– Ничего не могу возразить тебе, Дюк, но когда ты видишь один НЛО, ты видишь один НЛО, а я видел два.

– Это верно, – подтвердил Дюк, – он видел парочку.

Клэнси обратился в слух.

– И как они выглядели? – спросил он.

– Как и можно было ожидать, – ответил Уолтер. – Летающая посудина необычного вида, быстро движущаяся по ночному небу, яркие огни, никаких опознавательных знаков.

– А откуда ты знаешь, что никаких опознавательных знаков не было, если было темно, а оно двигалось так быстро? – поинтересовался Сайлас, который, несомненно, много раз спрашивал Уолтера об этом прежде.

– Я знаю, что именно я видел, – упорствовал Уолтер, складывая руки на груди.

– Как вы думаете, чем Малый Горный Склон так привлекает НЛО? – спросила Руби.

– Это все из-за космической базы, – заявил Уолтер.

– Космическая база? – переспросил Клэнси. – Здесь есть настоящая космическая база?

– Нет, – ответил Сайлас.

– Угу, – произнес Уолтер, игнорируя его. – Здесь, в Секвойевых горах, проводилась какая-то космическая программа.

– Это была электростанция, – возразил Сайлас.

– Ну да, а как ты объяснишь, что кругом было столько суеты, народ то приезжал, то уезжал? – осведомился Уолтер.

– Там работало больше тысячи человек, чего еще ты ждал? – хмыкнул Сайлас.

– Я говорю не о какой-то там электростанции, – уперся Уолтер, – а о какой-то программе, тайно проводившейся здесь, знаете… – он подался ближе к слушателям, – по контактам с инопланетянами.

– Правда? – спросил Клэнси.

– Так поговаривают, – ответил Дюк.

– Кто поговаривает? – уточнила Руби.

– Никто, – фыркнул Сайлас. – Уолт просто, как обычно, несет чушь.

– Он не верит, – пояснил Дюк, тыча большим пальцем в сторону Сайласа, – в этом вся его проблема.

– Но любит делать на этом денежки, – добавил Уолтер, приподнимая салфетницу, сделанную в виде летающей тарелки.

На самом деле это была добродушная перепалка, которая явно велась уже в тысячный раз.

– Но если где-то здесь, на горе, есть космическая база, почему о ней никто не говорит? – допытывался Клэнси.

– Это все велось в полной тайне, если понимаешь, о чем я, – сказал Дюк. – Гражданским об этом знать не положено.

Сайлас покачал головой.

– Ох уж эти ваши теории заговора! Куча ерунды. Отец Свена много лет проработал на электростанции и никогда не упоминал зеленых человечков с Марса.

– Ну, он и не должен был о них упоминать, верно? – заметил Уолтер. Дюк кивнул.

– Верно, Уолт. Должно быть, папаша Свена подписал какую-нибудь бумагу о неразглашении, как и все, кто там работал.

Уолтер мрачно закивал, и Сайлас тихонько ухмыльнулся.

– Обещаю, что, если когда-нибудь ко мне в кафе зайдет марсианин, я пожму ему щупальце и выдам бесплатную порцию картошки фри навынос.

Возвращаться на Сидрвуд-драйв с пустыми руками было неприятно, однако в целом Руби считала, что день выдался более чем интересный, а Клэнси, получив уйму новых сведений об инопланетянах и их кораблях, трещал просто без умолку. Они поймали автобус как раз в тот момент, когда тот уже собирался отъехать от остановки, и, забравшись внутрь, заняли места в задней части, подальше от других пассажиров. Впрочем, автобус был отнюдь не переполнен: всего семь человек возвращались «горным рейсом» в Мэйпл-Фоллз.

Руби достала маленький блокнот со спиральным корешком и пристально уставилась на страницу, которую занимал аккуратно составленный список. Одна колонка была озаглавлена:

А другая:

Некоторые пункты были вычеркнуты и перенесены из колонки «не знаю» в колонку «знаю».

Например, «почему Базз зовут Базз».

– А почему Базз зовут Базз? – спросил Клэнси.

