— Повезло, что они не знали про тайник с ключами. Иначе сменили бы замок.

Я оставила фразу без комментария. Это он говорил скорее всего про свое несанкционированное вторжение в квартиру, а не мою гипотетическую возможность отыскать ключи. Что у бабки брать? Не фамильные же драгоценности? Да, даже будь там фарфоровые статуэтки и кольца-перстни, я не выглядела воровкой… Хотя бы в собственных глазах.

— Я вам нужна? — спросила я на всякий случай, решив смыться в кухню, подальше от еще каких-нибудь расспросов.

— Для чего? — не понял Веселкин.

— Ну… Коробку какую-нибудь подержать…

— Заходите…

Он впустил меня в комнату первой. Пахло затхлостью. Кровать — деревянная полуторка из тех времен. Комод, покрытый вязаной салфеткой и слоем пыли. Шкаф в углу… Вот и все. Ремонта здесь не делали очень давно. Видимо, бабка не разрешала трогать ее обитель.

— Знаете что, Ирина. Унесите на кухню мой пиджак. Это будет лучшая помощь.

И господин Веселкин действительно скинул пиджак, оставшись в идеально белой рубашке.

— Его невозможно очистить водой, а мне в офис надо вернуться. Я и так уже надышался пылью. Чувствую, что мне становится плохо…

Я подхватила пиджак, а Виктор Анатольевич почесал переносицу под очками у самых глаз. Бедный…

— Может, я могу помочь? Что вы ищете?

Он улыбнулся, а потом ответил:

— Домовенка.

Я чуть не села на бабкину кровать.

— Куклу. Немецкую. Я назвал его Германом.

— Почему домовенка?

— Не знаю, — пожал господин Веселкин белыми аккуратными плечами. — Действительно не знаю. Домовенок Герман… Воображаемый друг моего детства. Вы унесите пиджак, унесите…

Я выскочила из комнаты и кинулась в кухню. Повесила на спинку стула пиджак и схватилась за стакан. Мне жутко хотелось пить. Ну вот и выяснилось. Кукла… Похоже, бабка все же на старости поехала головой. Из комнаты донеслись отрывистые чихи. Я наполнила чистый стакан водой и побежала обратно. Бедолага принял его с благодарностью.

— Виктор Анатольевич, давайте я поищу вашу куклу и позвоню вам, когда найду…

— Вы меня так ласково и нежно выпроваживаете, что ли? И даже чаю не предложите?

— Да что вы… — Я не смогла не поддаться на его улыбку. — Я как раз думала предложить вам чаю.

Он закрыл створку шкафа. Неужели согласился? А у меня к чаю ничего. Даже черствого бублика. Ладно. Скажу, что сижу на диете!

— Благодарю, но меня сейчас на кухню лучше не впускать, — он скривил губы в подобие улыбки и чихнул в кулак. — О, черт! Ирина, можете мне отмотать немного туалетной бумаги…

Я исполнила просьбу. Веселкин стоял подле бра, вжавшись головой в косяк.

— Может, вам умыться?

— Спасибо…

Он прошел в ванную и замер. И я тоже замерла. Убрать кошачий лоток я не додумалась…

— У вас кошка? — обернулся он.

Я похолодела, но мозг не подкачал:

— Да…

Ну кошка и кошка. Не значит ведь, что именно его!

— Тогда все понятно… У меня на них аллергия… Хотя вторым моим другом в детстве был именно кот. Огромный! Я бы с радостью показал вам фотографию меня с котом. У бабушки она где-то лежит, но я не могу сейчас… Я без таблеток не человек. Извините меня на секунду, — и господин Веселкин закрыл дверь ванной комнаты.

Теперь я привалилась к дверному косяку, поняв, что если накосячила немного, то только в отношении этого бедняги… Аллергия не была шуткой. Вышел Виктор Анатольевич с приглаженными водой волосами и с покрасневшим носом.

— Я приеду в другой раз. Готовый к встрече с вашей кошкой.

— Может, я действительно могу поискать вашего домовенка? Если, конечно, я не нарушаю этим личные границы…

— Я думаю, что бабушке до этого уже нет никакого дела. Только если моей матери. Но вы ведь не расскажете ей про мой визит?

— Не расскажу. Я принесу ваш пиджак.

Я проскользнула в кухню, сняла пиджак со спинки стула и двумя пальцами, чтобы не замарать лишней пылью, вынесла в коридор.

