Враг почти вытащил меня из-под кровати, но в последний момент мне все-таки удалось ухватиться за что-то гладкое и холодное. Он до сих пор крепко держал меня за лодыжку, теперь же одна его рука переместилась на мое бедро, а другой он прижал к полу мою правую кисть. Лишь по чистой случайности предмет, который мог послужить оружием, оказался у меня в левой руке, и я уже поняла, что это такое. Вынырнув из-под матраса, я изо всех сил обрушила на голову нападавшего ночной горшок. Горшок разлетелся на тысячу глиняных осколков, и хватка на моей ноге тотчас ослабла. Я дернулась изо всех сил – откуда они только взялись? – сбросила с себя тяжелое, обмякшее тело мужчины, вскочила и ринулась к двери.

Чувство ориентации в пространстве снова меня подвело: я налетела на маленький столик, находившийся совсем в другой стороне, да так, что он закачался. Зато к этому времени мои глаза уже привыкли к темноте – я разглядела не пострадавшую, по счастью, вазу, схватила ее и, развернувшись, бросилась на врага. Он только-только поднялся с пола. Судя по звуку, ваза угодила ему в живот. А мне наконец удалось набрать достаточно воздуха в легкие – и я заорала изо всех сил.

Для напавшего на меня негодяя это стало последней каплей – я услышала, как он задергал дверную ручку, а затем топот его ног стал стремительно удаляться по коридору. В мою спальню из распахнутой двери хлынул свет. Я пошатываясь добралась до двери и прислонилась к косяку. В коридоре никого не было. Отдышавшись, я оглядела свое платье, пришедшее в полный беспорядок. Растрепанные волосы свешивались мне на глаза.

Закрыв дверь, я включила в спальне газовый свет, опустилась в кресло у камина и поворошила кочергой угли. Руки у меня тряслись, теплее не становилось, тогда я стянула с кровати покрывало, закуталась в него, как в кокон, и принялась ждать, когда придет Мэри или настанет утро. Ложиться спать я, конечно, не собиралась – мне казалось, что я никогда уже не смогу нормально заснуть.

Я еще три раза возвращала к жизни затухающий огонь в камине, прежде чем дверь наконец открылась и в щель просунулась голова Мэри.

– Ох ты боже мой! – выдохнула она. – Ни за что не поверишь, как я провела ночь!

При виде знакомой милой мордашки я не выдержала и разревелась. Мэри вмиг очутилась рядом со мной, обняла и только теперь разглядела, в каком состоянии я пребываю.

– Господь милосердный, Эфимия! Что с тобой?

Мне не сразу удалось побороть рыдания и всхлипы, но в конце концов я ухитрилась поведать ей о ночных событиях в этой спальне.

– И он тебе больше ничего не сделал? – озабоченно спросила Мэри под конец, взяв мое лицо в ладони и заглянув в глаза. – Ты можешь рассказать мне все, Эфимия. Я о тебе позабочусь.

Этими словами она добилась нового всплеска рыданий с моей стороны, но сквозь слезы я заверила ее, что напавший мужчина всего лишь напугал меня до смерти и поставил пару синяков.

– Думаю, он не собирался этим ограничиваться, – всхлипнула я напоследок, – только ночной горшок лишил его способности соображать. Слава богу, граф с графиней такие старомодные… – Я попыталась изобразить улыбку.

– Жалко, что горшок был пустой, – проворчала Мэри. – А еще лучше было бы, если б какой-нибудь черепок воткнулся в негодяя по самое некуда. – Она слегка отстранилась. – Ты знаешь, кто это был?

Я покачала головой:

– Было темно, и он не произнес ни слова.

– Ясно. – Мэри выпрямилась и шагнула к двери. – Побегу звать на помощь – будем все вместе ловить этого душегуба.

– Стой! Не надо! – Я поспешно вскочила, но обнаружила, что ноги меня держат еще не слишком хорошо: пошатнувшись, я налетела на маленький столик и чуть его не опрокинула.

Мэри помогла мне сесть обратно в кресло.

– Почему не надо, Эфимия? Если где-то здесь бродит маньяк, мы все в опасности.

– Полицейские сразу начнут расследование. Они будут задавать мне вопросы.

