После того как бабушка избила меня до полусмерти, ночные чудеса прекратились. К счастью, кое-какие умения у меня всё же остались. Например, когда пришло понимание ценности денег, я научилась вытягивать их у людей так, что они ничего не помнили. Но это уже было чистой воды мошенничество — обычный гипноз, который не имел ничего общего с процессом ночного творения. И вот, под влиянием стресса это вновь вернулось.

— Рассказывай! — велела я. — Алекс, клянусь, что бы ни произошло этой ночью, моей вины в том нет. Если что и сделала, я всё равно ничего не помню.

— Да ничего страшного не произошло, — сказал подошедший Эдик. — Отчего-то ты решила, что будет прикольно скормить Алекса зубастому чудовищу, которое к нам пожаловало ночью.

— Это которое, жаба-лангольер или плотоядный вампир? — спросила я, разочарованная его словами.

Я уж было поверила, что мои детские способности вернулись.

— Нет, не они. Это была здоровенная змея.

— У змей нет зубов! — раздражённо сказала я.

— А у этой были! Причём здоровенные! — заявил Эдик.

— Так! — я с подозрением глянула на нашего красавчика. — И с чего вдруг мне приспичило выставить тебя за порог?

— А я откуда знаю?! — огрызнулся Алекс. — Нечего пялиться, ты абсолютно не в моём вкусе, поняла?

— Поняла. И как же ты спасся?

— Это было здорово! — Эдик с восторгом глянул на товарища. — Ну, что же ты молчишь? Расскажи! — воскликнул он с нетерпением.

— Хватит языком молоть! — прервал его Алекс, не склонный что-либо рассказывать. — Идём, пока малец не дал дёру, — добавил он и направился к Лотико, который, стоя в сторонке, гладил лошадь по морде и с любопытством поглядывал на нас.

Тут я заподозрила, что мне и парням всё пригрезились, и на самом деле не было никаких ночных чудовищ.

— Не иначе Савенкову удалось повторить младенческий подвиг Геракла, и он задушил змею голыми руками, — насмешливо заметила я и посмотрела на девчонку. — А тебе, Иванова, что приснилось? Небось, принц на белом единороге?

— Не-а, мне ничего не снилось. Вот почему вы все что-то видели, а я ничего? — расстроилась Дашка.

На физиономии Эдика появилась смущённая мина, похоже, он тоже засомневался в реальности ночных событий.

— Думаешь, это был сон? Тогда почему Алекс не сказал, что мой рассказ о змее — это чушь?

— Может, решил повыпендриваться? — предположила Дашка.

— Нет, это было слишком реалистично для сна! — запротестовал Эдик. — К тому же Иришка тоже видела, как корни дерева лезли к нам, но их не пускал магический барьер в проёме.

Я пожала плечами.

— Здесь странные места. Вполне возможно, что наши сны в чём-то переплетались.

— Но я сам видел, как Алекс сначала порубал корни, когда они попытались его схватить, а затем проткнул змею, когда она на него напала. Да, чуть не забыл! — победно воскликнул Эдик. — Вы видели кокон из веток на дереве? Так вот, там мёртвая змея! Дерево её слопало, когда Алекс отрубил ей голову.

— Вот оно что! Осталось только выяснить, где он взял меч, — холодно сказала я, по-прежнему уверенная, что это наваждение.

И вдруг! «Девочка, ты правильно поступила, слабакам не место рядом с тобой. Кто достоин, тот пройдёт испытание», — загрохотало в моей голове. Голос был настолько мощным, что я на какое-то время оглохла. «Кто ты?» — спросила я, отойдя от шока. «Придёт время, и узнаешь», — последовал излюбленный ответ всех таинственных муд… «Я хотела сказать чудаков», — поправилась я, когда в ушах загрохотал смех невидимого собеседника.

Господи! Это было невыносимо! Кто играл в рыцарей и его лупили палкой по кастрюле-шлему, тот поймёт мои ощущения. Если это и есть хвалёная телепатия, то я уже ненавижу её всеми фибрами души!

Я уж думала, что сойду с ума, когда невидимый собеседник наконец-то сжалился, и в моей несчастной голове воцарилась благословенная тишина.

