Замятинский вращает глазами, взгляд останавливается на девушке. Ксения целится из пистолета прямо ему в голову, выражение лица такое, что Замятинский понимает — убьет с удовольствием по малейшему поводу. Он издает странный горловой крик, после которого унылое пение становится громче.

— Хорошо. Как скажете. Только отпустите волосы, у меня сильная мигрень, — как можно спокойнее произносит Замятинский.

Подул ветер, от реки хлынул поток влажного холода, туча заслонила солнце. Ксения зябко поежилась, шмыгнула носом.

— Давай побыстрее, ладно? — попросила она. — Мне здесь не нравится.

— Мне тоже, особенно этот вой, — кивнул Алексей. — Итак, Алексей Павлович, меня интересует, что произошло в кремле этой ночью. Куда подевался Дейч? Он мертв? Помнится, при встрече он утверждал, что его убить нельзя.

Карлик кривит лицо, обиженно сопит и даже пытается топнуть ножкой.

— Он мерзавец!

— Это многое объясняет, — соглашается Алексей. — Кроме одного — почему — или отчего — он умер?

— Он не умер, — буркнул карлик. — Он ушел.

Лицо Замятинского покрывается красными пятнами, глаза наполняются слезами, голос дрожит.

— Вы так расстроены… покойный правозащитник был вашим другом? Или, — Алексей сделал паузу и с улыбкой произнес, — причина в другом?

— Да, в другом!!! — сорвался на визг карлик. — Я так много сделал для него! Никого не жалел, и себя в том числе! А он, негодяй, бросил меня. Предпочел другого!

— Бросил, предпочел… — задумчиво повторил Алексей. — Странные подозрения появляются, однако!

— Ну, это, — осекся Замятинский. — Ты дурак, майор! Тупой солдафон и дурак! Я нормальный мужик с членом и мне нужна баба!

Карлик рычал и брызгал слюнями, даже глазами вращал для пущей убедительности. Но чего-то не хватало. Похоже на игру. Убедительную, которой веришь, как игре актера экстра класса, но все же это игра. Алексей оглядывается на Ксению.

— Положительные отзыва от тех, кому он дарил лямур, были?

— Типа того, — сквозь зубы цедит девушка, палец на спусковом крючке твердеет.

— И куда же ушел… э-э… изменщик?

— Не знаю! И этот твой — Борис, что ли? — с ним.

Алексей кивает, с сожалением оглядывается, словно Борис должен вот-вот появиться где-то рядом.

— Зря я не убил его тогда. Прямо руки чесались. Тьфу! — плюнул он.

— Конечно, зря, — уже спокойнее подтверждает карлик. — Борис, зная ваши планы, посоветовал организовать засаду в кремле. Вы там всех перебили?

— Только тех, что нашли, — пренебрежительно машет рукой Алексей. — Барахлишком обзавелись. И где он теперь?

— Я же сказал, не знаю! — восклицает карлик, заметив, как шевельнулся ствол пистолета. — Может, обратно в свой мир вернулся.

— Интересно, каким образом?

— Откуда мне знать? — плещет маленькими ручками Замятинский. — Он меня в известность не ставил.

Алексей задумывается. Взгляд скользит по развалинам, тянущимся в обе стороны, насколько хватало глаз. Ниже по течению, по правому берегу сиротливо тянется к небу остов трамплина, тычется заостренной верхушкой полуразрушенная мечеть. Дома вдоль берега разрушены почти до основания, утоплены плавучие пристани, из воды только мачты торчат. Кстати, воды заметно прибыло! Исчезли мелкие острова, волны плещутся у самого среза береговой линии. Видимо, плотину водохранилища все-таки взорвали. Здания на Стрелке уничтожены, чудом уцелела часть стен древнего православного храма, купол рухнул вниз и лежит на боку, позолоченный крест блестит слабо и потерянно. Среди сплошной зоны разрушения вздымает к небу покореженные железные сваи торговый центр. Там они все встретились. И там вход в метро.

— Там вход в метро, — вслух повторяет Алексей. — Если, конечно, его не засыпало при взрыве. По идее, не должно, взрывали дилетанты. Иначе не сохранились бы сваи. Подрывать надо было их, тогда бы все здание сложилось, как карточный домик.