Мэри со вздохом опустилась в кресло по другую сторону камина:

– Весь этот чертов маскарад, затеянный Стэплфордами, нам здорово мешает, да?

– Я не могу позволить кому бы то ни было узнать, кто я такая на самом деле, – сказала я, и в этом было больше смысла, чем могла догадаться Мэри.

– Но нельзя же ничего не делать! – воскликнула она. – Я пойду будить Роббинса, и плевать, если поднимется переполох. А потом вернусь на половину прислуги – Рори должен знать, что с тобой стряслось.

– А с тобой-то что случилось этой ночью? – спросила я.

– Ничего такого важного, – отозвалась Мэри тем самым демонстративно беспечным тоном, который всегда свидетельствовал о том, что она влипла в неприятности.

– Нет уж, давай рассказывай, – потребовала я. – Это может быть важно.

– О, мы с Мерритом всего лишь вышли прогуляться, полюбоваться видами, а перед нами заперли все двери в Замке.

– Ну да, полюбоваться видами, – улыбнулась я, на этот раз искренне. – А часов вы, наверное, не наблюдали?

– Еще как наблюдали. Но какой-то негодник запер дверь, выходящую в сад, раньше положенного времени. Кто-то просто решил над нами поиздеваться.

– Или кто-то хотел сделать так, чтобы тебя точно не оказалось поблизости, когда он явится ко мне.

– Но я же могла разбудить Роббинса, чтобы впустил нас.

– Но ты этого не сделала. Кто-то знал тебя достаточно хорошо и был уверен, что ты уладишь дело самостоятельно, не причиняя никому беспокойства. Так как же вы с Мерритом вошли в Замок?

– Вход в один из погребов под кухней оказался не заперт. Меррит до сих пор там. – Мэри приняла решительный вид. – А теперь слушай, что мы будем делать дальше, и не вздумай возражать.

В итоге она провела остаток ночи в моей спальне на самодельной постели, а бедняга Меррит все это время простоял на страже за дверью в коридоре, получив суровый приказ незаметно исчезнуть до появления горничных поутру.

Под подушкой у Мэри лежал кухонный нож, который он для нее раздобыл.

Мэри строго заявила мне, что я провела кошмарную ночь, а потому не должна спускаться к завтраку.

– Но я хочу есть, – сказала я.

– Тоже мне романтическая героиня! Ты сейчас должна рыдать и стенать на все лады, а тебе тосты с повидлом подавай!

– Омлет и сосиски, пожалуйста.

Мэри вздохнула:

– Ладно, попробую свистнуть для тебя порцию. Но имей в виду: утонченные юные леди, если они плохо спали ночью, не требуют по утрам зажарить им пару кабанчиков.

– Спасибо, Мэри.

– И еще я приведу к тебе Рори.

– О нет! – вырвалось у меня.

– Предпочитаешь мистера Бертрама?

Я в отчаянии откинулась на подушку, одновременно обнаружив еще пару синяков, которых раньше не замечала.

– Вот-вот, – покивала Мэри, – уж лучше Рори, чем Бертрам. Потому что Бертрам устроит погоню по всему Замку за сбежавшим злодеем, прежде чем мы успеем его остановить.

– Тогда хотя бы расскажи Рори, что тут случилось, перед тем как его приведешь, – попросила я. – А то мне невыносимо будет пережить все это снова, пусть даже на словах.

– Хочешь, чтобы он расправился с гонцом, который принесет дурные вести? – надулась Мэри. – Ну ладно. Только ты сиди здесь, в постели, никуда не высовывайся, а если сюда явится кто-нибудь, кроме нас с Рори, кричи караул во всю глотку!

Я кивнула:

– Хорошо, но не думаю, что злодей решится повторить нападение при свете дня.

– Это зависит от того, насколько сильно ты ему помешала. – С таким не слишком-то утешительным заявлением Мэри удалилась, оставив меня одну.

Дожидаясь, когда она вернется с Рори, я прокручивала в голове ночные события, пытаясь восстановить мельчайшие детали. Память меня и раньше подводила, а сейчас, при дневном свете, мне трудно было восстановить последовательность и место действий в темноте. Я изо всех сил старалась что-нибудь припомнить о человеке, который на меня напал, но к тому времени, как пришли Мэри и Рори, могла с уверенностью сказать лишь одно.