– Прости господи, женщина… то есть я хотел сказать – ваше высочество, не знаю, как там принято у вас в стране, но мы, англичане, уважаем своих мертвецов!

– Я так, на всякий случай спросил, – вздохнул доктор Трип. – Раньше мне приходилось практиковаться только на дохлых овцах и свиньях – ну, если у фермеров возникало подозрение, что их убила какая-то заразная болезнь.

Вид у него был разочарованный донельзя, и при иных обстоятельствах этот человечек, сокрушающийся о том, что труп леди Стэплфорд ускользает у него из рук, выглядел бы комично, не сказать отвратительно. Однако я, вместо того чтобы размышлять о превратностях жизни молодых фельдшеров, постаралась сосредоточиться на главном:

– Вы заметили, что возле кровати валяется чашка, доктор?

– Такая вся в цветочках, на полу, рядом с разбитым блюдцем?

– Именно. Вы не обратили внимания, пустая она или нет?

Доктор Трип энергично поскреб в затылке и задумчиво ответил:

– Вроде бы пустая.

– А соответствующего пятна на полу рядом с чашкой не было? – продолжила я.

– Минуточку, – пробормотал он и ринулся обратно в спальню, а вернувшись, сказал: – Я понял, что вы имеете в виду. Полицию уже вызвали?

Очевидно, наряду с повышенным интересом к мертвой плоти, доктор Трип обладал и некоторым представлением об обстоятельствах, при которых эта плоть порой обнаруживается, и по сей причине его авторитет слегка поднялся в моих глазах, однако пока еще не преодолел нулевую отметку.

– Это графская резиденция, – прорычал Ричард, – мы не можем допустить, чтобы по Замку слонялись мордатые констебли в грязных сапогах и совали нос куда ни попадя! Абсолютно исключено!

Врач в очередной раз поправил сползающие очки.

– А может, спросим самого графа?

Рори запер дверь спальни и сунул ключ в карман.

Через несколько минут покой господина Крысоморда, сидевшего в малой гостиной и в ус не дувшего, был нарушен сразу со всех сторон – его взяли в осаду четыре человека, и каждый пытался добиться своего: Ричард бушевал, доктор Трип отчитывался об увиденном, я хотела добиться расследования по всем правилам, а Рори просил разрешения удалиться и возвратиться к своим обязанностям лакея. Видимо, утренних возлияний с моим дедом графу было недостаточно – я заметила, что он то и дело жадно посматривает на графин с виски, который уже вернулся в бар под стекло. В конце концов он то ли поморщился, то ли нахмурился так, что все лицо изрезали морщины, встал и вопросил:

– Где моя жена?

Рори тотчас воспользовался предлогом улизнуть за кулисы, заявив, что спешит на поиски графини.

– Доктор Трип, думаю, вам лучше пойти со мной, – добавил он. – Вам нужно дать мисс Риченде снотворное.

– Ах да! Да, конечно, – закивал Трип. – Ваше сиятельство, я мигом вернусь.

Как только за ними закрылась дверь, граф снова уселся.

– Будь любезен, Ричард, налей-ка нам выпить. Теперь, когда весь этот сброд удалился, мы можем тщательно обсудить дело.

Лорд Стэплфорд, понимавший, кто тут главный, подчинился беспрекословно и даже снизошел до того, чтобы налить мне совсем чуть-чуть, прямо-таки капельку виски. К счастью, я виски терпеть не могу, хоть это и шотландский напиток.

Мы все сели поближе к растопленному камину.

– Надеюсь, сейчас придет моя супруга и сообщит, что прошлой ночью у кого-нибудь еще из гостей были нелады с желудком после ужина, а стало быть, прискорбную кончину леди Стэплфорд можно будет объяснить ее сверхчувствительностью и слабым здоровьем.

– Рад слышать, сэр, – сказал Ричард.

Но Крысоморд нахмурился еще пуще:

– Однако мне бы вовсе не хотелось признавать, что у нас подают скверную еду. Должно быть, кухарка вчера была не в духе или чем-то расстроена. Но если нам придется возложить ответственность за смерть несчастной леди на ее стряпню, в этом доме все покатится к черту. Вы не представляете, как трудно нынче найти хороших поваров.