— Вы за мной ухаживаете? — глаза за очками продолжали моргать. — Благодарю.

Я тоже ошалело моргала, пока он поворачивался ко мне спиной и вставлял в рукава руки. А лотом на автомате подцепила со спины нитку, оказавшуюся длинным волосом. Черным. Женским. А каким еще? Он обернулся и поблагодарил во второй раз. Надеюсь, не подумав при этом, что я погладила его для каких-то других целей. Затем сунул руку во внутренний карман и протянул мне визитку.

— Если найдете, звоните мне на мобильник. Не в офис.

— Не хотите, чтобы ваша секретарша знала, что вы играете в куклы? — попыталась пошутить я, но лицо господина Веселкина осталось невозмутимым.

— А что, мальчики не могут играть в куклы? Мне кажется, только так из них могут вырасти настоящие отцы. Вы так не думаете, Ирина?

Я решила промолчать и только виновато поджала губы.

— Я хотел взять Германа для сына. Показать ему, что игрушка может расти вместе с ее владельцем, а не лететь в помойное ведро на следующий же день. Я не покупаю китайское дерьмо. И последнюю игрушку можно было сломать, если только колотить ею о батарею. Но ведь сломал…

Виктор Анатольевич снова чихнул и, извинившись, быстро отвернулся к двери.

— Ирина, вас надо подвезти на работу?

— Нет, спасибо. Мне еще рано. И я хожу пешком. Специально искала квартиру в пешей доступности от работы.

— Завидую… Ладно, хорошего вам вечера. Жду звонка. И привет кошке.

Я закрыла за Веселкиным дверь и прижалась к ней лбом. Надо отыскать куклу, вручить ее хозяину, и он оставит меня в покое. С квартирой он, кажется, смирился. А, может, не так и хотел ее. Это мать развела панику. Сумасшедшая, как и сказал Роман.

— Герман, ты где? — заглянула я в бабкину комнату, но вдруг сама чихнула. — Ладно, я сначала здесь пол помою.

Но дверь закрыть я не успела. Чихуня выполнил мою просьбу, сидел тихо и смирно, пока тут был Виктор Анатольевич, а теперь рвался на свободу. Я выпустила его, и кот стрелой бросился в бабкину комнату. Еще один бедняга… Я не стала закрывать дверь, вынула ключ из замка и положила на третью полку в кладовке, откуда могла достать его без всякой стремянки, когда понадобится.

До уроков у меня оставался целый час. Можно было забежать в булочную за чем- нибудь сладеньким, потому что весь подарочный запас шоколада остался на кухне Марины Александровны. Сейчас мне хотелось шоколадных пряников. На вечер и на урок. Я иногда приносила в класс печенье — небольшой подкуп учеников, чтобы у них был стимул усердно заниматься. Да и хотелось просто подышать свежим воздухом. После Веселкина и после пыли.

Дождя не было. Ветра тоже. Я постояла у подъезда, сняла шапку и сунула в сумку с учебниками. Сделала по дороге пару шагов и замерла от окрика:

— Ирина!

Я обернулась к красной "Вольво" в тот момент, когда водитель хлопнул дверью. Сколько прошло времени? Минут двадцать точно. Волосы до сих пор мокрые, а на улице не лето. Чего он тут все еще делает?

— А говорили, что вам никуда не надо, лгунья! — он сделал ко мне шаг и легкий ветерок рванул в сторону незастегнутый пиджак.

Как пить дать, простынет!

— Никуда и не надо. Я на работу иду.

— За целый час вы далеко уйдете, Ирина…

Он вопросительно поднял брови и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.

— А что это вы тут делаете, ответьте для начала?

Он будто смутился, опустил глаза и шаркнул ногой.

— Чихаю я тут… Не могу в таком состоянии вести машину. Как назло, таблетки забыл в офисе.

— Так тут аптека за углом…

— А вы думаете, я этого не знаю? — Что за взгляд! Явно хочет, чтобы я, как девчонка, покраснела. — Но мне уже реально лучше. Собирался уезжать. Так вас подвезти куда-нибудь?

Теперь он по-гадски глядел на меня исподлобья поверх очков и явно ничего не видел!

— Мне действительно на работу пешком. Но я решила перед работой зайти в булочную.

— Подвезти? — не унимался Веселкин.