— Именно поэтому ты берёшь у меня деньги на съемку клипа? — хмыкаю и прибавляю скорости.

Не знаю, почему я вдруг решил завести этот разговор с ним сейчас. И почему срываю свою злость на него же, но остановиться уже не могу.

— За твою тачку просят две тысячи долларов, Максим. Ездить ты умеешь, молодец, но за бензин, как и за ремонт, плачу тоже я. Мне не сложно, ты мой сын, но так как ты приобрел новый статус, сделай, пожалуйста, так, чтобы твой сын однажды тобою гордился.

— Я понял тебя, — ворчит Максим, нахмурившись. — Обещаю, я что-нибудь придумаю.

***

На следующий день к Насте я, конечно же, не приезжаю. Знаю, что Макс был у них, поэтому не лезу со своими подарками, которые второй день заполняют мой немаленький багажник. Честно говоря, когда я впервые попал в детский магазин, то растерялся и в итоге скупил половину из предложенного продавцом-консультантом. На второй день, освободившись с работы пораньше, я все же сажусь в машину и трогаю в сторону роддома.

Остановившись у двери палаты, негромко стучу и услышав робкое: «Войдите», переступаю порог и оказываюсь в царстве детских присыпок, подгузников и молока. Настя выглядит просто отлично: светлые волосы собраны в высокий хвост, на лице алеет румянец, а глаза по-особенному светятся от радости. На ней простой халат с цветочками, который завязан поясом на талии. И хотя я был уверен, что женщины после родов обычно выглядят устрашающе, в Насте ни капли этого нет. Она по-прежнему милая и очаровательная девушка и только следы запекшейся крови на её губах напоминают о том, что несколько дней назад она воспроизвела на свет ребёнка.

— Привет, — улыбается, глядя на меня и тут же опускает взгляд.

— Здравствуй, Настя. Как вы? — прохожу по палате и кидаю взгляд на детскую кроватку, в которой мирно спит ребёнок.

Вылитый Макс. Даже хмурится точно, как и он.

— Кажется, Алёшка перепутал день с ночью, — произносит смеясь. — Не давал мне спать, зато теперь отсыпается весь день.

— Макс приезжал? — спрашиваю серьезным голосом и, скорее всего, пугаю этим Настю.

Она вдруг перестает смеяться и пятится назад.

— Приезжал, Артур. Не надо… пожалуйста, не надо только его заставлять, — произносит, закусывая нижнюю губу.

На ней опять появляются вкрапления крови, которые мне почему-то дико хочется слизать. Удерживаясь от соблазна, сую руки в карманы и сжимаю пальцы в кулаки.

— Я всегда думала, что буду независимой и сильной, а он потом сам всё осознает…

— Ты и есть сильная, Настя, — говорю твёрдым голосом. — А вот ему стоит этому научиться.

Выдыхаю и понимаю, что срываю свое дурное настроение на невинной девушке. Радует меня только то, что Настя в целом веселая и никаких признаков послеродовой депрессии у неё нет, точно, как и разочарования в том, что её сын будет расти в неполноценной семье. Я молча протягиваю ей пакеты с подарками, которые Настя принимает, широко раскрыв глаза от удивления.

— Это все нам? Артур, я уже говорила, что не знаю, как отблагодарить тебя за твою помощь, — когда Настя принимает пакеты, то случайно задевает пальцами мои руки, отчего слегка вздрагивает и краснеет.

От неё приятно пахнет — ванилью и детской присыпкой, и я осознаю, что рядом с ней как-то особенно уютно. Тихий писк в детской кроватке раздается слишком неожиданно. Я никогда не имел дел с детьми, особенно с такими маленькими. Макс достался мне уже взрослым сообразительным парнем и, признаюсь честно, что, если бы получил в подарок такой вот сверток, точно бы растерялся.

— Хочешь взять его? — спрашивает Настя, вновь улыбаясь мне.

— Боюсь, я что-нибудь ему сломаю, — качаю в ответ головой.

— Не сломаешь, — смеется Настя. — Бери!

Она ловко достает сына из кроватки и, несмотря на мои слова, сказанные всерьез, протягивает мне младенца прямо в руки. Настя так искреннее смотрит в мои глаза, что не принять Алёшку я не могу. Внимательно слушаю её советы и осторожно придерживаю голову ребёнка рукой, замечая восхищенный Настин взгляд, который она бросает на нас украдкой.

Когда выхожу из палаты, то встречаю в коридоре знакомого мне мужика из курилки, который крепко пожимает мою руку, словно мы с ним старые приятели.

— Своих проведывал? — подмигивает он.

— Да, своих, — не углубляюсь я.

Настя.

