышью. Ниже падать некуда; теперь — путь только наверх.

Не буду врать самой себе: моя нынешняя позиция — на восемьдесят процентов результат промывки мозгов одной небезызвестной блондинистой особой. Она, к слову, с тех пор не написала мне ни строчки. Думаю, даже у Лики есть лимит кредита доверия.

И сегодня я планирую оправдать её надежды.

Солист исландской группы вопрошал из динамика:

А я красила ресницы тушью и думала лишь об одном: как так получилось, что я позволила какому-то старому воспоминанию забить меня внутрь панциря?

Наверное, подобный вопрос мучает миллионы неокрепших умов… да, думаю, и окрепших — тоже.

Взбиваю пальцами волосы у корней, вдеваю в уши черные гвоздики, подхватываю рюкзак с пола и иду на выход. Автобус не подвёл, и к школе я подъезжаю за пятнадцать минут. Скидываю куртку в гардеробе, протискиваюсь сквозь толпу к лестнице, медленно выдыхаю и начинаю подниматься.

Когда вхожу в класс, первым делом нахожу глазами Лику. Иду к ней.

— Решила-таки появиться? — спокойно спрашивает та, разворачиваясь ко мне на стуле и закидывая ногу на ногу.

Её внешний вид сегодня говорит о том, что кое-кто поднимался с кровати под «Нирвану».

— А ты решила сменить стиль с барбидольного на гранж? — выдавливаю улыбку, жду, когда мне объявят вердикт.

— Моё настроение переменчиво, — протягивает Лика, разглядывая свой маникюр, затем замолкает ненадолго и, наконец, вновь поднимает на меня глаза, — но утро оказалось богатым на сюрпризы.

Незаметно выдыхаю.

— То ли ещё будет, — хмыкаю облегченно.

— Посмотрим, — демократично отзывается Лика и разворачивается к доске, а я продвигаюсь дальше по ряду.

Стягиваю лямку рюкзака с плеча и встречаюсь глазами с Мироном, сидевшим в расслабленной позе за своей партой.

— Сегодня без обмороков? — только и спрашивает он, с лёгкой ленцой глядя на меня.

— Я очень постараюсь, — растягиваю губы в кривой улыбке, падаю на стул.

Когда в класс заходит Полина, её взгляд удивительно быстро находит меня, — и вот уже недовольная красотка идёт в мою сторону.

— Пойдём-ка выйдем в коридор, — предлагает она и, не дожидаясь моего ответа, тут же направляется к двери.

Поднимаю брови, но-таки следую за Полли.