— Вы сейчас так изощренно шутите? — опешила Альвинора, пятясь от дроу, и машинально стиснула края мантии. — Д-думаю, у такого заслуженного мага, как вы, и так все получится наилучшим образом.

— Я безмерно рад, что вы верите в мои силы, но мантию снять все же придется. И закатать рукава блузы, — ответил архимагистр нормальным голосом, будто не смотрел на нее только что, как голодный кот на аппетитную мышку.

— Эм, всего лишь мантию? — подозрительно уточнила она.

— О, а вы предпочитаете снять что-нибудь еще? — и усмешка в глазах.

— Нет-нет, мантии будет достаточно. Но… вы перед этим как-то странно разговаривали.

— Всего лишь решил немного разрядить обстановку, чтобы страх перестал застилать вам глаза. Ну, и заодно проверял степень вашей распущенности. Вы ведь знаете, что я слежу за дисциплиной…

— Простите, степень ЧЕГО вы проверяли? — переспросила Альвинора.

— Распущенности, вы все правильно услышали. К сожалению, нам с коллегами встречались адептки, которые при слове «раздевайтесь» и правда начинали снимать с себя все, что только можно. Начитались любовных романов — а потом видят романтику там, где ее и в помине нет.

— И… что потом стало с этими девушками?

— Всегда одно и то же. Двойка по предмету и неделя отработок у некромантов, чтобы голова проветрилась от всякой розовой чуши.

«А ведь он почти угадал, будто мысли мои прочитал. Самой в голову полезла бесполезная ерунда», — не на шутку смутилась Аль и пробормотала:

— Сурово.

— Зато эффективно! А сейчас снимайте мантию и проходите к алтарю.

Устроившись на плоском гладком камне, который оказался совсем не холодным, Аль оправила юбку, но все равно сверкала голыми коленками, и принялась закатывать рукава выше локтей.

— Да, так хорошо, — одобрил степень ее готовности архимагистр. — Главное — ничего не бойтесь, вы должны быть сильной, чтобы взять под контроль собственную стихию, понимаете? — повторил он в который раз, будто говорил с маленьким ребенком.

И спасибо ему за это большое-пребольшое. Чем больше успокаивающих слов, тем легче настроиться. Пусть хоть по голове гладит и говорит банальное «все будет хорошо», лишь бы не суровое молчание и хмурые взгляды.

Дроу поставил пузырьки с зельями на зависший в воздухе небольшой плоский камень, источающий слабое свечение, вытащил из бутылочек пробки и достал из ножен изогнутый кинжал. Темный эльф порезал себе палец, и Аль поморщилась от укола боли. Сцедив на лезвие немного крови, мужчина зашептал какое-то заклинание и капнул по паре капель в каждый пузырек, после чего бледносиреневая жидкость приобрела более насыщенный оттенок, изумрудная стала на несколько оттенков светлее, а темно-коричневая превратилась в янтарную. На мгновение заискрившись алым светом и забурлив, зелья успокоились и, очевидно, стали готовы к употреблению.

Альвинора с замиранием сердца следила за всеми этими манипуляциями и радовалась, что может наблюдать, как работает высокоуровневый маг. Боль в пальце прошла, потому что Темный быстро заживил себе ранку, но это лишний раз напомнило Аль об их связи. Вдруг подумалось, как, наверное, ему было плохо, когда она задыхалась от нехватки воздуха в водах озера или умирала от яда. И он это выдержал, да еще и ее спас. Нет, Аркент’тар и правда удивительный!

— Все готово, давайте приступим, — он подал ей янтарное зелье.

Аль покрутила в руках бутылочку, сделала глубокий вдох, чтобы унять предательскую дрожь, выдохнула и заплом выпила.

Горячая волна побежала по жилам, вытравливая похотливые мысли, неадекватные реакции и первобытный ужас перед этим мужчиной, что стоит сейчас напротив и смотрит с таким вниманием, будто от нее зависит его жизнь. И только закушенная губа и окаменевшие скулы свидетельствуют, что он сейчас далеко не так спокоен и сдержан, как хочет казаться. Возможно, магистр чувствует в этот момент нечто похожее, раз приворот касается и его.

