Мелочь, которую я вспомнила почти безболезненно. На следующий день мы официально стали мужем и женой и оказались на обложках самых читаемых журналов.

Я же смотрю на золотой ободок на безымянном пальце и не могу отделаться от желания снять его. Он жжет кожу, нарывает, хотя нет никаких видимых следов. И я то и дело кручу его большим пальцем. За окном расцветает алыми красками очередное утро.

— Ты чего не спишь? — низкий баритон ласкает слух, а горячие ладони ложатся на живот.

— Бессонница, — пожимаю плечом, в последний момент прикусив язык, чтобы не сказать правды. Не сплю, потому что жду его. Вот уже три ночи жду.

— А я думал, меня ждёшь, — вздыхает, потеревшись носом о мою макушку. Снова чутко уловив мои мысли, будто был в моей голове. Прикрываю глаза, наслаждаясь его теплом. Он рядом. И это главное. А я так и не поняла, когда он стал настолько важен. Или всегда был, просто я забыла об этом?

— Голодный? — и голос дрожит, когда его проворные пальцы забираются под футболку.

— Угу. Жутко голодный до тебя, жена.

Всхлипывая, едва его ладони накрывают груди.

— Соскучилась? — жарко в самое ушко, зубами прихватив чувствительную мочку с маленьким гвоздиком-сережкой.

Зажимает сосок между пальцами, растирает, заставляя прогнуться и буквально упасть ладонями на широкий подоконник.

Ловит. Прижимает к себе. Мучает. Оттягивает сосок и отпускает. Горячая судорога скручивает тело. Закусываю губу, и на языке остаётся солоноватый вкус крови.

— Соскучилась, — довольно смеётся. — Значит, ждала. Да, Незабудка?

— Да, — выдыхаю, наплевав на все предрассудки.

— Хорошо. Но сначала кое-что исправим.

Разворачивает меня к себе, ловит мою ладонь с обручальным кольцом.

— Совсем забыл, что ты не носишь кольца.

— Что ты…

— Знаешь, кольца — это ерунда. Всего лишь символ. Безделушка. Правда ведь не в них.

Снимает с пальца обручалку, продевает в нее витую цепочку, защелкивает на моей шее. Кольцо падает в ложбинку между грудей, холодит ставшую вмиг чувствительную кожу.

— И в чем же тогда правда, муж? — подцепляю пальцем такую же цепочку на его крепкой шее, и мне на ладонь падает обручальное кольцо — пара моего. Глажу теплый металл.

— А правда в том, жена, что я не могу представить утро, когда проснусь и не увижу рядом тебя. Я больше не хочу просыпаться без тебя.

— А я вообще спать без тебя не могу, — хлюпаю носом. Еще немного и устрою тут слезливый потоп. Странно на меня влияет этот мужчина. И это пугает до дрожи, смешиваясь с желанием в острый, точно перец чили, коктейль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Думаешь, со мной сможешь? — низким бархатом по оголенным нервам.

Подхватывает на руки и спустя два шага я уже лежу, распластанная на так и не разобранной постели.

Но сегодня я беру инициативу в свои руки. Ловлю его горячий взгляд и уже не отпускаю. Сажусь на колени и тяну Клима за галстук. Добираюсь до идеального узла, развязываю его, но не отбрасываю в сторону. Сегодня я найду ему правильное применение. Сегодня мое время. Клим лишь хмыкает, когда я кладу галстук на свои обнаженные ноги. Опаляет коротким взглядом. И между бедер становится влажно. Облизываю губы, медленно расстегивая пуговицы на белой рубашке: верхнюю, вторую, третью. Целую его грудь, скольжу языком по чуть солоноватой от пота коже. Растираю его вкус по пересохшим губам. И продолжаю свою игру. Вытаскиваю из брюк рубашку и расстегиваю оставшиеся пуговицы. С запонками Клим справляется сам, отбрасывает рубашку и одним взглядом предлагает продолжить. Глажу его грудь, пальцами поигрывая с сосками. И не сдерживаюсь, накрываю сосок губами, чуть прикусываю и смеюсь от приглушенного рыка над макушкой.

— Ты забыла раздеться, — шепчет Клим, когда я отрываюсь от его груди.

