Вот за это мне и стыдно. Фаза наизнанку выворачивается, защищая меня в первую очередь от своего босса. А я, курица, сплю с этим боссом, веря в его раскаяние.

— Где я могу отдохнуть?

— В твоей комнате еще не заменили окна. Так что выбирай любую.

— Есть свободные на первом этаже? — интересуюсь я.

— Есть. С видом на фонтан, — улыбается он и подставляет мне локоть. — Я распоряжусь, чтобы твои вещи перенесли сюда.

Мы переглядываемся и вместе смеемся. Вещей-то у меня нет.

— Спасибо, Саш, — снова говорю я, когда он приводит меня в уютную комнату с отдельной душевой. — Ты самый настоящий лучик света в этом царстве тьмы.

Он заметно смущается:

— Давно меня по имени никто не называл. Только Кэп.

— Ты бы общался с ним поближе. Глядишь, он нашел бы для тебя дорожку поровнее.

— Тоже склоняешь бросить это, пока молодой? Вот Егор очухается, и брошу. Буду ему помогать на ноги вставать. Мы ж с ним одноклассники. За одной партой сидели. В одну приставку рубились. Ты извини, что все так вышло.

— Не бери в голову.

— Постараюсь, — кивает он. — Ну, не буду мешать. Располагайся.

После его ухода мне требуется минута выдохнуть и переварить сегодняшнее утро. Лжет мне Люков или нет, а Фаза точно не лжет. И его словам я верю. Только бы Егор выкарабкался.

Приняв душ и пообедав, я позволяю себе отоспаться в мягкой постели, решив не вставать до завтрашнего утра. Увы, мои планы рушит появление Люкова в комнате.

Уже смеркается, отчего он выглядит грозным хищником, восставшим над кроватью.

—   Почему ты здесь? Я же сказал занять мою комнату.

Я сажусь, потерев глаза и откинув волосы назад.

—   Мы не пара, босс. Не надо переигрывать при своих.

—   А то, что между нами было, для тебя ничего не значит?

—   А для тебя? — смело переспрашиваю я.

Он хмурится, удерживая поток ругательств в мою честь.

—   Одевайся. Ты должна кое с кем познакомиться.

—   С кем?

—       С Чехом. Да-да, — в его голосе сквозит маниакальной одержимостью, — с тем самым, на которого работает твой бывший...

Ни черта не вкуриваю, какая муха укусила птичку?! Я был уверен, что мы все решили, но в ее маленькой красивой головке оживились незнакомые мне тараканы. Какого хрена она заселилась в другую комнату и смотрит на меня с мысленным посылом проваливать? Она даже не задает лишних вопросов. Не интересуется, чем так важен для нас Чех. Похоже, у меня к ней больше вопросов!

Новенькая служанка, которую где-то взял Фаза, еще малость пугливо озираясь, вносит для Евы платье в чехле и бумажную сумку с туфлями и аксессуарами. Еще неделю назад я пригляделся бы к ней, сейчас же не могу отвести глаз от птички, которая вдруг начала все делать по-своему.

— Мы куда-то поедем? — единственное, о чем она спрашивает.

— Нет, Чех скоро приедет сам. У тебя час. Успеешь?

Птичка хмыкает, отворачиваясь и бурча:

— Да, босс.

Да что, блядь, случилось-то?! Встряхнуть бы ее, да не до выяснения отношений сейчас. Надо Чеха достойно встретить. Если он поверит в нашу свадьбу, то поверят и все остальные. Шаману придется сложить оружие и признать свою вину. Только тогда моя птичка будет в безопасности, даже если меня вдруг не окажется рядом.

— Беллу присылать не буду.

— О, поверь, босс, я по ней не соскучилась. Пусть дальше сидит под домашним арестом.

Ладно. Мы еще поговорим.

Ничего ей не ответив, чтобы со психу не наговорить лишнего, уматываю в свою комнату и привожу себя в порядок. Глядя на отражение в зеркале, болезненно признаю, что рядом не хватает птички. Мы могли бы вместе одеваться. Я застегивал бы ей платье на спине, надевал бы колье, туфли. Возможно, наши сборы затянулись бы на час-другой, потому что я явно бы набросился на нее и не отпускал бы, пока она сама бы не начала молить об этом. Но мы были бы вместе!

Да, птичка, мне уже не хватает тебя, даже если между нами одна стена. Что же ты сделаешь со мной дальше?

