Бацав оборачивается, круглое лицо багровеет, глаза страшно выпучиваются. «Ирокез» кричит трубно и оглушительно громко. Так, наверно, динозавры орали, пугая врагов. «Умирающих» рошанов словно пружина подбрасывает. Они в панике бросаются по склону холма вверх и пропадают за гребнем. Следом кидаются другие. Оставленные носилки сиротливо машут занавесками, будто безмолвно взывая о помощи.

— Это ты что сейчас сделал? — поинтересовался Алексей.

— Отдал мысленный приказ! — гордо ответил Бацав.

— Масштабно мыслишь. А где остальная гвардия?

— Спят.

—?

— Нажрались по дороге.

— Господи, где нашли-то? — удивился Алексей.

— С собой взяли. У нас целый караван.

— М-да, дела…

Борис беззвучно давится смехом, сжав голову ладонями. Ксения сдержанно улыбается, округлившиеся глаза выражают крайнее удивление. Алексей философски замечает:

— Привычка вторая натура. Цельность мировоззрения, однако!

— Закусим? — с надеждой в голосе спрашивает Бацав.

— Пообедаем! — режет Ксения.

Мясом все-таки поделились. Взамен Бацав дал консервированных оливок и пятилитровую бутыль кваса. Крепкий, с запахом хлеба и дрожжей, квас напомнил о прошлой жизни. Она казалась тихой, безмятежной и даже счастливой, хотя на самом деле таковой никогда не была. А порой и вовсе оказывалась постылой и ненавидимой. Но человеческая память штука хитрая, она заботливо складывает на первую полку самое лучшее и приятное, остальное прячет подальше. Или вовсе выбрасывает.

— Как вы нас нашли? — спросила Ксения.

— По шухеру. Где вы, там стрельба и взрывы, — ответил Бацав, дожевывая оливку. — Мы так и переход на кладбище нашли.

— Возвращаться на Землю не собираетесь? — спросила Ксения.

— А чем здесь плохо? Тепло, аборигены обслуживают по высшему разряду — только моргни, все сделают! — бояться некого. Чего не нравится-то? — удивился Бацав.

— Все чужое, — грустно ответила девушка. — Это мир похож на теплое болото. Здесь все непрочное, легкое, будто ненастоящее.

— Ну и что? А на Земле сейчас наступил каменный век, люди по лесам прячутся, в пещерах живут. Осень-зима! Не люблю холодов, — скривился Бацав.

— А мы как раз направляемся туда, где холодно и с неба камни падают. Идем с нами, — с улыбкой предлагает Алексей.

У Гриши «стынет» лицо, глаза округляются, нервно дергается кадык.

— Да вы чо, лягушек объелись? — шепчет он. — Чо там делать-то? И где этот ваш север с камнями?

— Да везде, куда ни пойди, — отозвался Борис. — Вы, похоже, не знаете. Планета разделена на две части горной грядой. Здесь, на этой половине, царит вечное лето. Поверхность согревается отраженными от соседней планеты лучами местного солнца. С другой стороны всегда темно и холодно. И нет кислорода, дышать нечем. На границе тепла и холода обитают существа, к которым появились вопросы… э-э… у нас.

— Это как на Луне? Ага, зашибись!

Бацав встает, со вкусом потягивается, разминая затекшие мышцы. Запах кислой псины из подмышек веет мощной волной. Ксения театрально закатывает глаза, медленно склоняется, изображая обморок.

— Тьфу, зараза! — плюет он оливковую косточку в костер.

На потеющем лице отражается внутренняя борьба, сомнения и даже — раздумья!

— О чем можно спрашивать людей, которым на головы камни падают? Не-е, мы туда не пойдем! Вот переоденемся во все белое и будем путешествовать дальше. Найдем самое клевое место и там останемся.

— Вольному воля, — отозвался Алексей. — Не скучно будет?

— А кирпич на голову весело?

— Ну, не так уж часто там кирпичи падают, — улыбнулся Алексей. — Да и мы не навсегда там останемся. Голову оторвем одному товарищу и вернемся.

— Да? Как в компьютерной игре! — оживился Бацав. — Не, мы потом, — с сожалением произносит он. — Отдохнуть надо, мы много сражались с пришельцами.

— И пришлюх спасали! — ехидно напомнила Ксения.

