До меня доходит не сразу… но когда доходит…

— Это ты?

— Что? — теперь её лицо выражало брезгливость.

— Это ты мне прислала? — сжимаю записку в ладони.

— Лечись, мышь! — нахмурившись, бросает мне Рита. — И не забудь, что тебе не к врачу надо, а к ветеринару, — затем разворачивается и отходит к своей парте.

На меня словно ушат холодной воды вылили.

— Сонь, ты как? — Лика, едва войдя в класс и заметив меня, подбегает и останавливается перед моей партой. — У тебя всё лицо горит… ты уверена, что уже выздоровела?

Что? Ах, да, я же вчера не приходила в школу…

— Я здорова, — отворачиваюсь от неё, хотя внутри всю потряхивает.

— Ты не брала трубку…

— Я вообще вчера ни с кем не разговаривала.

— Может, стоит ещё денёк отлежаться?

— Я же сказала, что всё в порядке! — срываюсь… перед глазами темнеет… падаю… рывок в сторону…

— Чего это с ней? — шепчет одноклассница с третьего ряда, глядя на моё тело, что в данный момент застыло, опираясь одной ладонью о парту, а второй ладонью закрывая лицо…

— Не знаю. Больная какая-то… — отвечает ей другая моя одноклассница.

Рывок в сторону…

— И чего они все с ней так нянчатся?! Нашли себе развлечение! Она же мышь!

Отползаю… рывок в другую сторону…

— Ты это видишь? — изумление на лице Полины, когда она смотрит прямо на то место, где я была несколько секунд назад — абсолютно неподдельное.

— Да, — кивает Артём, напряженно глядя туда же, — где она теперь?

Отползаю… возвращаюсь…

— Чёрт… — падаю на стул, обхватывая гудящую голову.

— Соня… давай я отвезу тебя домой… ты явно не до конца поправилась, — заботливый голос Лики врывается в сознание вместе со вспышкой боли.

Я позволяю помочь мне встать, поднимаю рюкзак с парты и иду к двери… сосредоточенный взгляд Мирона — это последнее, что я вижу, выходя из класса.

Не помню, как мы одеваемся… помню, как сажусь в машину… едем… шофер Лики помогает мне подняться в квартиру…

— Чёрт, её мамы нет дома, — блондинка начинает рыться в моей сумке, — я ей позвоню, а ты пока положи Соню на кровать.

Проваливаюсь в темноту…

Просыпаюсь не в кровати, а в углу кухни, за холодильником… что я здесь делаю?..

— Просите, что оторвала вас от работы, — голос Лики заставляет меня замереть в моём укрытии.

— Что ты! Ты всё правильно сделала. Я очень тебе благодарна, — голос мамы усталый, как будто она не спала несколько дней. — Ты — хорошая подруга.

— Скажите, пожалуйста… вы не знаете, что могло повлиять на её состояние? — осторожно подбирая слова, спрашивает Лика.

— Повлиять? Что ты имеешь ввиду?

— Ну… у нас в классе никто не болеет. Обычно организм даёт такой сбой из-за нервных переживаний и ослабления иммунитета.

— Соня никогда не жаловалась на стрессы. Она вообще стала удивительно самостоятельной — особенно после моего развода с её отцом… Почему ты думаешь, что это из-за каких-то нервных переживаний? — удивленно спрашивает мама.

— Ей… ей начали приходить записки… два дня назад. Как раз, когда она стала странно себя вести… — замялась Лика.

— Странно себя вести? — переспрашивает мама.

— Ну… Соня — очень спокойная и неконфликтная девушка. Но с тех пор, как она получила первую записку, она стала вести себя агрессивно.

— Агрессивно? — недоверие в голосе своей родительницы я понять могла, а вот настойчивое желание разобраться в моей проблеме у Лики — никак не могла понять! — Что было в тех записках?

— Да ничего особенного. Обычная подростковая шутка: «Я знаю твой секрет», кажется… А во второй, которую Соня получила сегодня… — судя по звуку, Лика достала записку из кармана джинсов, — здесь написано: «Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»

Молчание, установившееся на кухне, заставило меня напряженно прислушиваться ко всем звукам…

— Боже мой…

Кажется, мама села на стул.