Кортеж Чеха прибывает ровно к назначенному времени — в полночь. В моем кабинете уже убрано, приготовлен бар и сигары. И в самый ответственный момент меня начинает тошнить от этого. Я убеждаюсь, что птичка мне дороже власти. С ней я могу быть слабым и уязвимым и не испытывать за это неловкость. А главное — она способна сделать меня лучше.

Чех в сопровождении двух своих телохранителей и Черепа входит в кабинет, когда я разглядываю портрет отца. Всегда хотел быть похожим на него, а сейчас на языке привкус горечи от того, что я творил.

— Вла-а-ад, — протягивает Чех, заинтригованно скалясь, — ты застал меня врасплох.

Пожав ему руку, жестом приглашаю за стол.

Чех не намного старше меня, но уже в двадцать руководил маленькой группировкой. В тридцать наладил связи с Палермо. А сейчас входит в тройку крупнейших темных бизнесменов страны. Я же долгие годы был в тени отца. Наверное, это к лучшему. Хотя бы руки не по локоть в крови.

— Приглашение не розыгрыш? — спрашивает он, ослабляя галстук, а я внимательно изучаю его сопровождающих.

Просто интересно, есть ли среди этих двоих тот самый Макс? Может, тот, что с козлиной бородкой? Или второй — с крысиными глазками? У обоих на лице написано, что они ублюдки. Отвратительно признавать, что многие и обо мне того же мнения.

— Мы давно знакомы. Я не стал бы разыгрывать тебя.

— А до меня дошли слухи, что у тебя терки с Шаманом. Особнячок-то как после бомбежки.

— Я бы назвал это недопониманием. Из-за скачка курса все на взводе. Никто не хочет терпеть убытки. — Я наливаю Чеху виски и протягиваю сигары. — Но я уверен, мы с Шаманом придем к взаимовыгодному решению. Я сейчас с любым предложением соглашусь. У меня двойная радость.

— Да, про Егора я тоже слышал. Поздравляю. Остался в нем бойцовский дух, хоть он и в модельный бизнес подался. Гены у вас отцовские, крепкие. — Чех поднимает стакан в знак тоста, и мне приходится кивнуть, хотя сейчас меньше всего хочется быть похожим на отца, для которого цена человеческой жизни определялась нулями.

Появившаяся на пороге птичка избавляет меня от скучного разговора. На ней элегантное платье, подчеркивающее ее идеальную фигуру. Ее волосы крупными волнами лежат на плечах. В глазах полыхает огонь. Чеховских бандитов она не узнает, значит, нет здесь того поганого пса.

Цокая каблуками и блестя украшениями, птичка проходит к столу. Мы с Чехом едва встаем, как она обнимает меня за плечи и, подтянувшись на носках, легонько целует в губы.

— Прости, милый, что заставила вас ждать. Женщины все время опаздывают.

Красиво играет, но фальшивит. Затаила на меня какую-то необъяснимую обиду, а я теперь гадай — что сделал не так!

— Красавица, — лыбится Чех, привлекая ее внимание. — Роман, — следом представляется он, протягивая ей руку.

Птичка не медлит. Вкладывает свои пальчики в его ладонь и позволяет поцеловать, беся меня еще сильнее. Зато демонстрирует кольцо. Чех представляет стоимость камня и прикидывает, что первой встречной я не надел бы такое украшение на палец.

— Ева, — моя птичка улыбается еще шире, чем делала это при Шамане. Умная. Знает, что сейчас все куда серьезней.

— Роскошное имя, как и его обладательница. Повезло тебе, Влад. Не зря долго искал. Нашел настоящее сокровище.

Птичка удобно усаживается на моем колене и кокетливо обвивает мою шею рукой. Быстро она разгадала, чем взять Чеха. Слабость у него к умным, красивым и уверенным в себе женщинам. Вроде только-только определится со своей новой пассией, как увидит, что у другого жена эффектнее, бросает свою и ищет новую. Поиск идеальной супруги для него — гонка и квест. Помню, отец говорил, что Чех никогда не перебесится, всегда будет недоволен и найдет, к чему придраться.

Мы треплемся о разных пустяках, и Ева ни на минуту не теряется. Только порой пальцами зачем-то массирует мне шею. То ли волнуется, то ли приводит меня в чувство, чтобы тоже подключался и спасал положение.