Что-то изменилось вокруг. Алексей насторожился, даже привстал. Пальцы коснулись оружия. Из-за гряды холмов высунулись блестящие от влаги макушки, показались выпученные глаза.

— Рошаны твои вернулись, — мотнул головой Алексей. — Не ругай их сильно, они старались.

— А чо?

— Ну, если размер не подойдет. Или фасон!

Гриша «подрывается», как ошпаренный. Стадо рошанов медленно спускается со склона, передний ряд держит на вытянутых руках рулоны белой материи с какими-то странными черными пятнами. Будто содрали шкуру с черно-белой коровы. Гриша мчится, наклонив рыжую голову, как носорог в атаку. Ксения даже привстала, наблюдая за происходящим с почти профессиональным интересом — какой фасон?

Бацав выхватывает сверток, разворачивает. Крутит в руках, рассматривает. Шелковое одеяние летит на головы рошанов. Гриша суетливо раздевается догола, наклоняется. Ксения шарахается, как будто перед ней явилось чудище из преисподней.

— Этот кошмар будет мне сниться! — взвизгнула она.

Бацав копошится в складках белья, рошаны несмело помогают. Примерно через полминуты выясняется, как именно поняли рошанские портняжки желание господина. Получился костюм, состоящий из просторных штанов и тоги римского сенатора. На плечах и груди красуются хитиновые пластины паучиной брони, из того же материала сделаны наколенники, налокотники и даже ошейник. В комплекте идут перчатки с раструбами, блистающий полированной макушкой шлем и кираса. Заботливые пальцы рошан все приладили, пристегнули и подогнали. И даже солдатские ботинки зашнуровали.

— Просто бог войны какой-то! — криво улыбнулась Ксения.

— Зигфрид! — согласился Алексей.

— Слишком помпезно.

— Нет того изящества, которое присуще твоим моделям!

Лицо Ксении покраснело, в голосе чувствуется обида:

— Подкалываешь? Я, между прочим, старалась и для тебя!

— А я что?

— Не спорьте! — вмешивается в разговор Борис. — Рошаны выполняют желание так, как они его понимают. Приказы Ксении были конкретны, она уделяла внимание каждой детали. И одежда получилась действительно красивой и удобной. А Гриша возжелал чего-то эдакого, героического, модного и устрашающего одновременно. Вот и получился рыцарский доспех поверх банной простыни. Впрочем, именно так римляне и одевались, — иронично улыбнулся Борис.

Пара рошанов отделяется от толпы. Смешно ковыляя на вывернутых ногах, направляются к людям. Руки сжимают охапки белого шелка, бронепластины из хитина сухо стучат друг о друга. Алексей смотрит с любопытством, Ксения хмурится и незаметно придвигает автомат ближе. Лицо Бориса не выражает ничего. Он уже потерял интерес к происходящему, думает о чем-то своем. Рошан приблизился и Алексей «услышал» робкую просьбу принять «наряды высокородных господ» — именно таков смысл фразы рошана. Лицо Бориса вытягивается, брови ползут на лоб.

— Я об этом не просил! — произнес он, выставляя ладони перед собой.

Ответ рошана заставил Алексея задуматься.

«Знатному господину нельзя носить такую одежду», — говорит рошан, указывая глазами на лохмотья Бориса. Тот сообразил быстро — кивком поблагодарил, забрал ворох шелка.

— Вы не возражаете?

Ксения деликатно отворачивается, Алексей пожимает плечами, замечает второго рошана с ворохом одежды.

— А это что такое?

— Ой, это мне! — Ксения выхватывает шелковый тюк, кивком отправляет рошана восвояси.

— Решила гардероб обновить? — ехидно интересуется Алексей.

— Запасаюсь теплыми вещами. Держи!

Ксения бросает сверток Алексею. Он не успевает, пальцы ловят воздух, сверток падает на землю и разворачивается. Алексей округляет глаза:

— Джемпер!? На фига он тут?

— Мы ж на север идем, нет? — удивилась Ксения.

— А, ну да. Извини!

— Я готов! — сообщил Борис.

Алексей улыбнулся, Ксения хмыкнула — Борис стоял в позе Юстиниана, приветствующего сенат перед принятием кодекса законов империи. Одежда получилась просторной, как и положено тоге. Хитиновый доспех выглядел скорее декоративным, чем настоящим.

— Раздобудь венок на чело. С золотыми листьями! — посоветовал Алексей.