— Что это? — Я возвращаюсь в комнату, где на заправленной кровати лежит новый комплект белья и платье, а мою пижаму горничная уже уносит за дверь.

— Твой новый гардероб, — поясняет девица, сидя в кресле и своими наманикюренными пальчиками водя по сенсору планшета. — Кстати, меня Беллой зовут. Босс приказал мне тобой заняться. Поэтому давай сразу условимся не создавать друг другу проблем?

Я пожимаю плечами.

Платье мне не нравится. Да и белье я предпочитаю простое, без вычурностей. Не понимаю, зачем мне наряжаться!

Стоит одеться, как в комнату стучится и входит Фаза.

— Идем позавтракаем, — зовет он меня.

Обтягивающее платье меня раздражает. Оно больше сгодится для свиданий, но никак не для повседневного ношения. Поправляя его, я иду вслед за Фазой и замечаю, что нахожусь просто в огромнейшем особняке — буквально в замке.

— Это что, неприступная бандитская крепость? — бурчу я, когда мы выходим на террасу с видом на цветочный сад, где на круглом столике нас ждет завтрак.

Фаза любезно выдвигает для меня стул и садится сам. Пальцами стучит по приготовленной здесь папке, задумчиво глядя на меня, и наконец улыбается:

— Ешь.

Под его пристальным взглядом я разделываюсь с вкусной яичницей с беконом, сыром и зеленью, пью кофе с круассаном и еще получаю мороженое от здешнего шеф-повара, которое дегустирую, глядя на трудящегося садовника.

Фаза, отделавшись лишь кофе, велит убрать со стола и открывает папку.

— Это Шаман. — Он протягивает мне фотографию круглолицего азиата лет пятидесяти. — Под его контролем весь наш бизнес в Средней Азии. Месяц назад Люк заключил с ним договор о реализации товара по его трафику. Наш новый юрист напортачил с доками, не учтя форс-мажорные обстоятельства. Курс скакнул, и теперь мы в жопе. У Люка репутация. Он не может унижаться, прося об отсрочке или изменении условий сделки. Либо он оставит все, как есть, и это сильно ударит по нашей финансовой стабильности и заденет его авторитет в наших кругах. Либо заставит Шамана сыграть по своим правилам, останется в плюсе и сохранит этот авторитет.

— Ммм… — тяну я, поведя бровями. — Понятно. Моя роль в этой фигне какая?

— Это сын Шамана — Фархат. — Фаза протягивает мне другое фото. — В своих кругах — просто Фара. Он доверенное лицо своего отца и бывает с ним на всех крупных сделках. Его слабость — красивые женщины. Но Шаман не дурак. Сразу узнает подставное лицо, если оно — подобие Беллы. Ты с черным рынком не знакома. Подозрений не вызовешь.

— Вы что, кретины? — Я ставлю креманку поверх фотографий. — Я не буду с ним спать!

— Ну до этого дойти и не должно, иначе Шаману будет проще тебя убить, чем заглаживать вину перед Люком. Твое дело соблазнить его и выставить все так, будто он тебя домогался. Шаман знает о слабостях сына и не будет глубоко копать. Ему тоже не хочется прослыть мелочным. Он просто перекроет наши убытки.

— Вот так значит? Без подготовки, без проверки? Засунете меня в логово азиатских бандитов, которым я могу рассказать, что вы силой заставили меня пойти на это, и попросить помощи?

— Рискни! — Фаза захлопывает папку и откидывается на спинку стула, поглядев на открывающиеся ворота, в которые въезжает черный глянцевый автомобиль. — Шаман не побрезгует перепродать тебя в какой-нибудь гарем. Ты же теперь просто оболочка. Без имени, без прошлого, без настоящего. А будущее только от тебя самой зависит.

Я сглатываю от его холодного тона. А по виду и не скажешь, что такой жестокий. Выглядит вполне милым и даже дружелюбным.

— Вы для этого меня украли? Другой претендентки не нашлось?

Наши взгляды встречаются, и Фаза хмурится, поджав губы.

Вышедший из машины Люков быстро пересекает двор в сопровождении Черепа и поднимается на террасу. Проходя мимо нас, ни на секунду не задерживается, лишь по пути сказав:

— Жуткое платье. Пусть Белла подберет что-то элегантнее.

— Бюджетный вариант, как и просили, босс. — В дверном проеме появляется сама Белла.

