С другой стороны, это лишь единичный случай. Лишь метод, чтобы поймать опасного колдуна. Агнесс просто охотница за головами, она много не знает. Если сейчас она поддастся эмоциям, проявит слабость, то потеряет все, к чему шла долгие годы. Она вспоминала всю свою тяжелую работу, все свои синяки и ссадины, которые она заработала, пытаясь добиться хоть какого-то уважения в Новом Риме. Девочка из трущоб, которая сейчас работала лично на Джозефа Аронакса. Капитан Новоримского воздушного флота Агнесс Железная. Прямо сейчас у нее было все, о чем она мечтала.
— Это уже боевые, — сказал тем временем Аронакс, кивнув на ружья в руках, которые были направлены на Соню и Кендре.
Агнесс посмотрела на них с горечью. Соня и Кендре ни в чем не были виноваты. Они просто связались не с тем человеком…
Агнесс почувствовала на себе тяжелый взгляд Ланского. Тот повернулся к ней, и в его больших печальных глазах Агнесс заметила отблески золотистого сияния. Она сразу поняла, что это значит, и предусмотрительно отступила на шаг, чтобы оказаться позади Ланского.
Ланский вскинул руки и снова засиял. Теплый золотистый свет вырывался из его глаз, из рук. Ланский светился весь. Щурясь и прикрывая лицо рукой, Агнесс видела, как сраженные магической силой, люди Аронакса падали один за другим. Но сам Аронакс остался стоять. Волна света разбивалась об него. Тень, которую он отбрасывал, казалась твердой, как скала. Вдруг там, где стоял Аронакс, что-то вспыхнуло снопом искр, хлопнуло. Потом еще и еще. Приглядевшись, Агнесс поняла, что это лопаются истоковики в перстнях на его руках. Она вспомнила, как тогда, в Башне Виктории, она смотрела на эти перстни и размышляла о том, зачем они нужны. Никто не станет носить столько перстней с крупными истоковиками просто так. Оказалось, это была защита от магии Ланского. Перстни поглощали Энергию и теперь лопались от перегрузки один за другим. Вот еще один? Сколько там этих перстней? Сколько времени Ланский может светиться?
Силы Ланского иссякли раньше, чем лопнул последний перстень Аронакса. Ланский упал на траву, из последних сил оставаясь в сознании. Он снова посмотрел на Агнесс. Глаза его были пронзительно печальны. О чем он думал в этот момент? Что слишком часто ошибался в людях? Сначала Аронакс, которому Ланский служил верой и правдой. Потом Кручинин, старый друг, который оказался крысой и убил Ромашку. Теперь вот Агнесс. Зачем Ланский вообще ей доверился? Это же абсурд! Она появилась в его жизни с открытым намерением арестовать или убить. И все же Ланский обращался с ней как с членом экипажа, а не как с пленницей. Почему? Зачем? Почему сейчас он смотрел на нее с такой тоской, как будто она предала его, хотя она ничего ему не обещала…
— Капитан Железная… Без глупостей, ладно? В Новом Риме вас уже ждет ваш дирижабль… — сказал Аронакс.
Агнесс подняла руки и сделала полшага назад. Она ничего не обещала Ланскому и ничего ему не должна. Если этот человек видит в каждом встречном потенциального друга и союзника, а потом обламывается, это исключительно его проблемы. Она не просила, чтобы с ней обращались как с другом. Она просто делала свою работу.
Агнесс опустила руку ровно настолько, чтобы встроенный в нарукавник ремонтный пистолет оказался на уровне головы Аронакса. До револьвера дотянуться она бы не успела. Агнесс выстрелила сгустком расплавленного металла Аронаксу в лицо. Одновременно с этим она услышала звук выстрела, и грудь под левой ключицей пронзила острая боль. Аронакс успел выстрелить в нее. Агнесс потеряла равновесие, упала на траву. Она видела только синее небо с пушистыми белоснежными облаками и слышала, как где-то рядом дергается в агонии лидер Нового Рима. Через несколько секунд все стихло.
***
— Агнесс…
Она не заметила, как Ланский подобрался к ней. Может, потеряла сознание на какое-то время. Сейчас она была жива, это радовало. Вот только дышать было почти невозможно, слишком больно. Ланский склонился над ней. Он все еще лежал на траве и приподнялся, опираясь на руку. Сам он, похоже, держался исключительно на собственной воле. В его тепло-серых глазах Агнесс видела лишь тревогу. Ни тени злости или сомнения. Какого черта? Она же колебалась. Она вполне могла отступить и позволить Аронаксу его захватить! На месте Ланского она бы себя грохнула, чтобы подстраховаться.