— Что такого в этой записке? — удивленно спрашивает Лика.

— Это было несколько лет назад. В первой школе Сони… она училась в пятом классе… я тогда уделяла ей мало внимания, постоянно работала, муж тоже… в общем, я не знаю, какие отношения были у неё в коллективе, знаю только, что она особо не выделялась из толпы, ни с кем не конфликтовала, училась на четвёрки — и мне было этого достаточно. Со мной связались на выходных, когда их параллель ходила на какую-то экскурсию в музей… Её потеряли и нигде не могли найти. Я отпросилась с работы, приехала, был уже поздний вечер — к тому времени её не могли найти уже несколько часов. Вокруг музея уже стояло несколько полицейских машин… Её нашли в подвале, она забилась в самый тёмный угол и просидела там всё то время, пока её искали. Мне Соня никогда не рассказывала, что произошло на той экскурсии; с тех пор, как её привезли домой, она постоянно молчала. А через несколько дней она попросила меня перевести её в другую школу — и это единственное, что я тогда могла для неё сделать. Мы переехали в другую часть города, она пошла в новую школу. История постепенно забылась… к десятому классу у Сони появились подружки, она куда-то ходила с ними гулять, пару раз даже в клуб отпрашивалась — и я была уверена, что она смогла адаптироваться… — мама замолчала, а я ощутила себя единым оголенным нервом… она так просто выложила всё это едва знакомому человеку?!

— Вы узнали, что произошло в том музее? — тихий голос Лики.

— Её отец некоторое время после того события продолжал ходить, разбираться на школьные собрания, встречался с родителями остальных учеников. Насколько он смог выяснить, Соня тогда впервые подошла к какому-то мальчику и призналась ему в чувствах… ну, он, как водится, не понял своего счастья в силу своего возраста и высмеял её.

— И… всё?.. — недоверчиво переспрашивает Лика.

Нет, не всё!

— Нет… он высмеял её перед всем своим классом и перед всеми учениками их параллели. Её начали дразнить, — мама замолкает, и я чувствую, что ей трудно говорить, — Лика, дети иногда бывают очень жестокими, — негромко произносит она. — Насколько мы поняли, её не трогали. Просто…

— Загнобили, — произнесла Лика.

— Отец Сони докопался до правды. Нашел того паренька. Симпатичный засранец… — мама хмыкнула, — он не выглядел виноватым, когда мы с ним разговаривали. А на вопрос, зачем он так поступил, он ответил: «А что я должен был сделать? Она сама ко мне подошла». В той школе её все звали Сонькой-тихонькой… мне это никогда не казалось особо обидным. Но, как выяснилось впоследствии, я вообще была не самой лучшей матерью…

— Моя мама никогда бы не смогла признаться в этом вслух, — хмыкает Лика.

Некоторое время они молчат.

— Помоги ей. Сейчас ей кажется, что эта записка — её персональный конец света. Но это всего лишь неприятное воспоминание из далекого прошлого. Она выросла и стала такой красавицей… но до сих пор не замечает этого — того, что она давно изменилась. Теперь вряд ли кто-то из парней осмелится сказать ей «нет», — кажется, мама улыбается.

— Два самых красивых парня нашей параллели положили на неё глаз, — замечает Лика.

— Да ты что? Расскажи поподробнее! — я прям чувствую, как глаза мамы загораются.

— Уверена, она вам сама расскажет. Когда поймёт, какое счастье ей привалило, — фыркает Лика. — Можно я зайду к ней?..

Испуг… рывок… падение…

— Сонь? Сонь, ты проснулась? — Лика осторожно стучит в дверь.

Открываю глаза и с легким недоумением смотрю на потолок своей спальни… Я буквально всем телом ощущаю, что несколько секунд назад была в другом месте!

— Я давно здесь? — спрашиваю хриплым голосом.

— Где-то час… как ты себя чувствуешь? — она присаживается на край моей постели.

— Лучше. Намного. Лика, прости меня… я с тобой так разговаривала… — закрываю лицо руками.

— Ну, ты чего!!! Перестань. Мы же подруги. Это я должна была догадаться, что твой негатив по отношению к Данилу появился неспроста.

Как только она произносит это, я чувствую, что знаю, о чём она сейчас скажет…