— Что с котом?
— А что с вашей сумкой?
Я непроизвольно скосила на нее глаза и поправила на плече ремешок.
— Тетради? Должна быть неподъемной тогда. Я таскал у матери в детстве. Кирпичи!
— Там два учебника. Она просто выглядит такой большой.
— Можно, я все равно понесу ее, чтобы не выглядеть идиотом? Я же вижу, что вам тяжело. У вас плечо скошено.
Я протянула ему сумку, он закинул ее на плечо и предложил мне руку.
— А с женской сумкой вы не будете выглядеть идиотом?
— В своих глазах — нет, а на остальных мне плевать. Пойдемте через тот двор. Так быстрее.
В это кафе мы с Вадимом никогда не заглядывали. Невзрачная вывеска. И содержание должно быть не очень. Как собственно и все в цокольных этажах высоток спальных районов. Но я ошиблась. Хотя бы в интерьере. Романтика пышным цветом. Столики на двоих, скатерти до пола, цветочки в вазочке и свечи по центру стола. И все же у Виктора костюм не соответствовал заведению. А я не соответствовала Виктору. И официантка не посчитала нужным скрыть свое удивление, завидев нашу пару. Плевать!
— Насколько вы голодны? — спросил Виктор, но я решила не раскрывать меню.
— Я буду то же, что и вы. Я всеядна. И мне не столько есть сейчас хочется, сколько понять причину вашего приезда. У кого-то время, кажется, не резиновое? Ваши собственные слова.
Виктор ничего не ответил. Подозвал официантку и сделал заказ, явно решив растянуть нашу встречу до самого закрытия заведения.
— Чтобы не хамили больше. Будете все время жевать, — улыбнулся он, когда официантка ушла.
— Простите, Виктор, я действительно чувствую себя не в своей тарелке с вами. Ну вы же не ради денег приехали, верно?
Он кивнул.
— Я приехал ради вас.
Я попыталась не кивнуть. Пусть говорит. Он — мастер слова. Только мне ничего не продаст за чистую монету.
— Я хочу починить то, что нечаянно сломал. Ваши отношения с Вадимом. Все ваши проблемы, как я понял, из-за бабушкиного кота…
Вот трепло! Зараза какая!
— Он вам пожаловался? — в душе у меня все кипело. Гадина! Просила же молчать…
— Я у него все выпытал, — улыбнулся Виктор еще шире. — Ирина, я знаю этого кота не один год. Он не подарок, совсем…
— Это абсолютно нормальный кот… — хотелось выдать мне абсолютно ровным голосом, но тот дрожал, как натянутая до предела струна, и лопнул, пропал, позволив Веселкину шарахнуть в тамтам.
— Он ненормальный! И мы все это прекрасно знаем. И ваша подруга может это подтвердить. И люди, которые его у нее не забрали, тоже это видели. Ирина, это кот… Нельзя ставить между котом и человеком знак равенства.
— Что вы хотите? — отчеканила я и почти выплюнула: — Этим сказать?
Я отказывалась его понимать. Он не из моего мира. Он вообще непонятно откуда. Даже сними с него пиджак и очки — он останется с чужого облачка!
— Давайте вы скажете Антонине, что не ужились с котом. Пусть ищет дальше. А если нет, так нет…
— Что нет? — уже захлебывалась я горькой слюной.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Этот кот, как бы так мягко сказать, не слишком любит мужчин… Он собственник в этом плане. Но я бы в вашем любовном треугольнике выбирал не кота. Ирина, это действительно глупо, — подытожил Веселкин речь, когда я так и не вступила с ним в диалог.
Но дальше молчать было нельзя.
— Вы в сводники записались?
Он усмехнулся.
— У слова "сводник" немного иное значение, Ирина. Даже такой двоечник, как я, это знает. Я скорее семейный психолог.
Я снова сглотнула, чтобы не сказать грубо, что к семейному психологу следует идти ему самому’
— У нас с Вадимом достаточно трений и без кота. Так что оставьте Чихуню в покое. Но чтобы поставить все точки над "i", скажу, что кот, увы, у меня всего лишь на передержке. Но будь у меня своя квартира, я бы оставила его себе вне всякого сомнения.
— Наплевав на мнение Вадима?
Да елы ж палы!
