– Рад… знакомству… Лен…

– Что с тобой случилось, приятель, – грузовик сбил?

Бедолага выглядел ужасно, ничего хуже Ленни в жизни не видел, не считая того раза, когда нашел охотника, на которого напал медведь. Тот охотник, увы, не выжил.

– Может, ты попал под одну из тех трелевочных фур? – продолжал расспросы Ленни. – Шофер или тебя не увидел, или решил оставить умирать.

– Наверное, – промолвил раненый. Глаза его закрывались.

– Держись, – сказал Ленни, обращаясь скорее к себе, чем к полумертвому человеку, лежащему на земле. Ленни делал все возможное, но был уверен, что бедняга уже не жилец.

– Так как тебя зовут? – спросил старик.

Ленни Риверс точно знал, что, когда настанет его время отправляться на небеса, он хотел бы в последний раз услышать, как кто-нибудь произнесет его имя вслух. Но сознание раненого уже ускользало прочь, взгляд его затуманился.

– Эй, сынок, не бросай меня, скажи хотя бы, за кого молиться.

Ленни осторожно похлопал раненого по окровавленной щеке:

– Продержись еще немного. Имя-то у тебя должно быть, верно?

Веки раненого затрепетали и открылись в последний раз. Он смотрел мимо Ленни, как будто видел кого-то другого, стоящего у того за плечом.

– Лавдэй, – прошептал он, – помни, Морган… Лавдэй.

На следующее утро в ванной комнате зазвонил телефон, сделанный в виде бруска мыла, и Руби выплюнула зубную пасту и сняла трубку.

– И что ты собиралась сказать мне? – спросил Клэнси. Руби слышала, как его младшая сестра Олив разговаривает с кем-то на заднем плане.

– Кто это там рядом с тобой? – спросила девушка.

– Олив, – ответил Клэнси.

– Но с кем она разговаривает?

– А, это Лютик, – сказал Клэнси.

Молчание.

– Так зовут ее куклу, – уточнил Клэнси.

Руби несколько секунд прислушивалась и наконец произнесла:

– Черт возьми.

– Вот именно, – согласился Клэнси. – Так что ты собиралась мне сказать?

– Я не намерена говорить об этом по телефону, понимаешь, олух?

– Конечно нет, балда. Я просто думал, не будешь ли ты против моего общества, к тому же, если я еще немного послушаю эту кукольную болтовню, я чокнусь.

– Кто угодно чокнется, – подтвердила Руби. – Она всегда такая?

– Почти каждый день, – вздохнул Клэнси.

– Встречаемся через полчаса на обычном месте.

Их обычным местом было дерево на Амстер-Грин. Они встречались там, когда хотели побыть совершенно одни, так, чтобы их никто не видел. Стоял декабрь, листья с дуба уже облетели, и его крона уже не могла предоставить укрытие от посторонних взглядов, однако, сидя высоко на ветвях, можно было, по крайней мере, оказаться подальше от любителей подслушивать и влезать в разговор.

Устроившись повыше на дубе, Руби рассказала другу то, во что не успела посвятить его раньше.

– ЛБ убила Брэдли Бейкера? – изумился Клэнси.

– Так мне сказал Граф, – отозвалась Руби.

– Ты серьезно? – спросил Клэнси.

– Серьезнее некуда, – подтвердила Руби.

– Но… я имею в виду, на самом деле? Ну, то есть… убила его? Как? – вопрошал Клэнси.

– Скорее, тебе следовало бы спросить себя почему, – ответила Руби.

– Почему? – послушно повторил Клэнси. – Почему я должен спрашивать себя почему? Почему бы не спросить «Вы можете побыстрее отправить меня прочь из Твинфорда? А потом сразу же позвонить в шерифское управление?» Вот эти вопросы я задал бы, если бы узнал, что начальница тайного агентства, на которое я работаю, убила своего лучшего друга, и не просто какого-то обычного человека – не то чтобы это было в порядке вещей, но речь идет о Брэдли Бейкере, легендарном агенте «Спектра-8»! Так что если ЛБ действительно это сделала, то да, первыми моими вопросами были бы – нельзя ли доставить меня в безопасное место и сообщить шерифу о случившемся?

