Я не сразу поняла, что послужило причиной к моему пробуждению, ведь в комнате, как и прежде, никого не было, но затем звук повторился, давая понять, что он доносится снаружи. Кто-то усердно барабанил в деревянную дверь, в попытках увидеть пред собой хозяина апартаментов. Бесполезно. Я и сама желала бы поскорее встретиться с Карающим, который мог разъяснить причины моего пребывания здесь, но ночь прошла, а он так и не явился.
Я не знала, стоит ли бить тревогу, и отвечать на стук незваного гостя с просьбой выпустить меня из заточения, но здравый смысл подсказывал, что к хорошему исходу данная идея не приведёт. Лучше немного повременить с паникой. Сомневаюсь, что воин про меня забыл, а значит стоит его подождать.
Желудок сводило от голода, но я искренне порадовалась, что накануне не успела ничего съесть или выпить, потому что голод терпеть определённо проще, чем другие естественные потребности.
Гость всё не унимался, и я тихонько сняла обувь, чтобы подобраться на цыпочках к двери и послушать, что за ней происходит.
— Откройте, прошу…
Мелодичности, с которой прозвучал женский голос, могла бы позавидовать любая начинающая певица. Я замерла, приложив ухо к деревянной поверхности, и подивилась тому, насколько робкой выглядела просьба. Настойчивость, с которой девушка барабанила в дверь, никак не сходилась с мягкой интонацией, которой она говорила. Странно, что гостья вообще посмела заявиться к мужчине так просто, ибо я уже успела привыкнуть, что подобное поведение здесь не принято. Жизнь в борделе, несомненно, отличалась от обыденной, но даже там прослеживались определённые рамки. Если мужчина хотел видеть женщину, он либо звал её, либо приходил сам. О самодеятельности со стороны слабого пола и речи быть не могло… Так что же здесь потеряла эта девушка? Не мог же Карающий её пригласить, зная, что я здесь. Или мог? Нет, мысли о служанке, которая пришла проверить меня, тут же были отметены. Иначе, она бы знала, что дверь заперта снаружи, а значит, звала именно Карающего. Что за кличка, у него, черт побери! Или звание? Мне было неудобно называть этого мужчину так про себя. Карающий — палач? Это имя вызывало сплошь зловещие и негативные ассоциации. Что может сделать со мной человек, попросивший называть его Карающим? Продать в рабство? Но зачем тогда запирать проходимца в дорогих покоях, вместо того, чтобы сразу сдать на руки кому-то другому? Подобное обращение вселяло надежду, что планы у Карающего куда менее примитивны. Другое дело, понравятся ли они мне. Некоторые догадки уже сидели в голове, приводя в ужас, но, не смотря на это, они были лучше участи оказаться заколотой в подворотне, одним из немытых уродов, напавших на меня минувшей ночью.
— Кайрин…
Любовница. За дверью стояла очень наглая любовница, которой дарована честь называть моего похитителя по имени. Девушка звала его чуть не плача, зарождая во мне ноющее чувство жалости к ней. Неужели она влюблена в этот холодный каменный монумент и теперь беспокоится о том, в порядке ли он?
Захотелось успокоить обладательницу чарующего голоса, но я не знала как. Ответить, что совсем недавно её объект воздыхания был жив и здоров? Смешно, учитывая то, что скажет это девушка, запертая в его покоях. Карающий, меня за это по головке не погладит, а значит, пусть сам разбирается со своей зазнобой. Поскорее бы она ушла, дав мне разобраться в мыслях.
Я прислонилась к двери спиной и с облегчением выдохнула, когда за ней послышались мягкие шаги. Как оказалось, расслабилась я рано. Девушка не уходила, зато приблизился Карающий, который про меня не забыл.
— Что вы здесь делаете? — Его спокойный голос заставил вновь прислушаться к разговору.
— Я… — гостья растерялась, — хотела спросить, что произошло…
— И решили прийти прямо к покоям постороннего мужчины? Конечно, это ведь не нарушает ни единой нормы приличия.
Ирония в исполнении Карающего звучало едва различимо, но то, что он издевается — было очевидно.
