«Так, все!» — подумала она, когда ей удалось снова стабилизироваться. Она пустила по тросу еще один разряд, и этого автомобиль уже не выдержал: сгорел предохранитель, и двигатель заглох. Машина какое-то время ехала под горку по инерции, потом остановилась. Агнесс подлетела к двери, отключила ботинки, встала на дорогу и подняла защитные очки, открывая лицо. Гепард открыл дверь и посмотрел на Агнесс с улыбкой:
— Давай в следующий раз сразу так, а то со штырями не интересно.
— Ага, может, ты тогда сразу постоишь, подождешь, пока я стабилизируюсь, вместо того, чтобы об дорогу меня колошматить? И покатаешь меня по верхним ярусам, а не вот это вот все.
— По верхним — так по верхним, — Гепард вышел из автомобиля, чтобы привычно пересесть на пассажирское сиденье.
Агнесс тем временем заглянула под капот машины, достала из своей поясной сумки запасной предохранитель поставила его на место перегоревшего.
— Эй, ты бы на меня хоть наручники надела, — сказал тем временем Гепард. — А то вдруг я сбегу.
Агнесс устроилась на водительском сидении и глянула на своего «пленника»:
— Вот не ломал бы мной дорогу, могли бы задержаться и воспользоваться наручниками.
Гепард закатил глаза, а Агнесс завела автомобиль, чтобы отвезти угонщика в штаб полиции. В пути они болтали о машинах, о жизни, что у кого нового. Гепард жаловался, что отец нашел для него «отличное рабочее место» в банке, а Гепарда от банков воротит. Большинство знакомых Агнесс из трущоб уже вовсю орали бы на Гепарда за то, что он с жиру бесится и должен быть доволен уже тем, что живет на верхних уровнях. Но Агнесс его слушала, потому что знала, каково это, когда не с кем поделиться тем, что творится в душе. Из вот таких вот разговоров она поняла, что парень понятия не имеет, что делать со своей жизнью. Душа его жаждала чего-то большего, чем работа в банке под крылом у отца. Но родители всю жизнь решали за него, потому теперь Гепард совершенно потерялся. Агнесс очень надеялась, что он найдет свой путь прежде, чем погибнет в аварии.
Они доехали до штаба полиции, который располагался в верхней части трущоб. Прежде, чем выйти, Агнесс серьезно посмотрела на Гепарда:
— Это все, конечно, очень весело, а для меня еще и прибыльно, но ты поаккуратней, ладно? Если так неймется, найди лучше Рика Молнию. Он подпольными гонками заведует и вообще наш спец по тачкам. Все безопаснее, чем по городу гонять. А то может и к делу какому-нибудь пристроит.
Гепард посмотрел на Агнесс удивленно.
— Э… типа… спасибо? Окей, Рик Молния, я запомнил.
— Ага. Скажешь, что от меня. Все, пошел! — она хлопнула его по плечу, подталкивая к выходу из машины.
В полицейском штабе Гепарда уже дожидался отец. Агнесс получила свою законную награду от полиции и бонус за молчание. По дороге к дверям штаба она слышала, как отец орал на Гепарда. Она не выдержала, оглянулась и поймала на себе его взгляд. Гепард едва заметно улыбнулся ей. Она кивнула, улыбнувшись в ответ, и вышла из штаба.
На улице у дверей находился стенд с надписью «Разыскиваются». Там висел примерно десяток объявлений с бандитскими рожами, именами, списком преступлений и наградой. Больше всего внимания привлекало объявление о розыске пирата Александра Ланского. Оно было крупнее других, но выделялось не только этим. Во-первых, это объявление в разных вариациях висело всегда. Здесь и на других стендах и просто по городу. Агнесс видела объявления о розыске Ланского еще в первый год своего сотрудничества со Стаей. С каждым годом цена за его голову росла. И это было вторым, что выделяло объявление среди других. За голову этого человека обещали десять миллионов. Это в сотни раз превышало среднюю цену. Ну и третьим пунктом в списке отличий было его лицо. С плаката смотрел сущий демон: злые черные глаза, нахмуренные брови, рот перекошен, почти оскален по-звериному. Это соответствовало тому, что рассказывали о Ланском. Агнесс претила мысль о том, что этот человек нападает на мирные дирижабли. В прошлом году в газетах были заметки о том, что он сбил исследовательский. Агнесс больно кольнула мысль, что на том дирижабле мог быть ее Капитан. И она решила, что как только ей представится возможность, она поймает Ланского. Чтобы исследователи могли отправляться в экспедиции не рискуя стать жертвой этого пирата. Конечно, были и другие, но их регулярно ловили, а истории об их нападениях были куда менее красочными.
