Мой отец, способный решить любую жизненную проблему, продолжает хмуриться. Он бросает задумчивый взгляд на маму, потом вновь переключается на меня.

— Агата и Пресли. Они кажутся довольно милыми. Боунз — защитник. Это я еще понимаю. Но… — он ненадолго замолкает, и его лицо становится пунцовым от гнева. — Норман. Он злой и отвратительный. Не стесняясь нашего присутствия, он вырезал свое имя на совершенно новой столешнице. И нам всем пришлось выслушивать его мерзкое шипение и все те ужасные вещи, которые он запланировал сделать с ней.

— Боже, благослови ее, — бормочет и шмыгает носом мама, пока пьет чай.

Нервно сглотнув, я киваю.

— Нормана можно изгнать. Нужно только дождаться подходящего момента. И это обязательно произойдет, — заверяю я папу.

Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Йео…

Я выпрямляюсь. По выражению его лица я понимаю — мне не понравится то, что папа сейчас скажет.

— Ты понимаешь, что у тебя никогда не будет ни нормального брака, ни детей? Ты это хорошо обдумал? В таких условиях нельзя воспитывать ребенка, — печально говорит он.

Сделав глубокий вдох, я твердо смотрю ему в глаза.

— Я знаю. Мы оба, на самом деле, прекрасно это понимаем. Дети не входят в наши планы. Мне не нужен ребенок, чтобы быть счастливым с Кейди. Мне нужна сама Кейди.

Мама потянулась ко мне и легонько похлопала по руке.

— Девочка тоже нуждается в тебе.

Мое сердце ноет в груди, и я посылаю маме благодарную улыбку. Затем снова поворачиваюсь к отцу.

— Я прошу тебя только о поддержке. Ты же понимаешь, что меня беспокоят не финансовые вопросы. Мне нужна твоя любовь и твои советы. Мне важно быть уверенным, что моя семья готова меня поддержать. Что когда возникнут проблемы, я всегда смогу опереться на вас двоих или на своих братьев. Что непременно поможете мне в безвыходной ситуации, когда я не смогу быть в двух местах одновременно.

Папа вздыхает и делает большой глоток кофе.

— Как ты сможешь управлять практикой и круглосуточно заботиться о Кейди?

— По дороге сюда я позвонил Кушу Павана. Он принял решение переехать в Моргантаун, проигнорировав возражения своего отца. Я дружу с ним с первых дней учебы в Йеле. Куш трудолюбивый и надежный. Мой напарник сможет принимать пациентов, когда я буду занят с Кейди. Мы справимся, — заверяю его.

Отец долго смотрит на меня, сощурив глаза. По ним я вижу, что мои слова обдумывает не мой великодушный родитель, а предприимчивый бизнесмен.

— Ты молодец, хорошо все продумал, — после длительного молчания, наконец, улыбается он.

Я киваю, принимая похвалу, и отвечаю ему своим собственным фирменным взглядом, который способен удовлетворить этого весьма успешного человека.

— Это все, о чем я могу думать с тех пор, как закончил среднюю школу. Уже двенадцать лет я планирую совместную жизнь с Кейди. И да, это был долгий и нелегкий путь. Мы уже многого достигли, дальше будет еще лучше. Вот увидишь. Когда я с Кейди, она намного дольше остается сама собой. Ее альтеры, как правило, уходят на задний план. Некоторые вообще почти не появляются. Особенно плохие. Я могу дать ей возможность прожить лучшую жизнь. Такую жизнь, о которой она даже мечтать не могла. Я сделаю для нее все. Все, что угодно, пап. Я сделаю всё, что в моих силах.

Отец достает из нагрудного кармана телефон и кому-то звонит. Когда ему отвечают, он ведет деловой разговор сухим, не терпящим возражений тоном.

Итак, папа...

Нет времени на любезности.

— Рита, скажи Рику, что мы покупаем здание в центре, на Второй улице, — его глаза лишь на мгновение встречаются с моими, но мне хватает и этого, чтобы заметить в них принятие моих аргументов и согласие с моими доводами. Он знает, что это единственный для всех нас выход. Его теплый взгляд говорит мне, что моя семья не оставит меня и всегда будет на моей стороне. — Да, наличными. Как мы и договаривались, — говорит он и внимательно слушает собеседницу, которая энергично продолжает что-то объяснять. — Да. Как можно скорее. Я бы хотел вступить в права собственника к концу месяца. Спасибо.

