Какого хрена ты мне душу рвешь?! И так паршиво!

— Ты вытащил ее из-под обстрела. Не просто же так, чтобы позже Шаману выдать.

— Полезная она. Умная, зараза.

— Не лучшая идея вербовать дочь прокурора в наш синдикат. А после того, как она все узнает, это и вовсе провальная затея.

Я бросаю фотографию к стволу на столике и встаю, крутя в руке мобилу. Пройдясь по комнате, останавливаюсь перед портретом Егора.

— Организуй нам доставку еды и воды. Пришли какие-нибудь вещи. У нее, кроме платья драного, ни черта нет, даже обуви. И… — поворачиваюсь к Фазе. — Не знаешь, здесь аптечка есть?

— Думаю, да. Но в нее никто два года не заглядывал. Наверное, все просрочено. Тебе колеса от башки?

— Да, колеса бы не помешали. А еще что-нибудь обеззараживающее для ран.

— Ты что, ударил ее?

— Кого?! — развожу я руками, но отвечать не приходится, потому что Ева сама входит в комнату, влезшая в мужской халат. Вытирая волосы, она улыбается Фазе:

— Привет.

Тот цветет, как идиот, и я замечаю, что птичка ему нравится. Потому он с первого дня за нее жопу и рвет, даже к Кэпу рискнул поехал, вопреки моему запрету. А ведь при другом исходе я мог бы и пульнуть в него.

Глупо улыбаясь, Фаза встает с кресла.

— Ты как?

— Хорошо.

— Ноги она поранила, — вмешиваюсь я, пока они тут кокетничать не начали.

— Да все нормально, — отвечает птичка, достав из кармана бинт и какой-то пузырек. — Я там в шкафчике перекись нашла. Сейчас обработаю.

— Давай я помогу…

— Фаза! — фыркаю я, почему-то закипая изнутри. Одна мысль, что между ними что-то происходит, отравляет меня. — У тебя много дел.

— Да, босс, — вздыхает он и тут же лыбится Еве: — Еще увидимся.

Как только за ним закрывается входная дверь, замок щелкает, а в квартире повисает гробовая тишина, птичка робко поднимает глаза, невинным взглядом зарезая меня без ножа.

Вот дьявол, как же мерзко я с ней поступил! Даже не знаю, есть ли такая сумма, которой я смогу откупиться?

—   Где ты была в июне два года назад?

—   Что? — теряется она, выпучив глаза.

—   В июне два года назад? — повторяю я. — Где ты была?

Она сглатывает с очевидной горечью.

—   Жила у бабушки на Украине. После развода с Максом.

Охренеть! Почему я сразу об этом не подумал?! И Белла хреново работу выполнила. Увидела, что какая-то библиотекарша, и на детали внимания не обратила. Ох, Беллочка, плошаешь. Без работы скоро останешься.

—   А почему ты спрашиваешь, босс?

А почему я спрашиваю? Да потому что я безмозглый баран, Евочка! Вслух, конечно, я это не говорю, но четко отвечаю:

— Присядь. Нам надо поговорить.

Что-то в Люкове изменилось с приходом Фазы. Что же тот ему сказал? Новость явно не обрадовала босса, скорее, насторожила и лишила какого-то запала в глазах, в голосе.

Я послушно сажусь, тепля в себе надежду чудесным образом выпутаться из западни, хоть и вера в это угасает с каждой секундой.

Люков не спешит начинать разговор. Расхаживает по комнате, замирает перед портретом, снова расхаживает, потирает виски, наконец садится на диван.

— Ты помнишь Кэпа? — вдруг спрашивает он, пронзая меня колючестью своих темно-карих глаз. — Вы с Егором бывали у него.

Всегда холодный, расчетливый Люков. Он быстро берет себя в руки, возвращает голосу твердость, и снова на коне. Но что я могу ему ответить, если я понятия не имею, кто такие Кэп и Егор? У меня даже подыграть не получится.

— Я не понимаю, о чем ты, босс, — пожимаю я плечами, глядя ему в глаза.

Он стискивает зубы, отворачивается на секунду, прикрывает глаза и тихо, но строго приказывает:

— Посмотри фотографию.

Она лежит рядом с пистолетом. Посередине согнута. Беру ее двумя пальцами, демонстрируя боссу, что к пушке не прикоснусь. Знаю же, что он мне шею свернет раньше, чем я соображу, как из нее выстрелить.

