Я вскипела от возмущения:

– То есть ты готова отпустить убийцу на все четыре стороны, лишь бы он не причинил нам никаких неудобств?

– Если под неудобствами ты имеешь в виду каталажку для нас для всех, тогда да, пусть проваливает. Я тоже замешана в этом маскараде, как и все Стэплфорды. И они ни за что не позволят легавым рыскать по этому Замку.

Я решительно вскинула подбородок:

– Тогда мы сами должны поймать убийцу.

– О божечки, – вздохнула Мэри, – опять эти твои дурацкие планы…

– И где же та Мэри, которую я знаю? Та Мэри сказала бы «твои грандиозные приключения»!

– Ты головой ударилась? – поинтересовалась она. – Я бы в жизни не назвала «грандиозными приключениями» то, во что ты вечно влипаешь по самое некуда. И вообще, надо было оставить тебя запертой в том гардеробе[15]. – С этими словами Мэри нырнула в коридор для прислуги, продолжив сердито бормотать что-то себе под нос.

Я пришла к выводу, что Мэри, обзаведясь поклонником с серьезными намерениями, перестала быть такой забавной, как прежде. Похоже, она твердо решила выйти замуж за Меррита и остепениться. Я живо представила себе, как она взахлеб рассказывает Риченде, до чего они с Мерритом подходят друг другу, потому что оба обожают «любоваться видами».

Я отправилась в малую гостиную – вероятно, в лабиринтах огромного Замка было великое множество подобных гостиных, где можно провести время после завтрака, но мне показали всего одну. Там я застала своего дедушку и графа – они сидели у камина и пили виски. Оба поднялись с кресел, когда я вошла.

– Прошу прощения, – пробормотала я, – не хотела вас тревожить, – и собралась уйти, но граф шагнул вперед, протянув ко мне руки:

– Ну что вы, милая, входите! Пусть красота развеет нашу печаль.

Дедушка смущенно отставил бокал:

– Слишком ранний час для виски, конечно, но как-то нужно справляться с потрясением. Мы оба знали леди Стэплфорд совсем юной, еще до того как она вышла замуж за лорда Стэплфорда, земля ему пухом. Верите или нет, но когда-то она была очаровательной барышней.

Поскольку вежливо улизнуть не представлялось возможным, я села в кресло с другой стороны камина и отказалась от «глоточка спиртного», который мне предложил граф.

– Ах, сколько воды утекло с тех пор, как мы были молоды, – вздохнул он. – Сейчас вам невдомек, милая, как быстро течет время, но однажды и вы это поймете. Все люди стареют.

– Только те, кому повезет, – возразил мой дедушка.

– И то правда, – кивнул граф по прозвищу Крысоморд.

– Да уж, когда-то она была красавицей, – продолжил дедушка. – Помнится, моя покойная женушка ее сильно недолюбливала.

Крысоморд усмехнулся:

– Если уж Шарлотта недолюбливала какую-нибудь даму, можно было не сомневаться, что та весьма привлекательна. При этом его супруга, – граф указал на моего деда, – была одной из самых красивых женщин в мире.

Дедушка грустно кивнул:

– Для нее увядание стало трагедией.

– Со многими женщинами так. – Крысоморд сделал добрый глоток виски. – А мне вот с графиней повезло. Она никогда не была красавицей, зато ума, мудрости и обаяния ей не занимать, а эти качества не стареют.

– Я был поражен в самое сердце, – снова заговорил мой дедушка. – И сразу подумал, что столь прекрасное, божественное создание должно быть наделено ангельским нравом. А когда она сказала мне «да», не мог поверить своему счастью…

Крысоморд чуть не поперхнулся виски:

– Надеюсь, ты это о своей покойной жене?

– О ком же еще? Я был готов на все ради этой женщины, и не только на словах. Я дал ей несколько глупых обещаний, которые пришлось сдержать. – Дедушкино лицо омрачилось еще больше. – Ведь клятва джентльмена нерушима… Ох, не надо мне было этого делать…

Крысоморд, поднявшись с кресла, шагнул к нему, не слишком твердо держась на ногах, и похлопал его по плечу. Мне стало не очень уютно, когда обнаружилось, что уровень виски в графине снижается быстрее, чем я ожидала. И притом еще не было одиннадцати утра.