— Я очень благодарен тебе, папа, — с облегчением говорю ему.

— Не стоит, — ворчит он, словно не делает ничего особенного. Но это достаточно крупная сделка. — А чем Кейди будет заниматься, пока ты будешь на работе, сынок? Ты же не сможешь все время быть рядом с ней.

— Она поедет со мной. Мы с Кушем найдем для нее подходящее занятие. Дела, которые не будут мешать нашим пациентам. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Но главное, что… — я тру лицо, пытаясь скрыть свое волнение и, наконец, выдыхаю, — она сможет получить столь необходимую ей терапию. Когда Куш приедет, я уговорю Кейди встретиться с ним. Надеюсь, он настолько ей понравится, что она согласится проводить с ним некоторое время.

Папины брови приподнимаются от удивления.

— О, сынок, ты так досконально все продумал?! Надеешься, что Кейди будет участвовать в терапии? А если один из ее альтеров будет сопротивляться?

Да, это не простой вопрос. Некоторые альтеры не идут на контакт и довольно опасные. Уверен, мы с Боунзом сможем от них избавиться. Остальные же любят Кейди. Другие альтеры согласятся, потому что любят также и меня.

— Мы с Боунзом позаботимся об этом.

В кармане жужжит телефон. Сообщение с номера Кейди. Читаю его и холодею от охватившего меня ужаса. Кровь стынет в жилах.

Кейди: Пожиратель котят, это я. Боунз. Девочка расстроена тем, что дверь Луизы осталась открытой. Ее поведение предупреждает о появлении Кеннета. Срочно нужна твоя помощь.

Я выскакиваю из дома, даже не попрощавшись с родителями. 

— КЕЙДИ! — рявкаю я, подходя к лестнице. Не дождавшись ответа, несусь вверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. — БОУНЗ!

В доме стоит жуткая тишина. Я начинаю паниковать.

Что делать, если этот ублюдок уже здесь?!

Черт возьми!!

Я спешу по коридору к комнате Кейди и вижу, что дверь в спальню Луизы приоткрыта. Влетев туда, я почти теряю свой гребаный разум.

Кеннет!!

Откуда я это знаю? Его любимое оружие крепко зажато в его руке.

Кеннет любит оружие. Я узнаю его разрушительное «я» за версту.

Он голый. Сидит на кровати, скрестив ноги.

— Боунз! — кричу я, надеясь пробиться к нему.

Кеннет медленно… нехотя поднимает свой равнодушный взгляд. Кровь стекает по внутренней стороне его бедер. Он вырезает что-то на коже, уже пострадавшей от сигаретных ожогов. Что-то… смутно напоминающее слова.

— Что ты творишь? — закипаю я. Мое тело напрягается. Я готов в любую минуту наброситься на него. Но заставляю себя не шевелиться, боясь спугнуть его. Он может воткнуть лезвие еще глубже. — Это не твое тело. Не смей разрушать его!

Кеннет смотрит на меня понурым взглядом и начинает хмуриться. Он всегда в каком-то другом измерении. Я для него — галлюцинация, плод его больной фантазии. Он в замешательстве, в его глазах отражается смятение. Рука, в которой он держит лезвие, начинает дрожать.

— Прочь из моей головы! Все прочь! — вяло протестует он.

— Это ты должен уйти, — рычу я и делаю в его сторону маленький шаг. — Отдай мне лезвие!

Кеннет еще больше хмурит свои темно-каштановые брови и начинает что-то бормотать себе под нос, словно пытается отпугнуть мои слова. Он снова подносит лезвие к бедру, но я наготове и тут же бросаюсь на него. Хватаю его за запястье, швыряю на кровать и с силой прижимаю к ней руку, наносящую увечья. Он от бессилия похрюкивает и, извиваясь, пытается вырваться из моего захвата. Но я сильнее. Я сильнее их всех.

— Боунз… — шиплю я в его лицо.

Мне удается вырвать лезвие из руки Кеннета и отбросить его на пол. Затем я переворачиваю его на живот и наваливаюсь на него всем телом. Я использую свой немалый вес, чтобы приковать его к кровати до тех пор, пока кто-нибудь из альтеров не возьмет над ним верх.