— Со мной все плохо, — предельно честно ответил первокурсник и душераздирающе вздохнул.
Что удивительно… Он просто констатировал, я не уловила подтекста «Пожалей меня», которого можно было ожидать от ребенка и взрослого с такой же как у Уилли… странностью.
— Уилли, что стряслось? — спросила я предельно ласково, но больше для порядка, в целом я понимала, что именно могло произойти в университете с таким, как сын профессора Ласлоу.
Первокурсник снова вздохнул и ответил:
— Они меня ненавидят и не хотят дружить. Я странный.
Я не удержалась от того, чтобы сесть рядом и обнять парня за плечи.
— Они тебя вовсе не ненавидят. Просто… просто не понимают. У тебя обязательно будут друзья.
Уилли покосился на меня и отозвался:
— Ты в это не веришь, Вэл. Но ведь хотя бы ты мой друг, правда?
Сложно дружить с ребенком, если ты взрослый. Биологически Ласлоу был младше меня на семь лет, в студенческие годы немалый срок, а психологически разница была куда больше… Но, глядя в совершенно несчастные глаза Уилли, я попросту не могла отказать ему, не сейчас, когда беднягу успели измучить однокурсники.
— Конечно, Уилли. Мы с тобой друзья, причем самые лучшие.
Врала, конечно, но это как раз тот самый случай, когда ложь исключительно во спасение. Ну и как сказать заплаканному ребенку, что и тебе он тоже не особенно нужен? Для такого нужно родиться без сердца.
— Уилл!
Завертели головами мы с Ласлоу одновременно. По аллее в нашу сторону шел декан и, похоже, местонахождение Уилли Ласлоу его интересовало чрезвычайно сильно.
— Я здесь! — отозвался первокурсник не слишком громко. — Профессор Лестер хороший человек. Он на меня ни разу не кричал и сказал, что я очень умный.
Кажется, похвалу преподавателя Уилли принял очень близко к сердцу, и Дину Куперу удалось несколькими словами заслужить вечную преданность сына профессора Ласлоу. О да, подольститься к кому-то настолько доверчивому и бестолковому для профессионального мошенника вряд ли стоило большого труда. Интересно, к Уилли Купер втирается в доверие по профессиональной привычке или с каким-то дальним прицелом?
Декан нас заметил и как будто на его лице отразилось облегчение. Искреннее или нет — дело десятое.
— Господи ты боже мой, Уилл, разве можно вот так пропадать? — с мягкой укоризной спросил «профессор Лестер», подойдя к нам вплотную.
Уилли получил расстроенный взгляд, я — благодарный. Первокурсник слегка поежился, а потом встал и оказалось, что над деканом он самую малость нависает. До чего же высоченный вымахал.
— Извините, профессор, — покорно откликнулся Ласлоу.
Купер потрепал бедолагу по голову, хотя сделать это при разнице в росте оказалось не так уж и легко.
— Перед своей матерью извинишься, горе. Професор Ласлоу места себе не находит от беспокойства. Разве можно вот так убегать? Еще и телефон с собой не взял. Так никуда не годится, Уильям.
Уилли опустил взгляд и покорно пообещал:
— Я больше не буду убегать, профессор.
Купер недоверчиво хмыкнул, а после вытащил из кармана мобильный и вложил его в безвольную руку Ласлоу.
— Будешь ты. Все ты будешь. Только в следующий раз не забудь захватить с собой телефон, Уилл.
До общежития преподавателей горько вздыхающего первокурсника пришлось вести вдвоем. Я малодушно планировала сбросить эту обязанность на декана, раз уж он таковым числится, однако Уилли смотрел с такой надеждой, а вдобавок еще и в руку мою вцепился… Словом, пришлось вести парнишку вместе с Купером. Самое сложно началось уже после того, как мы пришли на место: домой Ласлоу, как выяснилось, хотел не особо сильно и пытался оттянуть прощание, как только мог. Когда, наконец, удалось уломать Уилли идти к себе, с облегчением выдохнули оба, и я, и Купер.
И тут черт меня дернул задать вопрос, который так и напрашивался с того самого момента, как я первый раз встретила Уилли Ласлоу.
— Как его вообще приняли в университет?!