— Господи, да от него же просто пахнет сексом! — произносит Анька в тот момент, когда Артур заносит с улицы наши с Алёшкой вещи.

Выписка из роддома состоялась и прошла спокойно и легко, и теперь сынок мирно спит в кроватке детской комнаты, которую по словам Артура организовал сам Макс.

— Тише ты, он может услышать, — незаметно пинаю подругу в бок, а сама украдкой любуюсь им.

Анька глупо хихикает, но не перестает пожирать Артура глазами. Я вижу, что он нравится ей. Он не может не нравится, потому что я тоже чувствую, как всё внутри меня переворачивается, когда наши взгляды на секунду встречаются.

— Артур, может останетесь? — подруга расправляет плечи, незаметно втягивает живот и «стреляет» в него глазами. — Я привезла с собой торт, сейчас только Настя чайник поставит.

Я не планировала никаких застолий, мой холодильник, конечно же, пуст, но именно сейчас мне тоже хочется, чтобы Артур остался.

— Хорошо, останусь, — кивает он. — Макс ты как?

Максим ненадолго задумывается, но всё же кивает в знак согласия. Мужчины вновь спускаются к автомобилю, оставляя нас с Анькой вдвоем. За это время я ставлю чайник, забегаю в комнату и спешно снимаю с себя уличные вещи, критично оглядывая собственное отражение в зеркале. Мне определенно есть над чем работать — лишнего веса почти не осталось, но подтянуть тело не помешает. Грудь… грудь значительно увеличилась и буквально выпирает из лифчика, что не может не радовать. С таким размером я могу составить реальную конкуренцию Аньке. Смеюсь над собственной шуткой, достаю из шкафа домашнее платье чуть выше колен, распускаю волосы и выхожу из комнаты, замечая, что Артур и Макс уже вернулись.

Наше застолье скромное и безалкогольное — Артур за рулём, мне нельзя потому что я кормлю грудью, Анька лишь ненадолго отпросилась с работы, а Макс не пьет потому, что не с кем. К торту я пока тоже не прикасаюсь, несмотря на его привлекательный внешний вид. Я начала кормить грудью и хочу сохранить грудное вскармливание как можно дольше. К тому же, пока ещё не знаю какой будет реакция моего малыша на новые продукты, поэтому не рискую.

— Коллеги скинулись деньгами и не придумали, что купить тебе и Алёшке, поэтому вот, — Анька достает из сумочки пухлый конверт и незаметно протягивает мне, вгоняя меня в краску. — Бери-бери, даже не думай отказываться!

Я благодарно киваю подруге, говорю: "Спасибо" и поднимаюсь с места, чтобы ещё раз проверить, не проснулся ли мой малыш. Оказавшись в детской слышу за спиной шаги. Это Макс. Он проходит по комнате и останавливается у кроватки. Смотрит на спящего Алёшку и крепко сжимает пальцами бортики.

— Мне нужно ехать. Ты не против? — спрашивает и переводит на меня свой взгляд.

Голубые глаза внимательно осматривают меня с головы и до ног, отчего мне становится не по себе.

— Конечно же, я не против, Макс. Алёшка всё время спит, поэтому пока мне твоя помощь не нужна, — пожимаю плечами и отвожу взгляд в сторону.

— Хорошо. Только в случае чего — звони. Я постараюсь быть на связи.

Киваю и выхожу из детской. Макс — следом за мной. Он направляется в прихожую, надевает на себя куртку и ботинки и появившись на пороге кухни машет оставшимся гостям рукой. Я вижу, как неодобрительно смотрит на него Артур и больше всего на свете не хочу, чтобы Макса к отцовству принуждали силой. Любовь к ребенку должна идти из самого сердца, а не подпитываться пинками старших.

— Стой! Макс, ты на машине? — спрашивает Анька. — Подкинь меня на работу, а?

Максим согласно кивает и уже через пять минут мы остаемся с Артуром наедине. Его присутствие заставляет моё сердце учащенно стучать, а кожу покрываться мурашками всякий раз, когда я замечаю на себе его взгляды. Я поднимаюсь с места и убираю грязную посуду в раковину. Чувствую его запах у себя за спиной и, резко повернув голову назад, подтверждаю свою догадку. Он смотрит мне в глаза. Смотрит так, что внутри меня всё сжимается от волнения и сильного желания одновременно. Мне хочется прикоснуться к нему — провести пальцами по контуру его губ, по небритой трехдневной щетине, которая ему невероятно идёт. Хочется встать на носочки и вновь почувствовать его на вкус, как тогда, в Новый год. И чтобы сдержать себя от соблазна и всё не испортить в очередной раз, я прячу руки за спину и делаю шаг назад, упираясь поясницей в кухонную столешницу.