— Меня всегда отличало постоянство.
У меня после такого едва сердце через горло не выскочило, так оно заколотилось. Вот тебе и добропорядочный джентльмен, высокоморальный декан… А голову кружит как прожженный сердцеед.
— Я вам снова с мятой приготовила, профессор, — сказала верная Кэролл, с подносом входя в кабинет шефа.
Озиралась она с опаской и откровенным любопытством, очевидно тоже поддавшись сплетням и ожидая… всякого. Наверное, разочарование секретарши было невероятным, поскольку обозрев кабинет, меня и декана, она как-то резко сникла.
— Вот обо всем, что увидела, другим и расскажешь, — с усмешкой велел профессор Лестер.
Кэролл даже оскорбиться попыталась.
— Сэр, но вовсе я не сплетница! — воскликнула она, едва не выронив поднос.
— Да неужели же? — протянул со скепсисом вессексец. — Сплетница. И я даже не против этой маленькой женской слабости, просто пускайте нужные сплетни, Кэролл. Между мной и мисс Сеймур романа нет и никогда не было. И раз уж вам выпала сомнительная честь стать свидетелем того, что между нами ничего нет, будьте так любезны пересказать все другим любопытствующим.
На удивление здравый подход.
Бедная Кэролл покраснела до бурячного цвета, но явно титаническим усилием воли заставила себя по-прежнему любезно улыбаться начальнику. Редкая выдержка, не зря она пересидела в приемной уже двух деканов. Наверняка и третьего тоже пересидит. Я ни капли не сомневалась, что для Дина Лестера первый год на высоком посту станет и последним. Вряд ли такой бурный интерес к его персоне, густо замешанный на различных сплетнях, внушил вессексцу горячую любовь к университету Свонвэлли. Наверняка после выпускных экзаменов ректору придется искать профессору замену.
Но как только тогда Дин Лестер собирается ухаживать за мной? Ведь он в стране по рабочей визе, как только закончит действие контракт с университетом, преподаватель вернется на родину, в Вессекс. Куда мне точно ехать незачем…
От таких дум на душе тут же стало неспокойно и даже ровная и уверенная улыбка Лестера никак не помогала вернуть почти радужное настроение.
— Но что-то с профессором Ласлоу сделать нужно, достанет не нас с вами, так собственного сына. И я не могу понять, кого из нас жалею больше, — как-то обреченно пробормотал мужчина.
Уважаемый преподаватель, глава факультета каким-то совершенно «непрофессорским» жестом взлохматил волосы, выдавая свое смятение. Дорого бы я дала, чтобы присутствовать при разговоре между деканом и профессором Ласлоу. Чем-то старая карга бывшего мошенника сильно задела, вывела из равновесия.
Для меня ответ на этот вопрос был предельно ясен и однозначен:
— Уилли достанется больше. Как бы Ласлоу не издевалась над нами, мы два взрослых человека, мы выдержим. Да и ее обвинения — пустая бездоказательная болтовня, пусть и на редкость гадкая. А парнишка от нее отбиться не сможет. Да и куда ему? Все-таки родная мать, пусть и вот такая, к тому же большую часть жизни он знал только ее одну.
Секретарша все еще продолжала стоять и греть уши, изображая служебное рвение.
— Кэролл, не могли бы вы угостить мисс Сеймур овсяным печеньем? — поинтересовался как ни в чем не бывало у подчиненной Лестер.
Та затрепетала длинными ресницами.
— Но, сэр, овсяное печенье у нас закончилось этим утром, — напомнила секретарша и поглядела вопросительно на начальника.
Тот кивнул.
— Именно, Кэролл. У нас закончилось это прекрасное овсяное печенье.
Со второй попытки намек до девушки дошел, она многозначительно хмыкнула и вышла из кабинета Лестера. Оставив дверь открытой.
— Умный секретарь — разом и благо и проклятие, — пробормотал ей вслед мужчина и тихо вздохнул.
Нашу беседу относительно семейства Ласлоу профессор продолжил, только когда шаги Кэролл смолкли в коридоре.
— У миз Ласлоу достаточно странное отношение к сыну. Я бы даже сказал, «нематеринское» какое-то, — высказал свою оценку творящегося непотребства мужчина.