— Позвольте заметить, я в сопровождении охраны; которую вы мне выделили и…
— Я позволил заметить и понял, что в такой случае, вы глупы вдвойне. — Вновь на полуслове оборвал её мужчина. — А теперь раз и навсегда объясню прописную истину, ваше высочество. Вам дарована некоторая свобода передвижения, пока вы на правах гостьи. Можете использовать её на посещение садов и ознакомление с дворцом, но не смейте являться ко мне без приглашения и что-то требовать. Более вы не решаете даже той малости, которую могли решать у себя дома. Я не в вашем подчинении и не буду отчитываться. Хотите знать новости? Спросите у императора, возможно, он не откажет.
— Вы обманули меня. — Севшим голосом прошептала девушка.
— Отправляйтесь к себе, принцесса, у меня была тяжелая ночь.
«Ваше высочество», «Принцесса» Не любовница, а та самая чужестранка, которую сопровождал Карающий. Беседа принимала странный оборот, и моя теория о несчастной возлюбленной начала утихать, хотя не исчезла полностью. Что должно было произойти с этой парочкой в дороге, чтобы они начали вести подобные разговоры?
— Вы знали, — прошептала она с сокрушительным разочарованием, — вы знали, что нападение произойдет, и поэтому разделили отряд на две части. Вы не хотели ничего предотвращать, иначе провели бы всех вместе со мной! Вы использовали моих людей как приманку.
В мозгу что-то щелкнуло. Пазл с разгадкой произошедшего всё ещё не складывался до конца, но уже начал превращаться в осмысленную картинку. В городе явно назревала смута, и власть о ней знала. Принцесса, кому-то мешала, и её приезд в город смотрелся для злоумышленников как красная тряпка перед носом разъярённого быка. То, что я видела на крыше — было постановкой, представлением, предназначенным для определённого круга лиц. В повозках не было принцессы, она отправилась во дворец другим путём… Тогда чей силуэт я видела мельком?
В замочной скважине провернулся ключ, но дверь открывать не спешили.
— Вот как. Значит, вы всё же знаете, что случилось, но не смотря на это решили устроить мне допрос? Прекратите делать из меня чудовище, ваше высочество, это было всего лишь предположение, а не замысел, и я надеялся, что оно не оправдается.
— Вы, врёте!
— Как вам будет угодно, принцесса.
Дверь, распахнулась, пропуская в покои мужчину, и тут же захлопнулась, не давая разглядеть коридор. Я едва успела отскочить в сторону, пристыженная собственным поведением. Любопытная Варвара за такие выходки лишилась носа, как бы и мне не удостоиться подобной участи. Карающий мазнул по моей фигуре брезгливым взглядом, но промолчал, дождавшись пока незваная посетительница уйдет. Ещё минуту мы оба простояли столбами, прислушиваясь к происходящему снаружи. Обняв себя руками, я сверлила мужчину тяжелым взглядом в ожидании предстоящей расправы. Оправдываться не собиралась. Не мог же он думать, что я закрою уши руками подобно маленькому ребёнку и буду бубнить себе под нос детские песенки, в тот момент, когда решается моя судьба?
— Я же просил привести себя в порядок… — сделав вид, что ничего связанного с важными разговорами и государственными тайнами не произошло, устало проговорил Кайрин.
Что? Я в растерянности взглянула на свои грязные ноги, и перепачканные кровью рукава. Сам Карающий выглядел совсем иначе, нежели ночью. Черную военную форму сменила свежая рубашка, светлые шаровары и лёгкие тапочки с заостренными носами. Очень сдержанно и лаконично. Мне стало неловко находиться с ним поблизости — таким светлым и сияющим. Словно кучку мусора привезли в музей и поставили рядом с безупречным экспонатом. Но я тут же опомнилась, обозлившись и на себя и на него. Привести себя в порядок? Каким образом мне следовало это провернуть, находясь в полнейшей изоляции? Обтереться его накрахмаленными простынями что ли?
Мужчина тем временем прошел к противоположной стене, отодвинул занавес, который казался мне ранее лишь предметом декора и толкнул дверь находящуюся прямо за ним. Стыд вернулся, а следом за ним в моё покрасневшее лицо полетела одежда, сдёрнутая Карающим с одного из пуфиков.