– Еще как представляю. Чрезвычайно сложно, – посочувствовала я. – И мы ведь не хотим объявить бедной кухарке, что на ее совести чья-то смерть, тем более что кухарка тут ни при чем.

Граф воззрился на меня так, будто у него на глазах заговорило комнатное растение в кадке.

– Э-э… да, милая, конечно.

– Чувства чьей бы то ни было прислуги меня не волнуют, при всем уважении к вам, сэр, – заявил лорд Ричард. – Гораздо больше меня заботит тот факт, что какой-то сельский докторишка собирается распотрошить хладное тело моей драгоценной мачехи. Это совершенно недопустимо!

Граф сурово посмотрел ему в глаза:

– Однако же вы должны понимать, дружище, что потеря хорошей поварихи – это очень серьезное дело.

Ричард разъяренно вскочил и открыл рот, но речь, с которой он собирался обрушиться на графа, мы так и не услышали, ибо в этот момент вошла графиня, а за ней, как утята за мамой-уткой, следовали Рори и доктор Трип. Графиня, приблизившись к супругу, положила руку ему на плечо:

– Дорогой, ты не должен так волноваться, это вредно для твоего сердца! – Затем она с совершенно невозмутимым лицом обернулась к нам и обвела присутствующих взглядом. – Я поговорила с миссис Мерион, с кухаркой, со старшими слугами и могу сообщить, что вчера лишь несколько наших гостей почувствовали легкое недомогание после ужина, а все оттого, что кухарка была несколько расстроена – она узнала, что ее племянника Томми опять арестовали за браконьерство. – Графиня потрепала супруга по плечу: – Я ей сказала, что ты все уладишь. Хорошо хоть ее помощнице удалось самой справиться с приготовлением завтрака. Помощница в своем деле кое-что смыслит, конечно, но она и в подметки не годится нашей кухарке, когда та в хорошей форме. Надеюсь, к обеду она оправится.

– Какое облегчение, – сказал граф.

– Я также поговорила с миссис Мерион. Она выражала опасения насчет свежести устриц, однако мне эти опасения кажутся безосновательными, поскольку, кроме леди Стэплфорд, ни у кого не случилось серьезного несварения.

– Значит, все дело в аллергии, – заявил Ричард Стэплфорд.

– При осмотре тела я не обнаружил признаков того, что аллергия могла быть причиной смерти, – возразил Трип.

Ричард смерил его недобрым взглядом, но доктор, похоже, отступать не собирался – даже с некоторым вызовом поправил сползшие на кончик носа очки.

– К сожалению, дорогой, – продолжила графиня, обращаясь к мужу, – боюсь, нам придется известить полицейских о необъяснимой смерти. Надеюсь, Ронни сможет связаться с их руководством и, к примеру, договориться, чтобы к нам прислали какого-нибудь неглупого и любезного человека, который сумеет быстро со всем разобраться?

– По-моему, в этом вообще нет никакой необходимости, – проворчал Крысоморд. – С какой стати мы вообще должны брать на себя ответственность за судьбу какой-то… э-э… за чью-то судьбу?

– Беда в том, – сказала графиня, предотвратив очередной взрыв возмущения со стороны Ричарда, – что у нас, ко всему прочему, гостит представительница королевской семьи. Иностранной королевской семьи.

Последовало гнетущее молчание. Настал тот самый момент, когда нам с сэром Ричардом необходимо было признаться в обмане. Мы переглянулись, но в его глазах я прочитала вызов. Было ясно, что, если я сейчас отрекусь от своего фальшивого титула, в дальнейшем уже не смогу рассчитывать на поддержку Стэплфордов. В итоге я отвела взгляд и промолчала, устыдившись собственной слабости.

– Если мы не проявим осторожность, все может закончиться дипломатическим скандалом, – продолжила графиня. – Я приказала запереть ворота Замка, но младшей прислуге доверять нельзя, ибо мы не можем быть уверены, что они не станут сплетничать или хуже того – не попытаются продать новость… – она сглотнула и следующее слово произнесла с нескрываемым отвращением, – газетчикам.

– О боже, ни в коем случае! – воскликнул граф. – В нашем роду никогда не было скандалов, и мы не позволим, чтобы нечто подобное случилось сейчас!

Графиня вопросительно вскинула бровь.

– Ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню, – сказал он. – Нельзя позволить посторонним совать нос в наши дела.