Эту сторону жизни преподавательницы я знал все больше по рассказам самого Уилли, который просто и без экивоков пересказывал перипетии свой безрадостной жизни. Со стороны казалось, что просто властная и гиперопекающая мать дошла до крайности и растеряла всяческий здравый смысл.
С другой стороны, почему же тогда Уилли то и дело бродит по кампусу как неприкаянный?
— Мне кажется, она просто жесткая и властная, — без малейшей уверенности в своей правоте пробормотала я, не готовая все-таки поверить, что оценка профессора Лестера может оказаться верной.
— Приходилось мне встречать женщин и жестких, и властных. Некоторых таких знаю даже чересчур хорошо, однако так они о собственных детях не говорят, — покачал головой с усмешкой Лестер. — Профессор Ласлоу — дело совершенно другое. Она ведет себя так, словно Уилли ей и не сын вовсе. Так странно.
Я призадумалась, вспоминая, что именно мне рассказывали об Уилли.
— А вдруг она его как-то подменила в больнице? — выпалила я и напоролась на полный недоумения взгляд мужчины.
Ах да, он ведь, скорее всего, и не в курсе истории Эльзы Ласлоу и ее сына.
— Ну, с Уилли произошел в детстве несчастный случай, после которого он впал в кому. Целители были уверены, что в сознание он уже не придет, да и мозг у него мертв. Но прогнозы не оправдались. А если это какой-то другой мальчик, не настоящий Уилли Ласлоу?
Звучало, наверное, бредово. Да не «наверное» — точно бредово.
Лестер покачал головой и произнес:
— Это чертовски сложно — подменить одного человека на другого в больнице, если речь не идет о младенце… Говорю как специалист. Впрочем, у меня появились теперь кое-какие мысли.
Какие — мне не сказали. Да и вообще, разговор плавно перешел на мою научную работу, о которой я почти позабыла за всеми своими злоключениями и заботами. Так что Кэролл, вернувшись с печеньем, опять оказалась разочарована: научный руководитель и прилежная студентка корпели над магическими выкладками, азартно обсуждая каждую формулу.
— Профессор, в вас совершенно нет романтической жилки, — укорила начальника расстроенная секретарша. — Наедине с красивой девушкой, а ведете себя как старик какой-то!
Я все-таки сумела удержать на лице выражение исключительно почтения к своему преподавателю. Хотя тут же вспомнилось то полупризнание, что совсем недавно озвучил этот «человек без романтической жилки».
Когда печенье было съедено совместно нами троими, я распрощалась с деканом.
Выйдя из корпуса, я вытащила из кармана леденец, загадала «Хочу, чтобы профессор Ласлоу меня сегодня не нашла» и бросила конфету через плечо.
Хотелось верить, что Лиам не подведет.
В могуществе Того-что-из-леса я уверилась буквально через несколько минут, когда услышала голос Эльзы Ласлоу, и более того — увидела ее со спины. Но вот профессор не обернулась и прошла мимо по каким-то своим делам. Вот уж точно, пронесло так пронесло! Когда старая карга была достаточно далеко и никак не могла меня заметить или тем паче услышать, я с облегчением выдохнула.
Беда прошла мимо. Слава богу. Точнее, слава божку.
— Лиам, за такое леденца мало. Я тебе торт куплю, — прошептала я себе под нос и едва не бегом припустила в дом Тета Пи Омега.
Как только Блэр удалось удержаться от того, чтобы постоянно что-то не загадывать? Сандерс приносила жертвы нашему местному божку, но настолько редко, что за все время, которое мы были знакомы, я такие случаи могла по пальцам двух рук пересчитать. Возможно, гордость не позволяла Черной госпоже слишком часто к помощи потусторонних сил, может, она руководствовалась иными мотивами.
Дом сестринства встретил просто мертвой тишиной, которая нервировала не меньше утренних возмущений. Поди пойми, что там закипает в черепных коробках наших девочек под декором из модных стрижек и укладок. Что я точно успела уяснить за время проживания в сугубо дамском обществе, так это то, что если девушка затихла, она думает и додуматься может до чего-то чрезвычайно неприятного.