– Что ж, Клэнс, слава богу, что ты не я, потому что оба этих вопроса ведут в тупик. Во-первых: кто в действительности в это поверит? А во-вторых: если ЛБ действительно убила Бейкера, то как далеко мне удастся продвинуться, прежде чем меня постигнет та же судьба? Подумай сам, Клэнс, она возглавляет команду отлично натренированных агентов, тайных агентов, которые способны… – Руби провела пальцем поперек своего горла и добавила: – Причем так, что никто не увидит и не узнает.

Клэнси открыл было рот, чтобы заговорить, но не смог придумать ничего, чем можно было подбодрить подругу.

– Так что нужно постараться увидеть всю картину в целом, – продолжила Руби. – Моя начальница может быть коварной убийцей: у нее есть средства, власть, возможно, мотив, но прежде чем мы с абсолютной уверенностью придем к выводу, что она коварная убийца, нам нужно изучить улики. Например – что мы знаем о Брэдли Бейкере?

Клэнси пожал плечами.

– Он был самым юным агентом из всех, кого когда-либо вербовал «Спектр», его глубоко уважали и любили, и он был самым талантливым взломщиком кодов и вообще самым талантливым агентом, какой у них когда-либо был. – Он искоса взглянул на Руби. – Не в обиду тебе будь сказано, Руб.

– Не парься, олух, я постоянно это слышу.

– А потом, – заключил Клэнси, – он погиб в авиакатастрофе.

– Которая, похоже, не была случайной, – дополнила Руби. – И была устроена не врагом, а, вероятно, самой его верной союзницей.

– И, вполне возможно, невестой, – кивнул Клэнси.

– Теперь нам надо рассмотреть, кто именно сообщил нам эту информацию, – сказала Руби. – Кто передал нам эти печальные и плохие новости?

– Граф, – ответил Клэнси. – По крайней мере, его яблоко.

– Да, – подтвердила Руби, – записка была в его яблоке, и он хотел, чтобы ее нашли.

– Итак, – промолвил Клэнси, – ты хочешь спросить, следует ли рассматривать этот источник как достоверный? Может быть, Граф просто хочет, чтобы мы поверили в то, что ЛБ – убийца. Быть может, он все это просто выдумал?

– Да, и истина заключается в том, что я недостаточно хорошо его знаю, чтобы это понять, – признала Руби.

– Ты знаешь его достаточно хорошо, – возразил Клэнси. – Достаточно хорошо, чтобы понять, что ты никогда не узнаешь его в достаточной степени.

– Что?

– Я хочу сказать, что он любит давать ложные ориентиры, ему нравится играть с людьми, пугать их – просто ради развлечения. И еще, ну, ты знаешь… убивать их. – Клэнси содрогнулся.

Руби посмотрела куда-то вдаль.

– Да, он любит морочить людям головы: если он заронил в твою голову идею, ты просто не можешь вытряхнуть ее оттуда. Он знает, как растут такие мысли, как они распространяются во все стороны, – ты сам не понимаешь, что они означают, или даже что тебя пугает, ты просто продолжаешь думать эти мысли, пока не совершишь какую-нибудь глупость.

– И о чем он заставил тебя думать? – спросил Клэнси. Руби помолчала, прежде чем заговорить.

– Он заставил меня думать вот о чем: а если Брэдли был совсем не тем, кем его считали? Что, если он был, так сказать, гнилым яблоком?

– Ты полагаешь, он не был таким уж суперталантливым, как все думали? – не понял Клэнси.

– Нет, мне кажется, мы можем принять как данность, что Бейкер был именно таким суперталантливым, как все рассказывают, но если он был таким талантливым агентом, то он мог оказаться не менее талантливым шпионом.

– А?

– Я прикидываю: а если он вел двойную жизнь?

Клэнси смотрел на нее в полном замешательстве. Руби объяснила:

– Знаем ли мы, на чьей стороне он был в действительности?

– А, вот что… – произнес Клэнси. – О таком я даже не подумал бы.

– Итак, допустим, он был двойным агентом, ЛБ вроде как пришлось убить его ради «Спектра», ради нашей страны… – Девушка раскинула руки в стороны. – И даже ради всего мира.

Клэнси тяжело вздохнул.

– Если бы все так и было, я чувствовал бы себя куда спокойнее.

– Вполне возможно, что ЛБ знала то, чего не знал никто другой: что он был лазутчиком, притворщиком, обманщиком.