– Это не настолько интересно, как можно подумать, – ответила Руби.

– Это просто прозвище? – предположил Клэнси.

– Еще менее интересно, – отозвалась Руби.

– Это ее настоящая фамилия, – продолжал гадать он.

– И даже менее интересно, – сказала Руби.

– Сдаюсь. – Клэнси махнул рукой.

– Ты будешь разочарован, когда узнаешь.

– А ты попробуй.

– Это ее инициалы: Бренда Алла Зейн.

– Так совсем неинтересно. Я разочарован, – заявил Клэнси.

– А я тебе говорила, – напомнила Руби.

– Если так подумать, это совершенно очевидно.

– Знаю, – кивнула Руби.

– Но в инициалах, кстати, только одна «З».

– Да, но ее все равно называют Базз, с одной «З» или с двумя.

– Ну, в общем, да. – Клэнси снова посмотрел на список в блокноте.

Один пункт, «ключ-8», был вычеркнут и заменен другим:

– Плексигласовая бирка, – прочел Клэнси вслух. – Какая еще бирка?

– Бирка, которая была прикреплена к ключу-8, – объяснила Руби.

– А почему она вдруг тебя заинтересовала? – спросил Клэнси. – Я думал, все дело в спектровском ключе для дешифровки.

– Я прикинула, что интерес для преступников представляла бирка-брелок. В том смысле, что все пароли и шифры сменили сразу же после пропажи ключа. Если только смысл кражи не заключался в том, чтобы поставить на уши весь «Спектр», показав: система безопасности настолько слаба, что любой может вломиться и украсть любой предмет, даже самый секретный. В противном случае кража этого ключа была совершенно бесцельной.

– А какой смысл красть плексигласовый брелок? – возразил Клэнси и, нахмурившись, добавил: – Кстати, напомни, плексиглас – это что?

– Ну, плексиглас или оргстекло, его называют по-разному, но, по сути, это акрил. Или, говоря техническим языком, полиметилметакрилат, прозрачный термопластик, небьющийся, весит мало, его используют как альтернативу стеклу.

КЛЭНСИ: Так этот брелок был легкий?

РУБИ: Не то чтобы совсем ничего не весил, но все же легче стекла.

КЛЭНСИ: А на нем что-нибудь было – надпись, цифры, изображение?

РУБИ: Насколько я видела – нет.

КЛЭНСИ: Тогда чем же он так интересен?

РУБИ: Ничем.

КЛЭНСИ: Ничем?

РУБИ: Ничем, не считая того, кому он принадлежал.

КЛЭНСИ: И кому он принадлежал?

РУБИ: Брэдли Бейкеру.

КЛЭНСИ: Правда? Ты это точно знаешь? Точно-точно?

РУБИ: Не совсем, и не то чтобы точно. Полагаю, я просто строю догадки, но у них есть некая основа, потому что ЛБ сказала мне, что это памятный предмет, который кто-то подарил ей, когда она была еще ребенком, и я вроде как прикинула, что ближе всех ей был Бейкер.

КЛЭНСИ: А почему не ее папа, мама или, скажем, дедушка? Я имею в виду, это мог быть даже тренер ее детской команды по карате, он ведь тоже был важным для нее человеком, верно? Или преподаватель по классу тромбона, если она когда-нибудь училась играть на тромбоне, к примеру.

РУБИ: Даже представить себе не могу, чтобы она играла на тромбоне.

КЛЭНСИ: Да не важно, я просто хочу сказать, что вовсе не обязательно, чтобы это был Брэдли Бейкер, – ну, тот, кто подарил ей эту бирку. Это мог быть какой угодно человек, важный для нее лично.

РУБИ: Ну ладно, ты прав, это может быть кто угодно, но, понимаешь, у меня такое странное чувство, что это был именно он. – Она взглянула на Клэнси. – Думаешь, я рехнулась?

КЛЭНСИ: Нет, ты просто прислушиваешься к своим внутренним ощущениям, и…

Пауза.

КЛЭНСИ: На самом деле, мне кажется, ты права.

Еще одна пауза.

КЛЭНСИ: Ну, то есть, почти права.