— Вы словно большая неблагополучная семейка, — бурчу я, натянуто улыбаясь косящейся на меня змее. Но в следующее мгновенье замечаю Шамана, поднимающего за нас бокал, и уголки моих губ опускаются.

— Почему ты не стала приглашать никого, кроме отца? — отвлекает меня Люков.

— Кого? Родственников? Чтобы они до конца своих дней нас с грязью смешивали? Я и так достаточно накосячила.

Я взглядом ищу отца, но толпа гостей слишком плотная. Или же он не приехал…

Наконец мы подходим к алтарю. Музыка стихает, и я слушаю знакомую речь о святости брака. Странно давать те же обещания второму мужу, если не выполнила их перед первым. А еще страннее, что для многих это игра. Может, и я завтра пожалею. Может, Люков передумает бросать все, что нажито непосильным трудом и сделкой с совестью. А может, это наша судьба, и старость мы встретим на одной подушке.

Я в каком-то полубреду отвечаю «Да», надеваю кольцо на палец теперь уже мужа и отвечаю на его поцелуй под заглушенные хлопки ладоней.

— Я люблю тебя, птичка, — признается он, смотря мне в глаза. — Не сомневайся во мне.

Мне пока нечего ответить. Я даже поддержать его не могу, а ведь ему сейчас важно дружеское плечо. Он должен видеть одобрение в моих глазах, чтобы заряжаться уверенностью. Однако мне настолько сложно поверить в то, что происходящее не сон, что я уже не понимаю, когда поступаю правильно, а когда оступаюсь.

Прежде чем сесть за столики, гости спешат поздравить нас. Одной из желающих становится и названная Адель. Она под руку с Шаманом подходит к нам, смеряя меня оценивающим взглядом и явно думая, что Люков мог бы найти жену и получше.

— Признаться, я была огорошена, — ядовито улыбается она, тем самым намекая, что они с Шаманом уже не раз перетерли нашу свадьбу. — Поздравляю, Влад. Ты сумел удивить. Но к чему такая спешка?

Люков и Шаман обмениваются взглядами, которыми можно костер разжечь, поэтому положение приходится спасать мне.

— Щепетильное положение, уважаемая Адель. Извините, не знаю вашего отчества.

Она смотрит на мой живот и улыбается.

— Оу, тогда поздравляю вдвойне. Молодцы, что подсуетились, пока платье впору и от запахов еды не тошнит.

Я ловлю на себе пристальный взгляд Люкова. Кажется, мои слова его ранили. Блин, босс, неужели ты мечтаешь о детях? Прости, если я задела за живое, но и мне тяжело говорить о детях после потери ребенка. Только не соври я так жестоко, и эти гиены нас растерзают.

— О, Владислав! — всплескивает руками Шаман. — Что ж ты сразу не сказал?! Прости, дорогой, ради Аллаха!

Краем глаза я замечаю спешащего к нам человека и отвлекаюсь от разговора. Это мой отец. Он в костюме, с цветами, но на лице беспросветный траур.

Моя рука выскальзывает из руки Люкова.

Адель хмыкает, заметив приближающегося прокурора.

— Похоже, у вас назревает семейный разговор. Не буду вам мешать. К тому же у меня еще много дел. Еще раз поздравляю, Влад, Ева. Совет вам да любовь. — Она опустошает свой бокал и, поставив его на поднос проходящего мимо официанта, удаляется.

— Иди, — отпускается меня Люков. — А мы пока с Шаманом наше дальнейшее сотрудничество обсудим. Так ведь?

— О, да-да, дорогой! Ты же мне как сын, Владислав! — Тот обнимает его за плечи и, жестикулируя, отводит в сторону.

И вот наступает момент моей встречи с отцом. Он останавливается в шаге от меня и смотрит с тем же разочарованием, с каким смотрел, когда я отказалась писать заявление на Макса. Я снова подвела его, отчего обручальное кольцо кажется ошейником.

—  Я чуть с ума не сошел, когда ты пропала, Ева.

—  Пап, давай войдем в дом.

Он соглашается. Нам не мешает поговорить вдали от посторонних глаз и ушей. Я провожаю его в гостиную и приглашаю на диван.

—  Что-нибудь хочешь? Воды? Чаю?

Отец кладет цветы на столик и хлопает ладонью около себя. Мое сердце чуть ли не останавливается.

—  Ты тут как хозяйка.