Размышления вслух прерывает рев мотора. Алексей хватает автомат, приседает за бетонным валуном. Ксения тоже оглядывается, на миг выпуская из внимания карлика. Когда взглянула обратно, карлика след простыл. Мелькнул смазанный силуэт маленького человечка и пропал за толпой. Ксения вскинула пистолет, прицелилась и… выругалась. Слишком поздно стрелять, да и не попадешь на таком расстоянии из «короткого ствола». Убирает оружие в кобуру, в руках появляется автомат. Рев мотора усиливается, заглушает пение толпы и становится невыносимо громким, отражаясь от полуразрушенных стен больницы.

— Что за чума? — удивленно произносит Алексей, на лице появляется выражение сильнейшего изумления.

По шоссе вдоль берега, тяжело переваливаясь на обломках и кучах мусора, едет огромный, как танк, джип с открытым верхом. На грубо сваренной из водопроводных труб дуге закреплен пулемет очень внушительного вида, патронная лента свисает до пола, патроны как снаряды малого калибра. Пулеметчик сплошь в броне — руки, ноги, туловище укрыто железом. Стальные пластины топорщатся на плечах и локтевых сгибах, солнечный свет отражается от металлической груди. Шлем похож на рыцарский, ветер плещется кроваво-красными перьями, забрало из бронестекла скрывает лицо. Водитель и пассажир на переднем сидении одеты также вычурно и странно.

Джип останавливается шагах в десяти от толпы, рев мотора стихает. Стрелок проводит пулеметным стволом из стороны в сторону, водитель и пассажир выходят из машины. Броня блестит, перья колышутся, железные пятки с хрустом давят мелкие камешки.

— Мордуленций не видно! — разочарованно произносит пулеметчик.

— На жопы смотри, лицо не главное, — советует водитель.

Рука в латной перчатке поднимается, забрало из бронестекла сдвигается, на свет Божий появляется потное упитанное лицо.

— Ирокез… тьфу!… этот, Бацав! — восклицает Алексей. — Узнаешь, Ксюша?

— Опять эти извращенцы, — скривилась Ксения. — Они совсем чокнулись!

— При нынешних обстоятельствах это не мудрено, — пожимает плечами Алексей. — Но лучше они, чем такие зомби, как эти, — кивает он на толпу.

Славная троица «борцунов» за свободу Земли приближается к толпе. Алексей выпрямляется в полный рост, хочет окликнуть мальчишек. Из развалин раздался пронзительный свист и курлыканье, будто там сумасшедший аист проснулся. Толпа приходит в движение. Не прекращая заунывного пения, люди поднимают массивный стол, начинают спускаться к воде. Мужчины и женщины бредут, с трудом переставляя ноги, некоторые спотыкаются, падают на колени или ничком. Упавшие встают, ползут на четвереньках или просто перекатываются боком, крепко прижав руки к груди. Передние достигают кромки воды, идут дальше. Вода очень холодна, но люди словно не чувствуют обжигающей стужи, продолжают шагать или ползти все дальше и дальше.

— Топит, как крыс! — невольно вырывается у Алексея.

Он выскакивает из укрытия, хватает людей за руки, тянет назад, но они вырываются и продолжают идти к воде. Какой-то мужчина с такой силой отшвыривает Алексея, что он сам едва не сваливается в воду.

— Уходят, ядрена мать! Хватай, пока не поздно!!! — всполошено вопит Бацав и трое блистающих броней «рыцарей» кидаются в гущу толпы. Сгребают в охапку женщин, преимущественно молодых. Не обращая внимания на истерические вопли и сопротивление, утаскивают пленниц к джипу и пристегивают наручниками к поручням. Довольно скоро автомобиль оказывается оцеплен женщинами. Они кричат, дергают растрепанными головами и машут свободными руками. Словно фанатки какой-нибудь «звизды» бьются в истерике, ожидая появления придурковатого кумира. Тяжелый джип раскачивается и вздрагивает, пулеметная лента извивается змеей, пулемет задумчиво клюет стволом.

Женщины, что оказались не по вкусу борцунам в доспехах и мужчины беспрепятственно входили в воду, удерживая стол на вытянутых руках. Сведенные судорогой лица, спутанные волосы и безумно вытаращенные глаза — будто настоящие зомби, люди безостановочно идут все глубже и глубже. Волны захлестывают с головой, тела исчезают в воде и появляются вновь. Алексей встает с мокрого песка.