РУБИ: Почти?

КЛЭНСИ: Ты говоришь, что этот брелок-бирку подарил начальнице «Спектра-8» ее лучший друг, когда она была еще ребенком?

РУБИ: Да, ЛБ сказала, что это памятная вещь, которая ей очень дорога.

Она вдруг умолкла, глаза ее широко раскрылись, как будто девушка увидела что-то странное.

Для Руби Редфорт было непривычно чувствовать себя так, как будто она последней из зрителей увидела гориллу. И еще более непривычно было чувствовать себя полной и абсолютной тупицей, однако сейчас она себя именно так и чувствовала.

РУБИ: Ну что я за идиотка! ЛБ не стала бы прицеплять какой-то старый брелок, подаренный ей много лет назад, к такому ценному предмету, как ключ-8, применяющийся для шифровки и дешифровки. В «Спектре» все снаряжение профессиональное, ЛБ – профессиональный агент, она не стала бы мешать работу с сентиментальными воспоминаниями.

Девушка посмотрела на Клэнси.

РУБИ: Ты это хотел сказать, да?

КЛЭНСИ: Я не стал бы называть тебя идиоткой, но да, именно это.

РУБИ: И как я могла купиться на такую чушь?

КЛЭНСИ: Хватит грызть себя, все время от времени косячат – а если говорить обо мне, то я это делаю почти каждый день.

РУБИ: Да, но ты-то сразу понял, что ЛБ соврала, почему же я не поняла?

КЛЭНСИ: А с чего тебе было понимать? Два месяца назад у тебя не было причин сомневаться в ней. Кроме того, ЛБ рассказала тебе эту историю сразу после того, как ты едва выжила, упав с высокого здания. У тебя на уме в этот момент было совсем другое, типа «ого, я жива!».

РУБИ: Предполагается, что я должна уметь справляться с такими проблемами, как жизнь, смерть и падение с высоких зданий.

КЛЭНСИ: Ну да, наверняка это часть твоей работы, но разве ты не понимаешь, что в тот конкретный момент вся эта история про плексигласовую бирку была лишь мелкой деталью? ЛБ упомянула о ней мимоходом, и с чего бы тебе было не поверить ей? Как я и сказал, в то время ты полностью ей доверяла, и если бы она рассказала тебе эту историю сегодня, ты, наверное, усомнилась бы.

В этом он был прав.

– Так как, по-твоему, к ней попала эта бирка, этот брелок, в общем, этот кусок оргстекла?

– Понятия не имею, – ответила Руби.

Наступило молчание.

КЛЭНСИ: И я не понимаю еще одного: если ЛБ – главная злодейка и именно она отрядила Графа собирать все эти сыворотки правды, «сизые секреты» и все прочее, то как объяснить, зачем ей было идти на такие трудности ради кражи ее собственного брелока от ключа?

РУБИ: Ну, это легко. Она хочет сбить «Спектр» со следа. Понимаешь, все впали в паранойю относительно «кротов» и двойных агентов, все заняты тем, что вычисляют, кто это может быть, но никто, конечно же, не укажет на нее.

КЛЭНСИ: Мне это кажется несколько надуманным.

РУБИ: Да тут все надуманно.

КЛЭНСИ: Хорошо, но если ЛБ – не злодейка, тогда кто злодей?

РУБИ: В этом случае, полагаю, я права, и этот кусок оргстекла таит больше, чем кажется на первый взгляд.

Клэнси еще раз взглянул на список «не знаю».

– А что ты думаешь насчет всего этого дела с Нефритовым Буддой? Я имею в виду, что «сизый пахучий секрет» и сыворотку правды имело смысл красть. Какой преступник не захочет иметь в своем распоряжении запах, который может заманить кого угодно куда угодно? Или препарат, который может заставить любого выболтать правду? Но какое отношение ко всему этому имеет Будда? При чем он тут вообще?

– Не знаю, – ответила Руби, – но я думаю, что Будда хранит какую-то важную тайну, и лично я думаю, что дело в глазах.

– Что?

– Тайна скрывается в глазах Будды, – пояснила Руби.

