— Быстро.

Одно слово и я опрометью бросилась в купальню, вход в которую ночью просто не заметила, а потом не успела провести её поиск. Идиотка! У меня было столько времени, чтобы нормально искупаться, но я бездарно его растратила, поддавшись усталости.

Восторга, который я испытала, очутившись в этой комнате, невозможно было передать словами. Ванная была почти привычной, адаптированной для одного человека, и несравнимой с тем, в чем мне приходилось мыться до этого в борделе. Тут был отдельный туалет, черт побери! Гладкая плитка под ногами казалась тёплой, на стене расположилась раковина, над которой висело настоящее зеркало, обрамлённое причудливой кованной рамкой. На небольшом каменном возвышении находился резервуар с водой, в который хотелось забраться и не вылезать оттуда целую вечность. Не знаю, как у них работает водоснабжение, но если это не магия, то дар господень! В оцепенении я сняла с крючка на стене чистое полотенце, прижала его к груди и опомнилась, обернувшись назад. Дверь за мной была закрыта, но я решительно защёлкнула её на щеколду.

На мгновение мне показалось, будто я вновь очутилась на земле, но за пределами дворца был всё тот же мир — бедный и пугающий. Придется торопиться и выходить обратно, иначе Карающий решит, что я здесь утонула и выломает дверь.

Шустро искупалась, используя средство, напоминающее жидкое мыло, находящееся на полках в одной из керамических баночек, вытерлась насухо мягким полотенцем, перетянула заново грудь и с опаской взглянула в зеркало. Уже чистое, но лохматое и исхудавшее нечто, смотрело на меня из отражения ввалившимися черными глазами.

Скривив губы, рассмотрела свои новые приобретения — синяки и царапины. На бедре, которым я проехалась по поверхности крыши, практически не осталось живого места. Ссадины, которыми гордятся непоседливые мальчишки, чьи коленки вечно вымазаны зелёнкой, покрывали локти и предплечья, будто я крыжовник собирала. Не глубоко. Можно сказать, что я родилась в рубашке.

Предварительно перепрятав все свои сбережения и мелочи под новую одежду, прибрала устроенный в казённых апартаментах беспорядок. Вода в ванной, которую проще было бы назвать бассейном, потемнела, и я спустила её, откупорив затычку в днище. Резервуар тут же начал наполняться чистой водой, через отверстие сверху. Теплая, такая же была когда я только пришла. Неужели сам камень сохраняет температуру или здесь предусмотрен подогрев? Присев на краешек купальни, я начала размышлять о ерунде, хотя время, которое я сама себе установила на нужные процедуры, истекало. Выходить не хотелось, но не стоило рисковать, испытывая на себе терпение хозяина. Пришлось нацепить на лицо бесстрастное выражение и выйти вон из убежища.

Карающий сидел на софе, небрежно откинувшись на спинку и листал книгу, название которой, как и содержимое, мне не суждено было прочесть. Оставив без комментариев мой гордо вздернутый подбородок, мужчина кивнул, удостоив меня одним лишь взглядом.

— Это тебе.

Рядом с ним расположился низкий деревянный столик на коротких резных ножках, уставленный едой. Должно быть его принесли, пока я отсутствовала… Несмело подошла, и устроилась на полу, подогнув под себя ноги, но приниматься за еду не спешила. В руках я всё ещё держала старую одежду, не зная где её можно оставить.

— Брось здесь, — будто угадав мои мысли, сказал Карающий. — Ты и так уже достаточно наследил. Потом уберут.

— Вчера вы сказали, что мне придется делать это самому… — мягко напомнила я его маленькую угрозу.

Стеклянные глаза мужчины прошили меня насквозь, и я порадовалась, что не начала есть, иначе бы подавилась.

— Если реально хочешь этим заняться, так и быть, но я не думаю, что ты хорошо справишься.

Это почему? Убиралась же я дома как-то, значит, руки из нужного места растут, да и не принцесса я, чтобы брезговать. Хотя, если учитывать, что дома у меня была куча моющих средств, может и не справлюсь… Чистить дорогой ковёр — это вам не миски на кухне скоблить.

— Будешь есть или нет?

Я втянула носом божественный аромат и покосилась на столик, от которого старательно отводила взгляд. Лёгкий суп, затем блюдо из дичи, поданное с овощами и зеленью, рядом чашка чая — восхитительно-горячего, и пузатый заварник, громоздящийся поблизости с ней. Всё сервировано серебряными столовыми приборами и салфеткой, скрученной в бутон. Очаровательно выглядит, почти также очаровательно, как и сыр в центре мышеловки.

Карающий отложил книгу и акцентировал всё внимание на мене. Его спокойное и обходительное поведение наводило на мысль о подлянке. Неужели тот самый человек, который вчера бессовестно меня вырубил, притащил сюда в бессознательном состоянии и ушел, облив напоследок водой, теперь сидит напротив и любезно предлагает откушать яств? Что-то здесь не чисто. Похоже на поведении змея-искусителя, предложившего Еве съесть яблоко с древа познания.

Но не яд же там в конце концов? Не рационально убивать в первый же день того, на чьё спасение потратил столько сил. Да и какое извращённое кощунство — портить отравой этот шедевр кулинарного искусства! Приди мне в голову отравить проходимца, я подсунула бы ему беляш с казанского вокзала или что-то подобное, но не сервировала бы стол.

Другого варианта, как можно использовать пищу в злом умысле, мне в голову не пришло, так что я осторожно взяла ложку и принялась за суп. Хрустящая золотистая корочка на мясе, конечно, манила больше, но я решила растянуть удовольствие и не набрасываться на всё и сразу подобно дикарю.

— Я не заметил на тебе сильных ранений, поэтому решил не вызывать лекаря, — Карающий бросил на мои изодранные руки многозначительный взгляд, — но если тебе нужно, могу сделать это сейчас.

— Не нужно, — буркнула я, с трудом сдержав возмущённый вопль, — это всего лишь царапины.

Перспектива показаться лекарю, перед которым наверняка придется раздеться, пугала до трясучки. Но завопить: «НЕТ!» на весь дворец, означало бы, что с моим состоянием определённо что-то не так, а значит, придётся сделать вид, что оно ничуть меня не беспокоит. То, что Карающий, всё ещё обращался ко мне как к мальчику, означало, что сам он не успел провести детальный осмотр моего тела. Да и кто знает, как бы изменилось его отношение, узнай тот, что видит перед собой девушку? Непочтительное обращение с принцессой — доказательство того, что он один из проклятых женоненавистников, которых расплодил на своей земле этот безумный мир.

Перешел бы уже к делу, он же явился не для того, чтобы справиться о моем здоровье.

— Это к лучшему. Хороший целитель на вес золота, мне не хочется убивать его после несвоевременной встречи с тобой.

Я всё-таки подавилась и вскинула на Карающего ошарашенные глаза. Он же пошутил? По его бесстрастному лицу сложно было различать эмоции.

— Зачем? — прозвучало сдавленно и глухо.

— Ты всё ещё не умеешь контролировать свои способности. Опытный лекарь сразу бы распознал видящего, а это мне пока не выгодно.

Еда внезапно потеряла сою привлекательность; запах трав от ароматного чая больше не прельщал, а во рту словно поселился привкус тлена и горечи. Странно. Ничего поразительно сказано не было, просто догадка, которая и так плавала где-то на глубине сознания, вышла на поверхность. Карающий распознал во мне дар и желал его использовать, а я всё ещё малодушно отодвигала мысль о том, что мне придется выворачивать себя наизнанку, копаясь в чужом грязном белье. Захотелось отстраниться от мужчины, спрятаться в раковину как трусливая улитка, но я заставила себя посмотреть на него прямо. Конечно, моё спасение должно иметь свою цену.

— Как вы узнали? — сложив руки на груди, я задеревенела.

Мужчине явно не понравился мой холодный тон, но неужели он ожидал, что я как послушная машина с радостью соглашусь на эксплуатацию? Он нахмурил брови и подложил руку под подбородок, продолжая следить за моим поведением, будто находился на представлении, а не решал чью-то судьбу.

— Хватило одного взгляда, чтобы это понять. Я преследовал заговорщиков, но нашел нечто лучшее, чем обычных заложников. Ты — настоящий подарок, и мне пришлось постараться, чтобы его не повредили.