— Он с ума сойдет, если узнает, что ты мог подумать, что он собака! — ее заразительный смех не оставляет меня равнодушным — мне тоже хочется смеяться.

— Он твой брат?

Кейди садится и скрещивает ноги. Затем срывает длинный стебель травы.

— Да, мне он как брат.

Моя улыбка становится шире, когда я понимаю — у меня теперь не один друг, а целых два. Мне больше не нужен Джейк. У меня есть Кейди и Боунз.

— Боунз! — кричит она в сторону дома.

Я поднимаю глаза и вижу пожилую женщину, вероятно, маму Кейди. Она пристально смотрит на меня, и ее губы превращаются в тонкую линию. У нее синяк под глазом. Точно такой Дин схлопотал от Баркли. Брат врезал ему за то, что он целовался с его девушкой. Синяк фиолетовый, опухший и уродливый.

Женщина нервно сглатывает и уходит.

Кейди стоит, прикрывая ладошкой глаза от солнца, и всматривается в дом.

— Может, он просит у моей бабушки что-нибудь перекусить? Это странно. Он всегда приходит, когда я зову его, — она снова поворачивает ко мне голову и смотрит на меня. Кейди закусывает нижнюю губу — обдумывает отсутствие ответа от этого Боунза.

— Давай, в следующий раз, когда приду, я принесу немного ттока, раз он так любит снэки. Ттока вкусные. Куда лучше, чем немые печенья с предсказанием, — говорю я ей с улыбкой.

Глаза Кейди загадочно мерцают на солнце. И я решаю прямо тогда — она будет моим лучшим другом. Мне нравится смотреть в ее красивые глаза и на ее грустную улыбку. Я надеюсь, ее «типа брату» я тоже понравлюсь.

— Что такое тток? (прим. тток — блюдо корейской кухни; пирожок, сделанный из клейкого риса (по-корейски «чхапссаль»).

— Что-то вроде рисовых пирожков.

Кейди притворяется, будто ее рвет.

— Гадость! Боунзу точно не понравится. Он любит «Читос». Принеси его.

— Хорошо. 

Три дня подряд идет дождь. Мне до смерти хочется снова пойти к Кейди и познакомиться с Боунзом. Но мама не позволит кататься на велосипеде под дождем.

— Почему бы тебе не пригласить Джейка поиграть в видеоигры? — спрашивает она, отпивая глоток горячего чая. Воздух наполняется ароматом лимона и меда.

Я издаю стон, но не ухожу со своего места у окна, откуда виден двор Кейди.

— Я не хочу с ним играть. К тому же Баркли ему нравится больше, чем я.

За моей спиной откашливается отец. Он откладывает в сторону свою газету.

— Йео, иди сюда, — зовет он меня к себе.

Со вздохом, который не должен услышать мой отец, я встаю и иду к нему. Он хлопает себя по коленке, и я взбираюсь на нее. Хорошо, что Баркли и Дин сегодня со своей матерью. Они опять бы стали дразнить меня. Братья всегда говорят, что я — папенькин сыночек.

— Что тебя расстроило, сынок? — отец бережно обнимает меня, а я хмурюсь.

— Я познакомился с новой подружкой. Ее зовут Кейди. Каждый день идет дождь, а я хочу поиграть с ней.

Его тело напрягается от моих слов. Это заставляет меня вопросительно взглянуть на него. Отец хмурится, но все же произносит:

— Ребенок Нормана и Луизы?

Я пожимаю плечами:

— Я не знаю.

Он переводит взгляд на маму и слегка кивает ей головой. Затем снова поворачивается ко мне.

— Кейди живет в сером доме вниз по улице?

Я киваю.

— Я не хочу, чтобы ты туда ходил. Ты меня понимаешь?

Я резко поворачиваю голову к маме и говорю умоляющим голосом:

— Что? Почему нет? Мам, скажи ему, что Кейди хорошая.

Она не отрывает своего взгляда от чая и пьет его небольшими глотками.

— Послушай лучше своего отца.

Слезы гнева наворачиваются на мои глаза, и я соскальзываю с его колена.

— Ты противный, папа!

Я стремглав выбегаю из гостиной. Мои родители остаются в комнате и продолжают разговаривать приглушенными голосами. Добравшись до своей комнаты, я со всей силы хлопаю дверью и с чувством безнадежности падаю на кровать лицом вниз. Почему папа не разрешает мне играть с Кейди? Что не так с этой девочкой с такими красивыми глазами и грустной улыбкой?

