— Ты его вообще никогда не снимаешь?

— Только дома, — ответила Агнесс и обернулась, чтобы посмотреть, чем занята команда. Она была уверена, что они пойдут дальше, как только она закончит. Но, судя по тому, как расслабленно все сидели на земле и массивных корнях одного из высоченных деревьев, капитан разрешил небольшой привал.

Ланский продолжил:

— Я уже говорил, что, когда ты меня видела, это был наш последний с Джеймсом полет. Потому я помню его во всех деталях. Часто вспоминаю, — он приподнял голову, глядя куда-то вдаль, в свои воспоминания. — Мы тогда были молодыми идеалистами. Были со всей страстью влюблены в свою работу. Мы служили Новому Риму. Открывали новые земли во благо Родины. Во всяком случае, мы верили, что занимаемся именно этим. В то путешествие мы отправились по наводке прошлой экспедиции. Ты ведь знаешь, что по всему миру остались следы докатастрофической цивилизации? — Ланский снова посмотрел на Агнесс.

— Да. Их исследуют, чтобы восстановить утерянную историю.

— Не только. Главную ценность для Аронакса представляют магические артефакты, которые остались в докатастрофических храмах.

— Но почему? Ведь их нельзя использовать. Магия запрещена и опасна.

— Я задал ему примерно такой же вопрос, когда вернулся из того путешествия. Мы исследовали храм. Мы с Джеймсом нашли там множество источников, в которых говорилось о разрушительной силе артефакта, который Аронакс приказал доставить в исследовательский центр. Этот артефакт мог сравнять с землей весь Новый Рим и еще пару Королевств в придачу. Магия — это очень тонкое дело, не такое, как техника. Пропуская Энергию через себя, человек может исказить ее одной только случайно вспыхнувшей неверной мыслью.

— А что это был за артефакт? Что он делал?

— Я толком не знаю. Я ведь не маг. И тем более не служитель древнего храма. Как я понял, что-то вроде «сердца», которое мы используем для дирижабля, только для человека. Он может наполнить человека Энергией, а тот дальше делает с ней, что хочет. Хочет — исцеляет болезни. Хочет — уничтожает целый город. Я не мог доставить такой артефакт в Новый Рим. Тем более передать его человеку, в мотивах которого не был уверен. Я договорился с командой, и на обратном пути мы спрятали артефакт на острове…

— На этом?! — Агнесс и сама не заметила, как втянулась в историю. Она чувствовала себя примерно так же, как когда была маленькой, и Яннике рассказывала ей истории о подвигах Новоримского Воздушного флота.

Ланский усмехнулся, глядя на нее.

— Нет. Хотя ход мысли верный.

Агнесс чуть нахмурилась и склонила голову на бок, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Я пришел к Аронаксу и прямо спросил его, зачем ему этот артефакт, — продолжил Ланский. — Что он собирается с ним делать? Он стал говорить, что это секретный проект во благо Нового Рима. Что я не должен задавать вопросов. Потом все-таки сказал, что у него есть секретная лаборатория, которая занимается изучением магии. Стал говорить, что, если я действительно хочу послужить на благо Нового Рима, я должен сотрудничать с ним в этом направлении. Что именно магия необходима Новому Риму для развития. Обещал, что я стану великим человеком в глазах всего Нового Рима и Королевств. Я отказался. Все знают, к чему приводит магия. Я не мог поставить Новый Рим под угрозу. Аронакс сказал, что даст мне время подумать. Неделю, чтобы принять решение. И отпустил. Я был глупцом. Я поверил ему. И сразу же отправился на тот самый остров, чтобы уничтожить артефакт. Вдвоем с Джеймсом. Люди Аронакса следили за мной. На острове они на нас напали и попытались забрать артефакт…

— Но вы успели его уничтожить?!

Ланский пару секунд молчал. Смотрел на свои руки, сложенные на коленях. Потом сказал:

— Да. Я пострадал в процессе. Едва мог двигаться. Джеймс дотащил меня до дирижабля. Поднял его в воздух.

— В одиночку?!

Ланский грустно улыбнулся. Он все еще не смотрел на Агнесс, погруженный в воспоминания. Агнесс никогда не видела, чтобы у человека был такой грустный, и вместе с тем светлый взгляд.

