Впереди раскинулся пустырь, засыпанный битым кирпичом, кусками асфальта и мусором. Ветер треплет клочья бумаги, целлофановые пакеты и тряпки. Сразу за пустырем возвышается могучим частоколом березовая роща. Между стволами выглядывают покосившиеся кресты и надгробные памятники, выделяются яркими пятнами остатки венков и букеты пластмассовых цветов.
— Жил возле кладбища? — шепотом спросила Ксения.
— Я место жительства не выбирал. Так получилось, — грустно улыбнулся в ответ Алексей.
— Я не люблю кладбища!
— А кто любит? — удивился Алексей. — Только мне кажется, что сегодня мертвецов здесь меньше всего.
БМП едет прямо вдоль деревьев. Когда между стволов показалась курчавая голова цыганского барона, Алексей останавливается, разворачивает машину и сдает назад. Корма поднимается, гусеницы вгрызаются железными клыками в остатки кирпичной кладки. БМП карабкается задом наперед на холм, образовавшийся на месте гаражного кооператива. Оказавшись в верхней точке, машина останавливается, Алексей перебирается на место стрелка.
— Леш, ты что? Да тут нет никого, посмотри сам! — говорит Ксения.
— Так и делаю, — кивнул Алексей, всматриваясь через прицел.
— Придумал тоже — портал, переход в другой мир… лучше бы уцелевший дом поискали! — бубнит Ксения, сидя в командирском кресле. — Лето пролетит быстро, наступит зима и что? В этой железяке жить? Одеждой надо запастись, консервами…
— А так же солью, спичками, сахаром и мукой! Я знаю. Подожди пару минут, скоро все выяснится, — отвечает Алексей, не отрываясь от прицела.
Заброшенное кладбище стынет в вечерних сумерках, холодный ветер дергает за полуголые ветки, лениво переворачивает прошлогодние листья. Никого не видно, но тревожное чувство не оставляет Алексея. Что-то не то, но что именно, он не может понять. Вроде все на месте… ну, свежие следы от колес на обочине. И что? Мимо проследовал патруль «зеленых» на днях, на сырой земле остались вмятины. Надгробья на месте, деревья тоже — бред какой-то! А куда им деваться-то?
— Кажется, у меня паранойя, — тихо шепчет Алексей. — Проверяю, на месте ли деревья и могилы.
Внимание привлекает странный памятник — скорбная фигура в балахоне склонилась над свертком. Похож на футляр для чертежей, только кто мог притащить сюда тубус и для чего? Он еще и зеленый… Осторожно, словно его могут видеть снаружи, Алексей кладет палец на кнопку электроспуска.
— Нашел что-нибудь? — нетерпеливо спрашивает Ксения.
— Нашел. Муху!
— Какую еще муху!? — возмутилась девушка. — Ты издеваешься?
Вместо ответа грохочет пушка. Снаряды идут веером, начинаясь от скорбящей фигуры. Фонтаны разрывов вырастают до верхушек берез, осколки разбитых вдребезги надгробий разлетаются в стороны подобно шрапнели, все уничтожая на своем пути. Кресты, деревья, памятники исчезают в пыли и дыму, превращаясь в песок и щепки. Кладбище словно оживает — вспыхивают огоньки выстрелов, пули барабанят по броне, будто небеса разверзлись градом с куриное яйцо. Ответный огонь такой густой, что прицел затягивает пылью. Но Алексею точность и не нужна, противника все равно не было видно. Пушка стреляет, не умолкая, ствол неторопливо перемещается вправо и влево, изрыгая полутораметровый сноп пламени. Ответный огонь слабеет, вовсе стихает.
Звучит последний выстрел, лязгает гильзоприемник, в наступившей тишине громко воет вытяжка. Ветер сносит в сторону облако пыли, Алексей напряженно всматривается в открывающуюся панораму разрушений. Кладбище завалено срубленными березами, земля обильно усыпана остатками надгробий и крестов, весело скалятся выбитые зубы свежих щепок. От монумента цыганскому барону остались только ноги, туловище и курчавая голова разлетелись на куски в радиусе десяти метров.
— Говорят, что даже по воробьям из пушки не стреляют. А ты в муху! — неестественно громко говорит оглушенная выстрелами Ксения.
— Муха — это противотанковый гранатомет. Назвали его так, — ответил Алексей, не отрываясь от прицела. — Пробивает лобовую броню танка, а уж БМП и вовсе насквозь прожжет. Повезло, что вовремя увидел.
