Артур серьезен как никогда. Кажется, что ни один мускул на его лице не двинулся за время исполнения. Я кладу ладонь на его руку и слегка сжимаю, словно подбадривая. Он не обязан испытывать вину. Он должен им гордиться.

После того как жюри берёт небольшую паузу на обсуждение результатов, меня саму начинает заметно потряхивать. Иностранный гость, который представляет звукозаписывающую компанию поднимается по ступеням на сцену, берёт в руки микрофон и объявляет результаты:

— Путём сложного отбора в несколько этапов мы определились с победителем, который получит контракт с нашей студией. Это группа «One second before» из Москвы.

До меня не сразу доходит смысл происходящего. Только потом, когда я вижу на сцене Макса, подпрыгивающего на месте, моё лицо заливают слёзы. Чувствую себя точно так же паршиво, как и тогда, когда впервые узнала о своей беременности и лишилась поддержки Максима.

В голове пульсирует одна только мысль — у Алёшки не будет отца. Он больше не нужен ему. 

Настя.

— Этой победой я обязан своему отцу, — Макс берёт в руки микрофон и смотрит прямо в нашу сторону. — Если бы не его поддержка, ничего этого бы не было. Ты это… прости меня, пап, за то, что не всегда был хорошим сыном.

Зал взрывается бурными аплодисментами, потому что все они ждали победы Максима и его группы, а я ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. Стараюсь не смотреть на Артура, потому что знаю, сейчас вновь расплачусь, только теперь уже оттого, что, кажется, между ними с Максом воцарился какой-никакой мир. Артур хороший человек и отец он отличный и я знаю, что только что он молча его простил.

Завершение вечера проходит под финальные аккорды победившей группы, под взрыв золотистого конфетти и визг фанаток. Мы с Артуром направляемся на выход из зала, взявшись за руки и переплетая наши пальцы в плотный замок.

— Не поздравишь его?

— Думаю, что сейчас Максу не до меня, — отвечает Артур и помогает мне надеть верхнюю одежду.

Я киваю и соглашаюсь с ним. Сейчас у Макса другие заботы — ему предстоит разговор с представителями звукозаписывающей компании и обсуждение деталей дальнейшего сотрудничества. А ещё переезд, новая жизнь и стремительная музыкальная карьера. Я в этом уверена и желаю ему только счастья, не обижаясь и не осуждая.

Половину дороги домой мы с Артуром разговариваем на отвлеченные темы. Обсуждаем, кто займется приготовлением завтрака и что мы закажем на ужин. Также Артур затрагивает тему летнего отпуска и предлагает мне выбрать страну, в которой я хотела бы побывать. Я завороженно смотрю на его мужественный профиль и всё ещё не верю, что мне с ним так повезло. Кажется, что, если сейчас коснусь его — он растворится, словно обманка, мираж. Осторожно тяну к нему свою руку и касаюсь пальцами колючей щеки. Нет, он правда настоящий, живой. И мой.

В сумочке начинает трезвонить мобильный телефон. Я беру его в свою ладонь и чувствую, как спирает дыхание, а сердце быстро уходит в пятки, потому что на экране светится номер нашей няни. Она никогда не звонит мне сама. Это я могу обрывать её телефон по несколько раз ко дню, заваливая вопросами о самочувствии Алёши. А она ещё никогда сама мне не звонила.

— Слушаю, — снимаю трубку дрожащими от волнения руками.

— Настенька, ты сильно не волнуйся, но, кажется, наш мальчик заболел. Я померила ему температуру и, достав градусник, увидела на нём отметку «38.5».

Я всегда думала, что не отношусь к тем мамам-наседкам, которые впадают в истерику от каждого прыщика или пятнышка, но сейчас мне впервые за время моего родительства становится по-настоящему страшно. Что делать в таком случае я прекрасно знаю, но это не мешает мне паниковать.

— Что-то случилось? — спрашивает Артур, остановившись на светофоре.

Он хмурится и всматривается в моё лицо. Должно быть сейчас по нему можно прочитать мои эмоции. Убираю трубку от уха и пересказываю на автомате слова, сказанные няней.

— У Алёши высокая температура.