— Он был невероятно талантливым пилотом. Джеймс успел разогнать дирижабль, чтобы мы могли уйти. Исследовательский легче, чем военный… А потом люди Аронакса его застрелили. Сняли из усиленной винтовки. Он умер. Так закончился наш последний полет восемнадцать лет назад. Меня объявили пиратом.

— Я… Я не знаю, могу ли я вам верить… — Агнесс хотела, действительно хотела верить. Потому что если эта история — правда, то ее отважный Капитан действительно такой, каким она видела его все эти годы. Смелый, благородный, преданный Новому Риму настолько, что готов пойти против самого Аронакса, чтобы защитить этот город.

Ланский наконец поднял на нее взгляд:

— Аронакс обещал тебе службу во Флоте за мою голову, да?

— Да.

— Для тебя это важно?

— Да. Это моя мечта. Я шла к этому всю жизнь. Жилы рвала, чтобы выбраться из дерьма и служить на исследовательском дирижабле Новоримского воздушного флота. Я не могу упустить этот шанс.

— Я понимаю.

Ланский поднялся и ушел к команде. Агнесс осталась сидеть на траве. Ей хотелось кричать, но она только зажмурилась, стиснула зубы и до боли сжала кулаки. Она не хотела убивать Ланского и сдавать его Аронаксу. Она не знала, может ли ему верить. Возможно, вся его история — это ложь. Он просто пудрит ей мозги, чтобы защититься. Хотя зачем это ему? Переманить на свою сторону, заполучить ценного союзника? Агнесс не знала, чему верить.

***

Като стоял в рубке «Пандоры» и наблюдал за мигающей точкой на радаре. Точка перемещалась в глубине острова, и дирижабль двигался параллельно с ней по воздуху вдоль берега, с внешней стороны скал, обрамлявших остров.

В рубке появился Сэм. Простой парень, сын фермера из Дивлэнда. Он присоединился к Стае два года назад в поисках приключений. Сэм был немного туповат, зато физически силен, верен и исполнителен, потому был ценен в тех случаях, где требовалось выполнение простых приказов.

Сейчас Сэм переминался с ноги на ногу, поглядывал на Като, не решаясь заговорить. Выглядел он весьма нелепо, так как был высок и широк в плечах настолько, что почти полностью заполнялся собой дверной проем. А держался при этом как четырехлетний ребенок. Като повернулся к нему, сложил руки за спиной и вопросительно поднял брови:

— Да?..

— Босс, объясни, пожалуйста, какого черта мы тут торчим?

Вообще Като так и предполагал. Стая послала Сэма выяснить планы начальства. Наверняка Трикс снова убедила его сделать то, что делать никому не хотелось: пойти к Като и задать пару вопросов.

— Потому что мы еще можем получить наши деньги, — ответил Като.

— Так тогда надо высадиться и трупы собрать там, где «Прометей» грохнулся…

Като был уверен, что это мнение Стаи, а не собственная идея Сэма. Проще говоря, коллективный вопрос Стаи звучал так: «Босс, какого черта мы тут кружим вместо того, чтобы десантироваться как можно ближе к месту крушения, обыскать обломки и сдать все трупы, какие найдем?»

— Видишь эту точку? — Като указал на радар.

— Ну?

— Это маячок, который я закрепил на экзоскелете Агнесс, когда она еще была здесь. Место крушения примерно тут… — он показал в правый верхний угол монитора радара. — Она проделала довольно длинный путь для мертвеца, ты не находишь?

Като понял, что ирония была неуместна, когда увидел, как расширяются от ужаса глаза Сэма:

— Вы думаете, она упала в проклятое место и стала одним из тех живых мертвецов, о которых рассказывают в легендах?!

Като потер пальцами переносицу, мысленно напоминая себе о том, что Сэм не специально издевается над ним, а просто немножко тупит, а на самом деле очень старается.

— Нет. Я думаю, она выжила, и экипаж «Прометея» ее куда-то ведет. Посмотрим, что будет…

***

К вечеру у Агнесс начал чесаться и побаливать нос. Конечно, на фоне всего происходящего эта проблема была мелочью, но все равно напрягала. Когда Агнесс в очередной раз поскребла кончик носа ногтем, заметила, что кожа шелушится.