Я плачу навзрыд. Сквозь горькие слезы я слышу, как открывается и закрывается дверь. Я знаю, что это мама, — она пахнет имбирём. Но от этого, казалось, успокаивающего запаха я плачу только сильнее. Мама берет от письменного стола мой стул и подвигает его к кровати. Она легонько хлопает меня по спине.

— Твой папа знает то, чего не знаешь ты, Йео. Он мудрый.

Я фыркаю и качаю головой.

— Но не об этом, мам.

Мама молча гладит меня по спине.

— Джа-ги-джа, — говорит она, спустя несколько минут, — ты же умный мальчик. Я доверяю твоему мнению. Если ты говоришь, что девочка хорошая, значит, она хорошая. Но будь внимательней. Боюсь, что папа больше беспокоится о ее родителях, чем о ней. Норман не такой хороший человек, как твой отец. Тебе лучше не играть там, если Норман будет дома. Можешь пообещать мне хотя бы это?

Перекатившись на свою сторону, я смотрю на маму. Она умная и красивая. Я понимаю, почему мой отец взял ее себе в жены.

— Значит, я могу играть с ней? Прямо сейчас?

Она улыбается мне.

— Ага. Просто обещай, что к обеду будешь дома.

Маме не нужно повторять это дважды — я уже скачу вниз по лестнице. Я быстро пробегаю через кухню и выбегаю под дождь, даже не оглянувшись. Мама кричит мне, чтобы я взял зонт, но я слишком взволнован. 

— Кейди дома?

Я промок до костей. Это означает, что мама расстроится из-за меня. Ведь я не послушал ее и выбежал под дождь без зонта. Наверное, я мокрый как мышь.

Женщина с фингалом выглядит не лучше. На самом деле, она выглядит так, будто развалится в любой момент. Она красивая. Но не такая красивая, как моя мама. И она не выглядит такой же умной, как моя мама. Эта женщина выглядит потерянной и сбитой с толку. Неопрятной и одинокой.

— Ммм, — смотрит она через плечо. Потом снова бросает взгляд на меня. — Она сейчас не очень хорошо себя чувствует.

— Тогда, может, Боунз со мной поиграет? — спрашиваю я, держа в руках пакет «Читос». — Я принес его любимые чипсы.

У нее на глазах наворачиваются слезы и медленно скатываются по ее щекам.

— Хочешь с ним поиграть? А ты его не боишься?

— С чего мне его бояться?

Она сглатывает и взмахом руки приглашает меня в дом. На минуту я беспокоюсь за свою аллергию на их кота, но, к счастью, прямо сейчас мне наплевать. Может, это всего лишь уличный кот? Бедняжка... на улице льет как из ведра.

Я усаживаюсь на диван, пока женщина бредет прочь куда-то по дому. 

Спустя несколько минут на лестнице раздаются шаги. Вбегает ребенок, и я вижу лишь кожу и темные волосы. Пакет с чипсами мгновенно исчезает у меня прямо из рук.

— Это мне. Кейди сказала, что ты вернешься.

Я в изумлении смотрю на ребенка, на котором ничего нет, кроме нижнего белья.

— Я Боунз.

Боунз — соответствует своему имени (прим. в переводе «кости»). Он такой худой, что выпирают ребра. Ничего кроме шишковатых коленей и локтей. Синяки портят бледный живот ребенка. Это меня злит. Норман виноват в этих синяках?

— Я Йео. Но ты уже это знаешь...

— Ага, Кейди говорила мне. Она сказала, что ты клевый, но я этого пока не вижу. Как по мне, так что-то вроде уродца. Почему у тебя волосы стоят дыбом? Да и твои глаза выглядят странно. Ты ешь кошек? Кейди тебя убьет, если ты съешь ее кота. Просто предупреждаю.

Я не успеваю ответить, как пожилая женщина входит в комнату и улыбается мне.

— Ты, вероятно, сын Флетчера и Кён. Йео, да? Этим летом твоя мама обращалась ко мне насчет нескольких уроков игры на фортепиано. Я — Рут.

— Да, я Йео. Приятно познакомиться, — отвечаю я с вежливой улыбкой.

Она садится в кресло и внимательно изучает меня. Ее седые брови сдвинуты вместе.

— Я вижу, ты познакомился с другом моей внучки Боунзом. Он смутьян, но мы все равно его любим.

Боунз тут же вознаграждает ее — бросает ей в ладонь целую горсть «Читос».