Она почти не думает о себе, зато волнуется даже за моих слуг. Встретив поздним вечером горничную, интересуется, почему та до сих пор не в постели. Ворчит на меня, что я заваливаю всех работой. В ресторанах очень скромна при выборе блюд. Настояла заказывать свадебный торт у проверенного другими молодоженами кондитера — «недорого и вкусно». Платье решила взять из готовых, чтобы не переплачивать за эксклюзив, а сэкономленные деньги со спокойной совестью перевела на лечение онкобольных детей.

Дни с ней летят, не успеешь и глазом моргнуть, а ночи еще стремительнее. Девочка ненасытна. Она выматывается, пока не засыпает у меня на груди. А утром я обнаруживаю, что она обнимает меня руками и ногами. Надеюсь, думает, что сбегу. Такая мысль льстит.

Я, как душевнобольной псих, не разлучаюсь теперь с идиотской улыбкой, и мои люди подозрительно косятся.

Расставание с Беллой далось легче, чем мне думалось изначально. Море ее горьких слез и мольба простить меня не проняли. Я отправил ее в свободное плавание, и отныне никакая стерва не очернит честь моей птички.

Список гостей, составленный Фазой, приходится расширить. Он не учел приглашенных со стороны невесты.

— Люк, на свадьбе будет преступная элита. Пригласив прокуратуру, пусть даже из другого города, мы выкопаем себе яму.

— Он ее отец, — отвечаю я, хотя самому не нравится идея встречаться с человеком, который прекрасно догадается, что дело тут не чисто. — И мой будущий тесть.

— Слушай, — вздыхает он, — а вы не заигрались? Я уже четыре дня наблюдаю за вами. С того момента, как вы вернулись, все так изменилось. Вы близко общаетесь, шутите, мотаетесь всюду по свадебным делам, репетируете какой-то танец. А прислуга уже сплетничает, что вы вместе спите.

В голосе парня заметны нотки раздражения и удивления, а его сердце бьется так, что я даже на расстоянии его слышу.

Зря я надеялся, что все само собой рассосется. Фаза втрескался в птичку, а я теперь должен воткнуть нож ему в спину. Ведь с первого дня видел, как он смотрит на нее, но забил болт и сделал ее своей.

— Моя комната самая уютная, — говорю я, вписывая в список имя прокурора. — Было по-джентельменски поделиться ею с Евой. А ты бы так не сделал?

— Поделиться комнатой или постелью?

Я протягиваю ему листок. Фаза зол. Кажется, вот-вот кинется на меня с кулаками.

— Прокуратура на свадьбе — это же не только яма. Мы можем и в гору взойти, если подберем правильные аргументы для обоснования этого брака. Власть будет как на ладони. Прокурор перестанет к нам цепляться, чтобы не сломать жизнь дочери. Ведь попади я в тюрьму, свобода Евы станет горькой.

— Мы о другом говорили.

— Да, о гостях. Спроси у Евы, может, она захочет пригласить кого-то из подруг или коллег. Остальное тебя не касается.

— Люк…

— Смотайся в больницу, проведай Егора и поговори с доком. А потом загляни к Шаману и лично в руки передай ему приглашение и семилетний крепкий презент в блестящей упаковке. Убеди его, что я не держу на него зла, и он будет почетным гостем. И не забудь поинтересоваться здоровьем Фары. Скажи, что мы очень сожалеем о том недоразумении.

Фаза нервно складывает листок и убирает его во внутренний карман пиджака.

— Вот чего я не понимаю, Люк, так это ажиотажа вокруг свадьбы. Мы могли все сделать еще два дня назад. По-тихому. В кругу самых близких. Теперь все раздуто так, что пресса ждет этой знаменательной даты. О вас будут писать и очень долго говорить. Ты и так создал Еве проблемы. Зачем усугубляешь?

Черт, пацан, знал бы ты, что совсем скоро от прежнего Люкова останется только громкое имя, уже сейчас бы вещи собирал и валил за бугор.

— Я исправляю то, что натворил. Спроси у нее. Никто насильно ее тут не держит. — Я встаю из-за стола и подхожу к окну. Раздвинув жалюзи, любуюсь тем, как Ева руководит подготовкой в саду. Через два дня там будет стоять алтарь, у которого я возьму ее в жены. Когда думаю об этом, чувствую себя мальчишкой. — Ты видишь в ней пленницу? По-моему, она счастлива.