— Пуля броню не пробила, но погнула, — сказал Ланский. — Снять надо. Дышать легче будет. Позволишь?
Он еще разрешения спрашивает! Помнит, что ее слова насчет брони: она никогда ее не снимает. Помнит, что для нее это важно, и спрашивает разрешения. Агнесс хотелось его стукнуть, но сил не было.
— Да твою ж мать! — выдохнула она сквозь стиснутые зубы. — Там на плечах… крепления…
Агнесс краем глаза увидела, как свободной рукой Ланский потянулся к ее плечу. Щелкнуло одно крепление, потом второе, на другом плече. Ланский все делал очень осторожно.
— И по бокам еще… — сказала Агнесс. Она смотрела в небо, на облака. Смотреть на Ланского сейчас было невыносимо. Вот какого черта он с ней возится? Чем она это заслужила?
В следующее мгновение дышать стало легче, исчезла тяжесть и боль от погнутого доспеха.
— Ну как? — спросил Ланский. Агнесс посмотрела на него и снова поймала на себе его обеспокоенный взгляд, который было так тяжело выносить сейчас.
— Нормально. Не помираю, — ответила она. Ланский слабо улыбнулся ей, улегся рядом на траву и с чистой совестью потерял наконец сознание.
Агнесс подняла взгляд на облака и задумалась о том, как отсюда выбираться. По идее нужно было встать и сгонять за Эриком. Может еще повезет, и действие снотворного на Кендре и Соне кончится раньше, и не придется бросать их тут без сознания…
Ее мысли прервал звук шагов, а затем щелчки взводимых курков. Агнесс подняла голову. Она увидела Эрика, Като и других охотников с «Пандоры». Эрик направлял револьвер на Като, Като и охотники — на Эрика. Агнесс присоединилась к веселью: выхватила револьвер и направила его сначала на Като, потом на Эрика, потом снова на Като.
— Опустите пушки все. Задолбали.
Като посмотрел на нее удивленно, склонив голову набок.
— Мне бы все-таки хотелось получить свои деньги, — сказал он.
Агнесс перестала водить револьвером туда-сюда, и теперь направляла его только на Като.
— Через мой труп, — сказала она. Не для того она тут только что грохнула лидера Нового Рима, чтобы позволить кому-то еще нажиться на голове Ланского.
Като усмехнулся и убрал револьвер.
— Ладно. Потом сочтемся. От тебя живой пользы как-то побольше будет, чем от твоего трупа.
Эрик, тем не менее, своего револьвера не опустил и продолжал держать Като на мушке. Агнесс слабо рассмеялась оттого, что теперь кто-то другой был на ее месте: на прицеле главного защитника Ланского. Смеяться было больно, пришлось сразу остановиться.
— Эрик, оставь его. Он нормальный, мы договорились.
Эрик все-таки убрал револьвер, а Агнесс села и оглядела равнину. Соня и Кендре все еще были в отключке, люди Аронакса тоже… вот только самого Аронакса нигде не было.
— Странно, — сказала Агнесс. Вспомнила, где именно он стоял, когда она в него стреляла. Вон, там даже трава примята… Но тела не было. Как будто Аронакс просто испарился. — Охренительно странно.
— Что? — спросил Като.
— Вот там было тело Аронакса, — Агнесс указала на примятую траву. — Теперь его нет.
— Когда мы пришли, там было уже пусто, — сказал Като, задумчиво нахмурив брови. — Думаю, что бы ни произошло с телом, это означает, что нам надо убираться отсюда поскорее.
— Как? — спросил Эрик. — «Прометей» разрушен.
— У нас есть «Пандора», — ответил Като. — И дирижабль, на котором прилетел Аронакс. Думаю, он сейчас пустой или почти пустой. В общем, места всем хватит.
Эрик с сомнением посмотрел на Агнесс. Она кивнула. Не то, чтобы она доверяла Като, но сейчас это был единственный вариант, и вариант неплохой.
***
Оставшиеся на «Юпитере» пилот и технический персонал оказались весьма сговорчивыми и согласились содействовать охотникам за головами. Два молодых механика даже решили присоединиться к Стае. Они много слышали о Като и его людях, и хотели, как они выразились, вместе с ним бороться с преступностью. Като отнесся к их энтузиазму снисходительно и принял на испытательный срок. Остальных обещали высадить в ближайшей нейтральной колонии.