—  Я и есть хозяйка, — вздыхаю я. садясь рядом с ним. — Пап, прости, что так вышло.

—  Что случилось, Ева? Ты пропала в тот же день, когда у меня побывал этот подонок Люков.

—  Не спрашивай. Многое случилось.

—  Он насильно тебя здесь держит?

—  Что-о-о? — протягиваю я. выпучивая глаза, будто еще недавно ничего подобного не было. — Нет, папа. Я люблю его!

Я говорю это с пугающей меня уверенностью.

—  Я надеялся услышать обратное. Думал, сейчас приеду, во всем разберусь, заберу тебя домой и упрячу за решетку этого негодяя. А вижу тебя такой счастливой, какой ты никогда не была. Немного напряжена, но счастлива.

—  Тут сложно расслабиться, — киваю я.

—  Да, тот еще террариум. Даже небезызвестная Адель здесь. Похоже, Люков на хорошем счету в своей своре.

—  Пап, он другой. И он меняется. Я не вышла бы замуж за преступника. Я вышла за человека, у которого большие планы на будущее со мной. Он жизнь за меня отдаст.

—  Ты уверена? — Отец вздергивает бровь.

—  Да. Он это доказал. Папа, пожалуйста, не спрашивай меня, как мы познакомились, почему так скоро поженились, и что произошло за это время. Я не смогу ответить. Просто смирись, что отныне Влад — твой зять. И поверь, я не огорчу тебя. Ты увидишь, что он хороший человек. Всегда им был в глубине души.

—  Я не представляю, как смогу оставить тебя здесь. Я же ночами спать не буду.

—  А ты останься. Понаблюдай. Пообщайся с Владом, с Артемом Никитичем, с Фазой. Ты сам все поймешь. — Я беру его за руку и крепко ее сжимаю. — Только не заставляй меня делать выбор. Не хочу снова стать несчастной.

Отец замолкает, свесив голову. Он жизнь посвятил борьбе с преступностью, и вот те на — подарочек на старость лет от единственной дочери.

—  Надеюсь, он любит тебя так же сильно, как ты его, — вздыхает он.

—  Сильнее.

—  Тогда ступай, Ева. Не думай обо мне. Просто знай, что если ошибешься, я его в порошок сотру. А остаться не проси. — Он подносит мою руку к своим губам и, щекоча усами, как в детстве, целует. — Звони мне, пиши.

—  А приезжать-то можно? — улыбаюсь я, шмыгнув носом из-за навернувшихся слез.

Отец смеется, прижав меня к себе и чмокнув в висок.

Конечно, можно. Зря я боялась, что он не простит. Я же его единственный ребенок.

—  Я закрою глаза на все, что творил Люков до этого дня, — обещает мне отец. — Я дам вам шанс. Но если его снова потянет на кривую дорожку, тебе придется видеть его через стальные прутья.

—       Не потянет. Уж я за этим прослежу.

— Владислав, — смакует Шаман мое имя, хлопая меня по плечу, — всегда был скрытным. Ты прости уж меня, старика. Я справки навел, ты и правда часто мотался в тот городок, откуда невеста твоя.

— Да, жаль, что так все случилось.

— Я в долгу перед тобой, Владислав.

Еще недавно я кончил бы от возможности поиметь Шамана. Срубил бы с него втрое больше за товар. А сейчас даже просить у него нечего. В моей новой жизни ему нет места.

— Если мне что-то понадобится, я к тебе обращусь, — отвечаю я.

Он снова хлопает меня по плечу:

— Ну ты не стесняйся, Владислав! Уверен, сыном будешь награжден. Эх, ты, о таком умолчал!

Да я сам в шоке! А от того, что птичка сказала о беременности, глазом не моргнув, вообще охуел. Она никогда не перестанет меня удивлять. Играет на моих нервах, как на струнах, явно получая от этого удовольствие.

— Я в свой подарок конверт вложил, — лыбится мне Шаман. — Хоть расходы за ремонт покрою. Нехорошо было обстреливать твой дом.

— Главное — никто не пострадал.

Можно упомянуть Фару, но как подумаю, что он к моей птичке свои грязные лапы тянул, так хочется Шаману в глотку вцепиться.

— Красавица она у тебя. — Он кивает на Еву, под руку провожающую отца к воротам. Тот даже не смотрит в мою сторону. Уважение тестя я пока не заслужил. Что ж, будем над этим работать.

— Не то слово, — мямлю я, уже давно ополоумев от красоты своей жены.