На самом деле, претензия явно была не по адресу: когда документы мальчика проходили через приемную комиссию, Купером здесь и не пахло. Впрочем, новый декан до ответа все-таки снизошел.
— У него самые высокие баллы на вступительных экзаменах. При явной задержке эмоционального развития, с интеллектом у парня все более чем в порядке. В том, что касается магии, он оказался не просто состоятельным. Уилл Ласлоу — чертов талант.
Мужчина расстроенно вздохнул. Мне показалось даже, что за благополучие Уилли Дин Купер действительно переживает.
— Еще одна причина для сверстников не любить бедолагу, — подвел неутешительный итог декан. — Ума не приложу, как ему помочь.
Если тут вообще можно хоть как-то помочь. Возможно, через несколько лет Уилли подстроится, сможет жить среди людей нормально. Но как он проведет эти несколько лет? И как он их выдержит?
— Нельзя по щелчку пальцев обеспечить Уилла кругом общения, — произнес задумчиво преподаватель.
А я вдруг поняла, что все-таки можно. Не со стопроцентной вероятностью, но шансы есть. Да, способ, возможно, спорный… Но если при ином раскладе Уилли Ласлоу обречен на семь лет в одиночестве среди людей, которые его не переносят, наверное, стоит рискнуть.
— Мне кажется, сэр, способ все-таки есть, — задумчиво произнесла я, — правда, профессору Ласлоу он наверняка сильно не понравится.
Купер посмотрел на меня с действительно мошенническим видом, и ответил:
— А кому вообще интересна профессор Ласлоу? Выкладывайте.
Я прикинула про себя и поняла, что здесь лучше показывать, а не рассказывать. Ладно, черт с ним, со свободным вечером. Уилли нельзя бросать, а проворачивать задуманное в одиночку будет несподручно — если старая грымза узнает, наверняка сживет со свету. Однако если моей затее станет покровительствовать сам декан…
— Прогуляемся? — предложила я с улыбкой.
Купер улыбнулся в ответ.
Дома студенческих обществ стояли чуть в стороне от корпусов, вплотную к которым построили, конечно, общежития. Однако путь лежал через живописные аллеи, так что такая прогулка только доставляла удовольствие. Да и кто, в самом деле, живя в доме братства или сестринства, станет жаловаться, что идти до учебных корпусов на четверть часа дольше? Ты в студенческом обществе — ты уже на вершине мира.
— Вы знаете о системе братств и сестринств в учебных заведениях? — уточнила я у декана.
До конца я уверена не была, но вроде бы в других странах такое явление не встречалось.
— Мои знания исчерпываются несколькими строками из энциклопедической статьи, мисс Сеймур. Вы, как я понимаю, член одного из таких обществ?
Я горделиво расправила плечи и кивнула. Пусть в сестринство я и не особо рвалась, однако как и все считала, что такое членство добавляет респектабельности.
— Я сестра Тета Пи Омега, лучшего сестринства в Свонвэлли.
Мужчина снисходительно усмехнулся. Вероятно, ему, получившему по итогу реальный титул, подобные разговоры кажутся забавными.
— Причем тут Уилл? Он не выдержит подобного. Да и его попросту не примут. Ведь, насколько я понимаю, все братства и сестринства — сплошь ярмарка тщеславия.
Я многозначительно ухмыльнулась.
— В том-то и дело, профессор, что не все.
На отшибе кампуса университета Свонвэлли стоял слегка обшарпанный, но как всегда несокрушимый дом братства Зета Каппа Пси. Учебный год только начался, все общества только готовились к вечеринкам претендентов и следующей за ними адской неделе, но вот парни из Зета Каппа уже гудели вовсю. Из приоткрытых окон доносилась музыка, которую временами совершенно заглушали крики обитателей дома и их гостей.
— Ну и что это за вертеп? — весело уточнил Купер, задумчиво взирая на конечную цель нашего пути.
Какая все-таки точная характеристика.
— Это дом братства Зета Каппа Пси. Никакого пафоса, никакого тщеславия, никакой борьбы за власть — исключительно разнузданное веселье в чистом виде. Если удастся засунуть Уилли сюда, общаться ему точно будет с кем.