На фотографии вижу парня с портрета. Он улыбается, обнимая за талию девушку, делающую их селфи. Она удивительным образом похожа на меня. Только чуть справнее, волосы светлее, глаза серо-голубые. Поставить нас рядом, и все бы спрашивали, не сестры ли мы. Забавно.

Люков смотрит на меня так испытующе, что в горле пересыхает. Я приглядываюсь к деталям на фотографии, но не представляю, как ее прокомментировать, чтобы угодить ему. Хотя чем дольше в комнате висит тишина, тем скорее в моей голове складывается паззл.

Портрет. Фотография. Звонок от дока. Приказ Люкова отправить подкрепление в больницу. Егор. Моя схожесть с девушкой на фото.

Картина становится ярче, вырисовываются четкие грани, а потом что-то щелкает.

— Ты думаешь, это я?

Суровое выражение его лица не меняется. Он ждет от меня объяснений. Я могу лишь швырнуть фотографию обратно. Мне нечего рассказывать.

— Шаман требует выдать тебя. Я собираюсь это сделать. Но если ты чистосердечно признаешься, то я могу лишить тебя боли. Ты уйдешь тихо, без мучений.

— Ты прикалываешься, босс? Я думала, «поговорить» означает объяснить мне, что происходит? Почему меня похитили? Почему заставили работать, чтобы жить? Шантажировать отца? Тогда можно было просто запереть меня в подвале. Меньше трат и нервотрепки. И Шаман сейчас бы не злился…

— Егор — это мой младший брат. У него были большие планы на будущее. Пацан в рекламе снимался. Для журналов. О кино мечтал. Но все это рухнуло, как карточный домик. Из-за девицы на фото.

Мой взгляд снова падает на снимок. Похоже, у этой глыбы льда все же есть сердце. Брата он любит. По тону заметно.

— Влюбился. Да так, что забросил все. А ей только наши деньги нужны были. Любила фешенебельные курорты, драгоценности, брендовые шмотки. Егор знал, что я быстро решу с ней вопрос, поэтому тщательно скрывал, кто она, откуда. Мы даже имени ее не знали. — Люков ненадолго замолчал, похоже, вспомнив не самый приятный случай из прошлого. — Когда мне это осточертело, я заблокировал его карты. Как думаешь, насколько ее хватило? Тварь быстро просекла, что у Егора нет ничего, а я не дурак тратиться на нее. Она его бросила. Пацан накидался и сел за руль…

— Боже, — шепчу я, снова взглянув на портрет на стене.

— Это случилось два года назад. В июне. Егору было всего двадцать. Вся жизнь впереди… А он поставил машину поперек железнодорожных путей и… — его голос дрогнул, а у меня сжалось сердце. Глаза Люкова заблестели, это стало заметно даже в полумраке комнаты. — Его по кускам собирали. Сначала вообще отказались. Сказали, не жилец. Но страх смерти заставил врачей работать. Вчера Егор очнулся. Что будет с ним дальше, я не представляю. А эту тварь, что так с ним обошлась, я поклялся из-под земли достать. Если бы нанятые мной идиоты занимались работой и добросовестно следили за Егором, у нас было бы на нее все. Но в итоге у меня на руках осталась лишь запись с камеры наблюдения у кинотеатра. А сучка на ней в очках. Толком не разглядишь. С помощью сканов эксперты составили фоторобот.

— Мой фоторобот? — догадываюсь я.

— Вы с ней похожи. Сейчас Белла наводит справки о тебе. Если в то время ты не была на Украине, то уже сегодня ты будешь выдана Шаману.

Офигеть! Моя жизнь в руках его одноклеточной Беллочки, которая может выдать неверную информацию, ведь с самого начала косо на меня смотрит, словно я тут на ее место мечу.

Но я должна держать себя в руках. Люков упомянул какого-то Кэпа. Тот видел девушку с фотографии лично. Значит, докажет, что я — не она! Поэтому во мне хватает смелости спросить:

— А если в то время я все же была на Украине? Что тогда, босс?

Черт, птичка, не задавай мне вопросов, на которые я не могу ответить!

Фаза не стал бы врать мне, чтобы спасти задницу понравившейся девки. Егор ему как брат. Я более чем уверен, что Фаза докопался до истины. Но если я не перепроверю инфу, сомнения возьмут верх над холодным рассудком. Это лишь вопрос времени.