Поднимаю руки, приглашая его помочь мне. Он ловко стягивает с меня свою же футболку, обнимает своими огромными ладонями налитые желанием груди. Прогибаюсь, урча от удовольствия. Позволяя ему поиграть с моими тугими сосочками до легкой щекотки в солнечном сплетении. Ерзаю от толкнувшегося между бедер желания. Там горячо и мокро. И мне уже совершенно не хочется играть в игры. Я хочу его: жестко, сильно, до потери сознания. Дергаю ремень на его брюках и чертыхаюсь, потому что пальцы дрожат. Но Клим не спешит мне помогать и под его откровенным взглядом меня колотит, как в лихорадке. Кое-как справляюсь с пряжкой, расстегиваю брюки и стягиваю их до колен вместе с боксерами.

Пальчиками провожу по бархатистой коже твердого члена. Он красивый: большой, с темной головкой, влажной от смазки, перевитый венами с бьющим в кончики пальцев пульсом. Клим рычит, толкаясь в мою ладошку. А у меня рот наполняется слюной, так хочется взять его в рот, вобрать целиком, несмотря на его внушительные размеры. Но Клим не позволяет. Подхватывает меня под попу и рывком переворачивает спиной к себе. Надавливает на спину, заставляя прогнуться и встать на четвереньки.

— Ммм, как же ты мне нравишься такая, — бедром раздвигает ноги, касается членом половых губок, проводит по промежности, дразня.

— Какая? — спрашиваю, едва удерживаясь, чтобы не насадиться на него сама.

— Стоящая на коленях и полностью готовая для меня, — выстанывает, медленно входя в меня.

Я настолько мокрая, что он проникает легко, до самого основания, с влажным шлепком и нашими стонами.

Клим двигается мучительно медленно: то выходит, то проникает до самых яичек, ударяясь ими о клитор. Трется головкой между набухших складочек, размазывает влагу между ягодиц, легонько толкаясь в тугое колечко попы. И снова ныряет в истекающее соком лоно. И снова плавные движения. А у меня все горит внутри. Я хочу быстрее, глубже, сильнее!

Упираюсь ладонями в кровать, подаюсь ему навстречу, ускоряясь.

— Хулиганка, — шепчет Клим, перехватывая мои руки и заводя их за спину. Падаю щекой на простынь и тихо скулю от еще более острого проникновения. И меня распирает от чувства наполненности. — Непослушная маленькая хулиганка.

Мягкий шелк касается запястьев. Галстук? Серьезно?

— Что, малышка? Игра пошла не по плану? — стягивает узлом руки за спиной. И я взрываюсь мощным оргазмом. Разлетаюсь на части с громким криком. И на излете сознания ощущаю, как горячая струя бьет внутри меня, запечатывая наше удовольствие.



— Остановка сердца! Отойти от стола!

Вынимаю руки из тела сержанта, скрещиваю и отступаю на шаг. Реаниматолог Денис прикладывает дефибриллятор к груди пациента, бьет точным разрядом. Тело выгибается и опадает на операционный стол. Линия на мониторе по-прежнему прямая.

— Триста! — командует. Еще один разряд. Ничего не меняется. Проклятье!

Растираю лицо, наплевав на чужую кровь на руках. Только не сегодня. Но старухе с косой наплевать на мои просьбы. Сегодня она забирает свое. И я хрипло фиксирую время смерти.

Выхожу из операционной, на ходу стягивая перчатки, халат. К черту все! Устал. В кабинете тихо. Падаю на диван, прикрываю глаза. И выпадаю из реальности. Сон — лучшее лекарство. Особенно, когда в этом сне моя Незабудка смеется счастливо, закручиваясь в своем чемпионском фуэте. Побить рекорд? Запросто! Это же Незабудка. Упрямая малышка, точно знающая, чего хочет от этой жизни. Всегда знала. И я улыбаюсь ей во сне, ловлю и прижимаю к себе, вдыхая нежный аромат…

Не ее аромат. Прихожу в себя от нежных поглаживаний плечей и запаха лимона с примесью медикаментов. Оля. Надо взять за правило запирать дверь. Сбрасываю с плеч умелые женские руки вместе с запахом. Поднимаюсь с дивана и смотрю на застывшую в изумлении женщину. Ладная фигура обтянута белым халатом с провокационно расстегнутыми двумя пуговками. Светлые волосы крупными локонами падают на плечи, высокую грудь, вздымающуюся и опускающуюся в вырезе халата. Ухмыляюсь. Да, Оля никогда не теряла времени даром и, несмотря на ее требования чего-то большего, она всегда была готова потрахаться. Всегда и везде. Но сейчас, когда дома меня ждет моя Незабудка, Оля не имеет значения. Ничто и никто не имеет значения.