– Что же теперь будет со свадьбой? – спросила я.

– Сомневаюсь, что девица Стэплфорд позволит Пуфику ускользнуть из своих цепких лапок, – отозвался граф. – Уж она добьется того, что ей нужно, – наверняка заявит, что мачеха, дескать, хотела, чтобы свадьба состоялась вопреки всему. В это, конечно, никто не поверит, но довод будет принят.

– А разве не на сегодняшнее утро назначена репетиция церемонии венчания? – задала я новый вопрос.

– Гром и молния! – Граф устремился к камину и яростно подергал шнурок звонка. – Нужно кого-нибудь послать к викарию – пусть скажут, репетиция переносится, мы заплатим ему двойную ставку.

– Она здесь, доктор, – сказал Рори, отпирая спальню леди Стэплфорд.

– О, я этого не вынесу! – возопила Риченда. – Бедная мачеха! – И живописно упала в обморок.

Никто и не подумал ее подхватить, так что она грохнулась на пол с глухим стуком.

Доктор Трип, мужчина лет тридцати в дешевом твидовом костюме и круглых очках, все время сползающих на кончик носа, слегка ойкнул и полюбопытствовал:

– С ней все хорошо?

– О да, – заверил Рори. – Просто ей казалось, что свадьба уже так близка… – Он кашлянул. – То есть я хотел сказать, она была так близка с мачехой… Очень уж расстроилась. Может, пропишете ей снотворное, доктор?

– Нет, я в поряд… – начала Риченда, пытаясь подняться, но графиня придержала ее за плечо:

– Я думаю, это отличная идея. Мы отведем Риченду в ее спальню, а потом вы к ней зайдете, доктор. Ее высочество останется с вами вместо нас. Мой муж, знаете ли, не выносит телесные запахи и прочие проявления. Не представляете, как я с ним намучилась, когда ходила беременная! А наш Роббинс староват для тягостных зрелищ.

С этими словами она удалилась, уведя с собой Риченду и бросив нас с Рори и доктором у двери леди Стэплфорд.

– Здесь всегда так? – спросил у Рори доктор Трип.

– Не могу знать, сэр. Я не состою в штате прислуги Замка, а ее высочество здесь гостит.

– Почему же тогда графиня… Ладно, не берите в голову. Мне следует заняться своими непосредственными обязанностями. Должен предупредить, ваше высочество, что обстановка в этой комнате может оказаться весьма неприятной.

– Мы втроем нашли труп – я, лакей и экономка.

– Что ж, тогда остается надеяться, что экономка догадалась закрыть там окна, – туманно пробормотал доктор и, распахнув дверь, шагнул в спальню леди Стэплфорд.

В этот раз зловоние было еще сильнее. К прочим запахам, которые граф, если верить графине, счел бы невыносимыми, добавился запах разложения. Надежда доктора не оправдалась – нам с Рори сквозь дверной проем было видно, что окна открыты, через них в комнату налетели мухи и противно жужжат над… Мне сделалось дурно, и я попятилась. Рори озабоченно уставился на меня.

– Ты очень бледная, – шепнул он.

– Я в порядке. Падать в обморок не собираюсь.

– Ишь ты поди ж ты! Картина и правда не из приятных! – сообщил из спальни доктор. – Определенно можно сказать, что леди проглотила нечто, вступившее в противоречие с ее организмом, и это повлекло за собой пагубные последствия. – Голос у него был чрезвычайно жизнерадостный. – Конечно, для полной уверенности понадобится вскрытие, но уже сейчас могу сказать, что мы имеем дело с пищевым отравлением. – Он выглянул в коридор и с надеждой поинтересовался: – Как вы думаете, семья даст мне разрешение на вскрытие?

– Ни за что, черт побери! – К нам стремительно приближался Ричард Стэплфорд. – Почему меня не известили о приходе врача?!

– Ума не приложу, почему бы это, – холодно отозвалась я.

– Ладно, – прорычал Ричард. – Но теперь я в курсе и никому не позволю резать мою драгоценную мачеху!

– Не кажется ли вам, что подобные решения должен принимать мистер Бертрам, ибо это его родная мать, а не ваша? – осведомилась я.