Короткий сигнал телефона отвлекает Фазу от нашего разговора. Он прочитывает сообщение и медленно встает из-за стола.

— Люк, это что, шутка? Ты перевел мне пять кусков?

— Мало? — Я чуть поворачиваю голову. — Через пару дней получишь еще пять. Советую сразу обналичить.

— Что это за подарки?

— Я не могу сделать подарок брату? Ты всю работу за меня делаешь. Заслужил.

— Знаешь, Люк, не знал бы я, как ты дорожишь тем, что построил, решил бы, что ты собираешься спрыгнуть.

— Иди. У тебя еще много дел.

Я выпроваживаю Фазу и звоню Кэпу, не отрывая взгляда от птички, порхающей по саду. Кажется, она возмущена длиной скатертей на столиках. Указывает на касающиеся газона углы. Бля, может, ну ее, эту свадьбу. Она же потом мне будет так выносить мозги.

Я смеюсь от собственных мыслей, пока слушаю гудки. Никуда я от нее не денусь. Подсяду на ее упреки, как нарик.

— Где-то взорвалась атомная бомба?

— Не паясничай, — отвечаю я своему старику. — Послезавтра моя свадьба. На ней будет Шаман. Вы с ним вроде толково поговорили в прошлый раз.

— Он пообещал, что до свадьбы от вас отстанет, и сдержал обещание. А дальше все от тебя зависит, Влад.

— Я не подведу. А ты? Сделаешь, как мы договаривались?

Кэп выдерживает паузу, издеваясь надо мной. Проклятый старик обожает играть на моих нервах. Запоздалое воспитание внука, мать его!

— Да, Влад, конечно. Скоро ты увидишь племянника.

Второй раз замуж. Второе свадебное платье. Второе торжество. Но в этот раз выброшены розовые очки, нет наивных мечтаний, и только волнения больше, чем в прошлый.

Я прошу Люкова застегнуть молнию на платье и тайком любуюсь на нас в отражении зеркала.

— Я думал, все девушки верят в примету, что жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы.

— Я не все.

Мужская ладонь ложится на мое плечо, и Люков встает вплотную за моей спиной.

— Знаю, птичка, — шепчет он, тоже глядя на наше отражение. — Знаю.

Он великолепен. Белый смокинг ему к лицу, хоть и непривычно видеть его в светлом. Он уже не похож на мрачную тень с прожигающими бездонными глазами. На его лице поселилась улыбка.

— Ты готова?

Готова увидеть стрелявшего в нас Шамана и других главарей разных банд? Готова встретиться с отцом, который прибудет с минуты на минуту? Или же готова выйти замуж за Влада Люкова, прославившегося деревянным характером?

Я просто киваю, не зная ответ наверняка.

— Тогда нам пора.

Он подставляет мне локоть, и мы вместе идем к лестнице. Шлейф моего платья ползет следом, становясь тяжелее с каждым новым шагом.

За последние дни Люков совершил настоящий прыжок. Он уже не прежний бандит, не знающий пощады, но ему я вверила свою жизнь. И естественно, у меня есть сомнения. Вдруг через меня он пробирается к моему отцу? Ему нужен беспрепятственный транзит. Лучший способ убрать со своего пути прокурора — заставить его отойти в сторону.

Нет, я не должна о таком даже думать!

Я смотрю на него и вижу, как он светится, выходя к гостям и гордо представляя им меня под бурные аплодисменты.

— Не важничай, — подшучиваю я, стараясь не трястись, когда мы оказываемся в центре внимания в саду.

Музыканты заводят плавную мелодию, работник ЗАГСа у алтаря улыбается нам, а Люков начинает рассказывать, кто есть кто из тех, кто таращится на меня.

— Не ожидала я, что преступный мир настолько разнообразен. Прямо телепередача «В мире животных».

Люков усмехается.

— А вот и Адель. — Он меняется в лице, взглядом указывая мне на жгучую брюнетку в черном брючном костюме. Ее волосы идеально собраны в «ракушку» на затылке, на пальцах, шее и ушах блестят бриллианты, а в темных глазах клубится бездна. Она похожа на саму смерть.

— Кто?

— Адель Чеховская. Думаешь, откуда у Чеха связи с Палермо? Она его сестра. В свое время выскочила замуж за итальянского мафиози и унаследовала его трон после его трагической гибели. Не поверила в правдивость нашей свадьбы. Решила собственными глазами посмотреть. Улыбайся ей. Ее голос едва ли не решающий.