Агнесс отошла от стенда, думая о том, где бы поискать следующую наводку. Она завернула в одну из узких темных улочек-лестниц, ведущих вниз, и услышала женский крик.
— Да твою же мать… — пришлось свернуть с намеченного пути и выяснить, что происходит.
А происходило вот что: два каких-то местных кретина прижимали к стенке девушку лет двадцати, которая как раз была явно не из местных. Белое легкое платье и загорелая кожа выдавали обитательницу верхних ярусов с головой. Агнесс подошла к ним. Мужики даже не обернулись, так увлеклись элитной девочкой. Пока, к счастью, только игрались. Агнесс подняла бровь:
— Ребят, вы совсем оборзели?
Мужики повернули головы, посмотрели на Агнесс. Явно узнали. В трущобах Железную Агнесс прямо или косвенно знали практически все. Тем не менее, убегать не спешили. Наверное, думали, может, что-то не так поняли, и сейчас охотница уйдет и оставит их в покое.
— Ну че стоите-то? Валите отсюда, дебилы.
Вот это уже было вполне конкретно, и мужики свалили. Один перед этим даже попытался расправить смятое платье девушки (чем еще больше ее напугал), а другой пробормотал что-то похожее на «извините». Пару секунд Агнесс и незнакомка смотрели типичным трущобным идиотам вслед.
— Жива? — спросила Агнесс, повернувшись к девушке. У той глаза были огромные от страха, а сама она мелко дрожала. Но все-таки она кивнула.
— Да ты расслабься, нормально все, — Агнесс понимала, что для цветочка с верхних уровней это вовсе не нормально. У них там копы на каждом шагу хоть днем, хоть ночью. А тут либо учись сама морды бить, либо дома сиди. И все к этому как-то привыкли. — Тебя чего сюда понесло-то?
— Я… в общем… мой отец… я… — девушка взяла себя в руки и представилась: — Виктория Аронакс.
Вот тут уже Агнесс подвисла. Джозеф Аронакс был нынешним лидером Нового Рима. Главой города. Ему подчинялись все структуры, в том числе Воздушный флот.
— В смысле… Аронакс Аронакс?
— Аронакс Аронакс. Мой отец — Джозеф Аронакс… Знаешь, если фамилию произнести столько раз подряд, она превращается в набор звуков.
— Но, по сути, это и есть набор звуков, — ответила Агнесс.
— Бессмысленный, я имею в виду, — Виктория наконец улыбнулась. Похоже, шок ее потихоньку отпускал. Теперь в шоке была Агнесс.
— Ага… Так чего тебя сюда понесло-то?
— Хотела посмотреть, как живет простой народ под управлением моего отца.
Агнесс невольно фыркнула, смеясь:
— Ну как, посмотрела?
— Не то слово.
— А чего одна-то поперлась? У тебя ж там двадцать пять телохранителей, наверное.
— Так они не пускали!
— Вот ведь негодяи!
Виктория подняла бровь. Мол, хорош издеваться.
— Слушай, можешь проводить до верхних уровней? — спросила она.
— Не вопрос. Быстрее всего будет напрямую вверх.
— Это как?
Агнесс опустила на глаза защитные очки, которые до этого были подняты, активировала реактивные ботинки и взлетела на пару метров вверх:
— Вот так.
— Ух ты! — Виктория посмотрела на Агнесс с восхищением. — Ты летаешь!
— Еще как! — Агнесс сделала в воздухе круг и приземлилась рядом с Викторией. — Ну че, не испугаешься?
— Нет! Это же так круто! — девушка едва не прыгала от восторга.
— Окей, тогда цепляйся за плечи. Переключатели не трогай ни в коем случае. А то убьемся.
Виктория забралась на спину Агнесс. Конечно, летели они не совсем напрямую. И для ботинок слишком большая нагрузка, и Виктория бы где-нибудь сорвалась. Агнесс перелетала между крышами и выступами, постепенно поднимаясь к верхним ярусам. В итоге они оказались на большой площади. Агнесс подняла очки, несколько раз моргнула, привыкая к яркому солнцу. Казалось, тут все отражает его свет: белые стены, металлические украшения на них… С одной стороны площади был парк. Смотреть на него глазам было как-то спокойнее. Агнесс смогла даже разглядеть людей. Пары разного возраста, семьи с детьми. Они выглядели очень спокойными, по сравнению с обитателями трущоб. Еще бы, им не надо было каждую минуту думать о том, где достать еды. Они не жили в постоянной борьбе.