— А ты всех «мух» поубивал? А мы не зря сюда перлись из такой дали? Уверен, что здесь находится портал или что там? — засыпала вопросами Ксения.
— Уверен… почти! Я спускался вниз и видел двухголовых чудовищ. Откуда им здесь взяться, по-твоему?
— Я не знаю, — вздохнула Ксения. — Но за последнее время так много людей хочет нас убить! Я уже оглохла от выстрелов и меня тошнит от запаха крови в салоне. Давай хотя бы машину поменяем, а?
— Ладно, — засмеялся Алексей. — Уж чего-чего, а машин навалом.
Он отрывается от прицела, смотрит вниз, на Ксению, которая сидит, нахохлившись, как воробей под дождем.
— Сейчас, подъедем ближе и…
Раздаются приглушенные хлопки, громкое шипение и БМП сотрясают два взрыва один за другим. Машину подбрасывает, передняя часть словно проваливается, корпус опасно наклоняется вперед. Алексея бросает на панель управления огнем. В тесноте башни не развернуться, рукава цепляются за выступы, руки будто привязаны. Удар о приборную доску получился нокаутирующим. В голове зашумело, в ушах словно вата появилась, звуки доносятся слабо, будто издалека. Глаза заливает кровью, по лицу бегут теплые ручьи. Салон наполняется дымом, истошно воет вентиляция, сильно пахнет горелой резиной. Алексей понимает, что надо срочно покидать машину, но не может сдвинуться с места. БМП стремительно уходит вниз, будто съезжает с горки. Залп из гранатометов сорвал гусеницы и разворотил моторный отсек. Машина скользит, как на салазках, куча битого кирпича выполняет роль горки. Развороченный нос БМП утыкается в грязь, волна брызг вздымается валом и обрушивается на горящий моторный отсек. Огонь захлебывается, валит густой дым, по-змеиному шипит раскаленное железо. Опять раздаются хлопки, слышен короткий шепот летящих гранат и новая серия взрывов потрясает тишину кладбища. В этот раз стрелки промахнулись, залп пошел выше десантного отделения, разметав вершину холма. Земля вперемешку с битым кирпичом рушится на БМП, желая окончательно похоронить живых людей внутри. Взрывная волна бьет в корму, машина вздрагивает и нехотя ползет по склону. Направляющие колеса целы, изуродованная железная махина по инерции въезжает на кладбище и останавливается, уткнувшись носом в могильную оградку. Наступает тишина. Слышен шорох и треск падающих веток, в дымном мареве над могилами появляются фигуры штурмовиков гринписа в маскировочной униформе и зеленых бескозырках. Тотчас оживает пулемет на башне. Длинная очередь режет людей, будто косой. Пули ложатся так густо, что тела рвет на куски, окровавленные куски мяса разлетаются в разные стороны, цепляются за деревья и кусты, виснут на металлических прутьях оградок. Пули рикошетом отскакивают от надгробий, с визгом улетают вверх, впиваются в землю и даже падают на броню. Пулемет умолкает. Башня медленно поворачивается, отыскивая уцелевших врагов, но ничего живого вокруг не осталось и железная голова БМП останавливается.
— Ты как там? — спрашивает Алексей, отрываясь от пулемета.
— Все хорошо! — тоненьким голосом возвещает Ксения.
— Точно?
— А если нет, тогда что!? — сердится девушка.
— Злишься, значит в порядке, — удовлетворенно кивает Алексей. — Давай выбираться отсюда. Пахнет гарью, а у нас один топливный бак почти полный.
Они пробираются по салону на корму, щелкает задвижка, люки десантного отделения — они же топливные баки! — распахиваются. Свежий воздух наполняет легкие, свет хмурого дня кажется чересчур ярким после сумрака БМП.
— Иди первым! — подталкивает Ксения. — Вдруг опять кто-то выскочит!
Но на кладбище живых нет, как и положено. Покосившаяся дверца склепа молча отодвигается в сторону, вход под землю хмуро глядит на людей черной пустотой. Алексей идет, подсвечивая фонариком, пыльные ступени ползут навстречу, воздух становится спертым, появляется неприятный запах тления. Погребальный зал появляется из темноты, как айсберг в ночи. Луч фонаря выхватывает внушительного вида постамент с гробом, от противоположной стены исходит тусклое сияние, веет запахом йода и чего-то еще странного и непонятного.