Остановившись возле нее, Люков оборачивается, приспускает очки, оценивающе оглядывает меня, словно прикидывая, за сколько можно продать, и говорит:

— Заверни ее в пару тысяч евро. А то я будто на распродаже ее нашел. Даже наш Череп на нее не взглянет, не то что Фара.

Череп и Белла тихонько посмеиваются, а Люков скрывается в особняке.

Да, так меня даже в библиотеке не унижали!

— Не обращай внимания, — подмигивает мне Фаза, когда они уходят. — У них одна извилина на двоих. Нормально все будет.

— И когда эта встреча? — спрашиваю я.

— Сегодня вечером. Так что день будет трудным. Тебя отшлифуют, приведут в порядок волосы, ногти. Накрасят так, что сама себя в зеркале не узнаешь.

— С кем я поеду на встречу?

Фаза вытаскивает фотографии из-под креманки и сует обратно в папку. Вздыхает и, посмотрев в сад, говорит:

— С боссом.

За дверями своего кабинета я снова просматриваю досье на птичку. Надо будет похвалить Беллу. Быстрее и лучше нее инфу для меня еще никто никогда не пробивал. Но что-то тут не сходится.

Достаю из ящика стола другую папку. В ней только одно фото двухгодичной давности — скрин видео с камеры наблюдения: улыбающийся Егор за руку с девицей в темных очках выходят из кинотеатра.

Это было за день до…

Откидываюсь на спинку кресла и, запрокинув голову, вспоминаю, как пульсировала моя башка от дряни, что я курил, в то время как спасатели боролись за его жизнь. До сих пор помню лица шлюх, трущихся о мои колени. Помню голос бледного Фазы, сообщившего мне о трагедии. Все, блядь, помню! Даже то, что мне на хер не упало!

Подскакиваю с кресла и расшвыриваю документы в стороны. Наливаю себе виски, осушаю стакан двумя глотками и швыряю его в стену. Как раз в тот момент, когда в дверь стучатся.

— Я занят! — рычу, рухнув в кресло и запустив пальцы в волосы.

Дверь все равно открывается, и под ногами входящего Фазы хрустят осколки дорогого хрусталя.

— Люк, нам надо поговорить. — Он прикрывает дверь, не хлопая.

— Ты ей все разжевал?

— Да, с Евой проблем нет. Смышленая. — Фаза садится в кресло напротив и, помявшись, добавляет: — Люк, что-то с ней не то.

— Что именно тебя напрягает?

— Может, я к Кэпу смотаюсь? Покажу ему фотки, расспрошу еще раз.

После того, как Кэп меня обвинил в случившемся, я зарекся к нему обращаться. Два года старика не видел. Да и тот из своего колхоза не вылезает: рыбалка, самогон, баня — вся его жизнь.

— Нет! — отрезаю я. — Это она. И я эту мразь убью.

— Но ты же…

— Сказал, что отпущу, когда отработает? — усмехаюсь я. — То, что она сделала, нельзя отработать. Поможет мне уладить назревшие за эти два года вопросы и получит свою законную пулю в лоб. Вот ее свобода, — шиплю я, подавшись вперед. — И не думай, что если вы мило поворковали, то она ангел. Завтра на больничной койке можешь оказаться ты. — Я вкладываю в свой зачерствевший голос хоть каплю тревоги за этого парня, и он согласно кивает. — Иди проследи, чтобы Белла все сделала, как надо. Я посплю.

Сон мне не помешает: я двое суток на ногах.

Заваливаюсь на диван, с которым давно породнился, и впервые за последние два года поверив, что все может наладиться, вырубаюсь.

На закате меня будит Белла, держа в руках чистый костюм и туфли. Надув и лопнув розовый пузырь из жвачки, перекатывает ее языком и мямлит:

— Опаздываете, босс.

Тру глаза, садясь, и морщусь, глядя на ее сочную фигурку в кожаном платье.

— Дуешься, что не ты со мной едешь? — с сонной хрипотцой спрашиваю, читая обиду на ее стервозном лице.

— Шаман меня знает, — вздыхает она, делая вид, будто ее самолюбие ничуть не задето. — А еще он знает, что вы не рассматриваете меня всерьез.

— Умница. — Я встаю и топаю в душ, по пути снимая смятую рубашку.

Холодная вода меня бодрит. Остыв, смываю с себя остатки дремоты, оборачиваю бедра полотенцем и возвращаюсь в кабинет.