Мысли Аль вдруг приняли совсем другой оборот. Внезапно промелькнувшие в сознании откровенные эротические картины, участниками которых были они с архимагистром, растаяли, сменившись какой-то отчаянной нежностью. Захотелось его утешить, приголубить, разгладить складочку, появившуюся между бровей. Альвинора ощутила себя обновленной, будто исчезло все ложное и осталось истинное, то, чего и правда желает сердце. Декан в этот момент ощущался каким- то до боли родным, словно являлся частью ее самой.

Не удержавшись, Альвинора накрыла ладошкой его руку и слегка сжала. Он не ответил на пожатие, но и руки не отнял, а продолжал гипнотизировать взглядом. И если раньше в такие моменты у Аль не было в голове ни одной приличной мысли (спасибо привороту!), то сейчас наваждение прошло, а вот нежность и чувство сродненности никуда не делись.

— Вы чувствуете это, да? — спросил он. — Связующая нас нить стала ощущаться сильнее, зато ушло все наносное и навеянное. Ни вожделения, ни порочных мыслей, так?

— Да, так. Хотя не знаю, что хуже. Смотрю сейчас на вас — и кажется, что вы часть меня и я даже смогу услышать, как бьется ваше сердце.

— Как бьется, вы вряд ли сможете уловить, а вот если оно остановится… — ответил декан настолько серьезным тоном, что это исключало любую возможную шутку с его стороны.

— Нет, не хочу такого чувствовать! — у нее даже дыхание перехватило от подобной перспективы, а в районе груди будто дыра образовалась. ^ лучше приворот, там все было обманчиво и иллюзорно, а теперь… как-то слишком по-настоящему.

— Я тоже не хочу ощущать вашу боль, а еще больше не хочу, чтобы из-за меня вам эту боль причиняли, — дроу резко отвернулся и отошел.

«Вот и все, приворота больше нет, но она права, стало еще хуже», — подумал Ал.

Он ненавидел придуманные чувства, которые теперь развеяны, но что делать с настоящими? Как отрешиться от этой прочной связи и перестать ощущать движение своей крови по чужому телу? Неизвестные ублюдки хорошо постарались, привязав его к этой девушке, заставляя чувствовать себя неполноценным, если ее нет рядом. Будто у них одна душа на двоих.

Как бы Алакдаэру хотелось провести ритуал истончения прямо сейчас, чтобы ослабить их связь настолько, насколько возможно. Однако для Светлой это будет слишком тяжело, нужно подождать до завтрашнего вечера. Да, постепенно Ал привыкнет жить и чувствовать на два тела и бросит все силы на подготову ритуала извлечения, но в данный момент ему так мучительно тяжело.

«Надо перетерпеть, отвлечься, занять себя чем-то важным».

Девушка смотрела на него таким уязвимым взглядом, что дроу понадобилось время, чтобы вновь заставить себя заглянуть в ее глаза. Декан хотел облегчить состояние Альвиноры и унять навеянную страсть, что ему с успехом удалось. Но теперь обнажились другие чары, и, кажется, она к этому пока не готова.

— Адептка Арис, нужно привыкнуть к новым ощущениям. Не бойтесь, не отталкивайте их и просто примите.

Если бы в этот момент перед ним находилась одна из его сестер, Алакдаэр обнял бы ее и погладил по голове, помогая справиться с трудностями. Но адептка Арис не его сестра, им лучше вообще друг к другу не прикасаться, только при крайней необходимости.

Светлая ничего не говорила, только дышала как-то надрывно, будто хочет сдержать слезы. Нет, так не пойдет, в подобном состоянии проводить усиление контроля нельзя.

— Адептка Арис, скоро вы сможете отодвинуть непривычные ощущения на второй план и они перестанут так сильно заслонять все остальное. Вы ведь помните, зачем пришли в академию? — попробовал он ее отвлечь. — Профессор Брангард мне сказал, что у себя в селении вы натворили бед, когда проснулась сила. Что там произошло?

— Я… — девушка судорожно вздохнула. — Подарила соседям урожай за несколько лет, — по ее губам скользнула призрачная улыбка.

«Так, уже лучше».

— А еще магистр Трэлис упоминала какого-то Диара. Не расскажете о нем подробнее? — продолжил Ал.

Теперь улыбка девушки стала ярче, а в глазах появилось тепло, будто этот Диар ей очень дорог. Определенно, адептка Арис может быть невероятно чувствительной, и порою ее легко обидеть даже неосторожным словом, а может демонстрировать твердость и стойкость. Она такая разная, но всегда интересная. За ней очень любопытно наблюдать…