— Дома же есть лекарства? Попроси её пусть даст до нашего приезда, а я пока вызову скорую, — я внимательно слушаю Артура и согласно киваю. — Они посмотрят на всякий случай. Алёша же ещё маленький.

— Да-да, ты прав, — вновь прижимаю трубку к уху и прошу няню дать сыну жаропонижающий сироп.

Няня отключается и обещает выполнить все мои инструкции, но спокойнее от этого не становится. Бросив телефон в сумочку, откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза. Молюсь только о том, чтобы с моим сыном было все в порядке и болезнь скорее миновала.

Теплое прикосновение к моей коленке согревает меня, и я перестаю мелко дрожать от страха. Открыв глаза замечаю руку Артура, которая поглаживает меня вверх по ноге.

— Всё будет хорошо, Насть. Ты же мне веришь? — спрашивает негромким хрипловатым голосом.

Эх, мне бы хоть каплю его уверенности и спокойствия.

— Верю, Артур, — немного расслабляюсь, полностью доверившись ему.

Одновременно с нами у подъезда останавливается неотложка. Осмотр показывает, что у малыша банальная простуда и нет смысла везти его сейчас в больницу. Нам назначают адекватное для такого возраста лечение и оставляют дома.

Алёшка немного капризничает у груди. Его жар то спадает, то опять поднимается, заставляя меня паниковать половину ночи, бросаясь к его кроватке при каждом шорохе.

— Насть, ты ляг поспи, — предлагает Артур, притягивая меня к себе. — А я пока присмотрю за ним.

Киваю и чувствую неимоверную усталость. Веки наливаются свинцовой тяжестью, а Морфей утаскивает меня в своё царство. Засыпая, я думаю о том, что если не Артур, то кто? Кому ещё я смогла бы доверить жизнь и здоровье своего малыша? Только ему, Артуру.

Мне кажется, что я закрываю глаза только на секунду. Ну ладно, так и быть, на минутку. А открываю только тогда, когда на улице уже светло и в комнату нашу ласково светит зимнее солнышко. Артур сидит на краю нашей кровати и качает люльку, где засыпает мой сын.

Господи, я проспала половину ночи, а он… как и обещал, присматривал всё это время за Алёшкой.

Артур переводит свой усталый взгляд в мою сторону и, несмотря на спокойное лицо, я понимаю, что он волновался тоже. Возможно даже не меньше меня, просто брал себя в руки и выполнял за меня мою же работу.

— Алексей только что уснул, температуры нет, — отчитывается, когда я целую его спину и обхватываю руками за талию.

На нем нет футболки и я могу беспрепятственно касаться губами его обнаженного тела.

— Знаешь, Насть, я ещё вчера тебе хотел сказать, но не до этого было — отъезд Максима не означает, что у твоего сына не будет отца. Я принял для себя одно очень важное решение и осталось только услышать твоё одобрение на усыновление мною Алёшки.

— Усыновление? — на миг замираю и ощущаю, как губы сами плывут в довольной улыбке.

В голову приходят стихи, которые буквально недавно попались мне в интернете:

Не тот отец, кто только жизнь ребёнку дал,

а тот, кто, как и мать, ночей не досыпал.

Кто, не жалея времени и сил,

заботился, воспитывал, растил.

Пока Максим переживает о группе, Артур вместе со мной не спит ночами, охраняя сон и спокойствие малыша. Он по-настоящему волнуется о его самочувствии. И не только словом, но и делом доказывает мне то, что лучшего отца, чем он просто быть не может.

— Да, усыновление, — отвечает Артур. — Макс улетает надолго. Думаю, что он не будет прилетать к сыну так часто, как тебе хотелось бы, — продолжает после секундной заминки. — Я хочу семью с вами, Насть. Чтобы ты, я и Алёшка. Чтобы вместе и навсегда. Чтобы вопросов о нас с тобой у него не возникало, когда вырастет.

В уголках моих глаз появляются слёзы, которые я стараюсь сдержать. Сентиментальная я стала, однако. Крупные капли падают его спину, оставляя влажные дорожки. Слёзы, смешанные со счастливой улыбкой. Радуюсь тому, что Артур не видит сейчас моего лица, потому что на нем эмоции вперемешку. На разрыв.