— Вы не в теме, Виктор. Мы брали кота вместе. И если бы Чихуня оказался лапочкой, Вадим бы не вякнул. А так, это выглядит, простите, побегом крысы с тонущего корабля…
— Ирина, вы вообще что несете? Как вы вообще говорите о своем мужчине…
— Хватит, Виктор! Вот именно так я и буду говорить, если вы не прекратите лезть не в свое дело! Вас мои отношения с Вадимом не касаются. Я же вас не спрашиваю, почему вы ужинаете второй вечер подряд со мной, а не со своей женой. Не спрашиваю же!
Виктор откинулся на спинку стула, поднял к лицу правую руку и скрутил с пальца обручальное кольцо.
— Я не женат, — сказал он почти шепотом и спрятал кольцо во внутренний карман пиджака. — Я ношу кольцо для солидности и в качестве защиты от особ женского пола, которые посягают не только на мой кошелек. Такой ответ устроит? Хотя мое кольцо, как и я сам, к этому ужину не имеет никакого отношения. Я приехал к вам из-за кота. Вы сейчас его жалеете, а эта тварь кусается. И очень больно. Вадим прав, он ненормальный этот кот. И вы ненормальная женщина, если ставите на одну чашу весов чужого кота и своего мужчину.
В этот момент официантка принесла заказ и начала обрабатывать Виктора по поводу дорогого вина. Он долго слушал, рассматривая ее мелькающие от жарких объяснений руки, и выдал тихим голосом:
— Знаете песню? Не от вина хочу быть пьян, хочу быть пьян, — он ткнул в меня указательным пальцем теперь пустой правой руки, — ее любовью, потому попрошу не докучать нам больше, принести десерт и счет. И больше не подходить.
Девушка кивнула и исчезла.
— Ирина, хотите я заберу кота прямо сейчас? Обещаю, я не отвезу его в клинику. Я пристрою его другим волонтерам, чтобы вы не чувствовали себя виноватой перед подругой. Это ведь самое простое решение вашей проблемы, разве не так?
Я не верила ни единому сказанному им слову. Что он вдруг так озаботился судьбой Вадима? Я не верила в мужскую солидарность. Да и за этими очками жил лишь прямой расчет. Зачем Веселкину кот?
— Оставьте кота в покое. Вместе со мной. Я не нуждаюсь в посторонней помощи, чтобы разобраться в своей личной жизни. Вы действительно хотите есть? Тогда ешьте!
— Хотите вина? Я закажу для вас бокал. Просто я за рулем не пью вообще.
— Я не хочу вина. Мне еще презентацию для урока делать. Да и вообще… Боюсь сказать вам что-то лишнее… о вас.
Улыбка замерла на губах Виктора.
— Давайте тогда есть молча.
И мы стали есть молча. Только ему пришлось оторваться от еды, чтобы оплатить счет. Виктор не поленился бросить на меня лукавый взгляд, прикладывая телефон к считывающему устройству, и заодно подмигнул. Мне оставалось только вонзить вилку в мясо. Кровожадно!
Вернулись к разговору мы уже на улице.
— Знаете, Ирина, я ехал сюда и вдруг… На какое-то очень краткое мгновение забыл, что еду совсем не к бабушке. А потом сделалось так больно. До слез. Как у Розенбаума, когда защемит сердце желание внучатами побыть…
— Со временем станет легче, — сказала я глядя в сторону.
Виктор и так слишком крепко держал меня подле себя, а сейчас хватка на моем локте усилилась вдвое.
— Всегда некогда позвонить, некогда приехать… Не этот кот, я бы и того меньше приезжал. Хорошо, он был обжорой… Как-то жизнь мимо меня идет. Мать… Обижается на глупости. Все ей не так, все ей не этак… Сын не такой, каким я считал должны быть в его возрасте дети… Я разбиваю себе лоб, пытаясь стать хорошим отцом. Наверное, я просто не знаю, что такое хороший отец. У меня отца не было, а отчим появился, когда меня уже девочки интересовали… Ирина, не делайте из мухи слона. Помиритесь с Вадимом. Люди встречаются, влюбляются, разбегаются… Это неправильно.
Я подняла на него глаза. Виктор смотрел вперед так, будто искал дорогу, которую знал прекрасно.
— Вы в разводе?
— Нет. Я никогда не был женат на матери моего сына. Я плохой. Я знаю. Не надо мне это говорить.
— А я ничего и не говорю. Я не имею привычки давать советы, как жить, незнакомым людям.
— Гол засчитан. Больше не буду… Мешать вам жить. И не буду раздражать соседа своей машиной. Но если он сорвал дверной звонок, вы позвоните, и я починю. Я люблю работать руками. Правда сейчас в основном моделирую из лего.