Проигнорировав взгляды спутников, не понимающих, что со мной творится, я подняла голову. Там, в небе, плавно взмахивая крыльями, летела настоящая жар-птица — сгусток пылающей ярости, хищный и прекрасный огонь. Томные красавицы, что я видела этой ночью, были всего лишь жалкой тенью грозного феникса.

Уверенная, что это он со мной разговаривал, я вытянула руку в его направлении и с моих пальцев сорвались голубоватые молнии.

— Эллирэу, торадо-ци! — выкрикнула я во весь голос.

— Эллирэу, заф-ци! — донёсся до меня ответный крик, и от феникса отделилась крохотная искорка.

С воем падающей бомбы на землю упало огненное перо — оно было с меня ростом, ослепительно яркое и жаркое, как зев доменной печи. Стержень пера, раскалённый добела, вонзился в скальный грунт и начал погружаться в плавящийся базальт. Не думая о последствиях (просто знала, что медлить нельзя), я дёрнула подарок феникса из камня и, ослеплённая невыносимой болью, потеряла сознание.

[1] С. Маршак

Ничто не вечно под луной. Но жизнь

Бессмертна эстафетой поколений.

Коль этим даром, друг мой, дорожишь,

Оставь свой след, отбросив яд сомнений [1].

Луна и звёзды, наплевав на законы всемирного тяготения, ходили по небу как хотели. От их беспорядочной пляски рябило в глазах, и болела голова. Пьяная катавасия небесных тел раздражала неимоверно, причём одним лишь своим видом. Вот как избавиться от того, что ты видишь за закрытыми глазами?

Если только умереть…

Но-но! В конце концов, ничто не вечно под луной. Совсем недавно мне казалось, что я буду всю оставшуюся жизнь возиться со школярами, а по вечерам умирать со скуки, в компании очередного бойфренда, и вот на тебе! На мою голову свалился целый воз приключений. Как говорится, получи и распишись.

И что? Да ничего!.. Чудеса и приключения, говорите? Да в гробу я их все видела! Единственно, чего я хочу сейчас, это вернуться домой — к своей скучной и предсказуемой жизни. Чтобы не нужно было ежедневно думать о том, где взять воду и еду, а ещё переживать о том, будешь ли ты жив после очередной ночёвки. Правильно говорят, что имеешь, то не ценишь…

Ура! Смена декораций! Неведомый оператор взял луну крупным планом, и она росла до тех пор, пока не заполнила собой всё видимое пространство. Тёмные пятна и ломаные линии на её сияющем лике сложились в волшебный дворец и Сейлор Мун в наряде Серинити.

Мультяшка крутанулась на месте и, взмахнув волшебным жезлом, что-то пискнула по-японски. В тот же миг она и дворец исчезли, и на их месте появился Лунный заяц — в обнимку с нефритовой ступкой. Сгорбившись от бесконечной череды лет, он сидел под коричным деревом и с чисто азиатским долготерпением толок кору этого самого дерева, превращая её в волшебный порошок. Если верить китайским байкам, то корица заячьего помола дарит людям бессмертие.

Господи! Ну и работёнка у косого! Лично я уже рехнулась бы от такого однообразного занятия.

Стоило пожалеть Лунного зайца, как он вдруг перестал молотить и замер, держа перед собой увесистый золотой пестик. Затем он уронил его в ступку и повернулся ко мне. «Можно?» — было написано на его страдальческой физиономии.

Я согласно кивнула и в тот же миг косой сорвался с места… хотя, нет. Сначала его бешено двигающиеся задние лапки образовали размытый круг. Наконец он перестал буксовать и лишь тогда сорвался с места.

С прытью кролика Роджера косой заметался по лунной поверхности. Он прыгал с уступа на уступ, рыбкой нырял в разломы и реактивным снарядом вылетал обратно. Он излазил все кратеры и с наслаждением переплыл бассейн Южный полюс-Эйткен — сначала туда, затем обратно.

Утомившись от бешеной скачки, Лунный заяц наконец лёг на пузо и, поднимая клубы густой пыли, медленно-медленно съехал по склону кратера Герцшпрунгаи… ткнулся носом в коричное дерево.

Отведя душу, косой поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало снова уселся под деревом. Прежде чем заняться осточертевшим делом, он запустил лапку в ступку и швырнул мне в лицо горсть волшебной пыли. Вот гад! И это вся его благодарность?