– Разве это не просто старая легенда? – усомнился Клэнси. – Посмотри в глаза Нефритового Будды в полночь, и станешь вдвое моложе и вдвое мудрее… Я имею в виду, какой дурак поверит в такую чушь, не считая твоего папы… не обижайся только.

– Я и не обижаюсь, Клэнс. Я хочу сказать – я понятия не имею, что прочел Граф, когда светил фонариком в рубиновые глаза статуи, но полагаю, он что-то там увидел, какой-то символ или, может быть, даже шифр.

– А нельзя ли отправить кого-нибудь, чтобы он тоже заглянул в эти глаза?

– Статую вернули в Хотан, – напомнила Руби. – Кого мне туда отправить?

– Может, позвонить кому-нибудь в Китае? – предложил Клэнси.

– Что, просто позвонить в Китай и сказать: «Пожалуйста, загляните в глаза Нефритового Будды Хотана»?

– Не просто кому-то позвонить, – развивал свою мысль Клэнси. – Это, конечно же, должен быть кто-то, кто работает в Хотанском музее.

– Все не так просто. Еще нужно вычислить, каким лазерным устройством Граф светил в глаза Будды – это ведь был не обычный фонарик, – заметила Руби. – А потом придется убедить кого-то из работников музея пойти и сделать это.

– Может, попросишь позвонить в Китай кого-нибудь другого, допустим, Блэкера?

– У меня нет полномочий что-либо расследовать, – напомнила Руби. – Если я попрошу кого-то позвонить китайцам, то получится, что я участвую в расследовании, а допуск на это – да и на все вообще – теперь дают только старшим агентам.

– Так попроси старшего агента.

– Кого, ЛБ? – хмыкнула Руби. – Какими словами мне еще объяснять это, Клэнс? Я не хочу, чтобы ЛБ знала, что я могу выйти на кого-то или на что-то, на тот случай, если окажется, что этот «кто-то» – она сама.

– Верно, – встревоженным тоном согласился Клэнси, – это будет совсем лишнее.

– Мне нужно знать, что произошло между ЛБ и Блэкером. Если она действительно убила его, то почему она это сделала?

– Если бы ты могла доверять ЛБ, то можно было бы спросить у нее самой.

Руби вздохнула.

– Если бы я могла доверять ЛБ, то чувствовала бы себя гораздо спокойнее относительно многих вещей. Я даже, наверное, смогла бы спать по ночам.

– Тогда тебе надо поговорить с Хитчем. Ты ведь доверяешь ему, верно?

– На сто процентов, – ответила Руби, – но если я его спрошу: «Хитч, как ты думаешь, не может ли ЛБ оказаться убийцей?» – что он на это скажет? И, честно говоря, я не уверена, что хочу задавать этот конкретный вопрос, по крайней мере, до тех пор, пока у меня на руках не будет как можно больше информации. И еще какое-нибудь оружие, и, возможно, место, где можно спрятаться.

– Ты боишься? – спросил Клэнси.

Руби посмотрела в темноту за окном.

– Угадал, боюсь. Если бы я не боялась, меня можно было бы считать сумасшедшей.

– И что ты будешь делать, когда в следующий раз встретишься с ней лицом к лицу?

– Полагаю, буду сохранять спокойствие. Нужно ничем себя не выдать, вести себя как обычно, – ответила Руби.

Это соответствовало ее правилу 51: если не доверяешь другим игрокам, плотнее прижимай карты к себе.

– Бродяга вернулась, – произнесла миссис Дигби, когда Руби вошла в дом через кухонную дверь. – Где тебя носило?

– Я пыталась решить вашу проблему с грибами-баранами.

– Ну что ж, выкладывай, – с искренним изумлением потребовала миссис Дигби. – Повезло хоть?

– Мне указали их след, – ответила Руби.

– И кто же?

– Понимаете, мне не следует раскрывать мой источник информации, но могу сказать, что шестеренки уже крутятся и есть немалый шанс, что к концу недели я раздобуду вам грибы.

– Отличная работа, – одобрила миссис Дигби. – Как минимум одно печенье ты заслужила.

– Всего одно? – жалобно спросила Руби.

– Не надо перебивать аппетит перед ужином, – сказала миссис Дигби.

Руби взглянула на стол, накрытый для двоих, и поинтересовалась: