— Пирога с брусникой нет, — изрек Кеша с нескрываемым сожалением. — Придется брать с лимоном. Не против?

       Чему она должна противиться? Только желанию схватить его за руку и ткнуться носом в плечо. Да, это желание с каждой секундой становилось все более непреодолимым, и Настя отошла в сторону, крепко сцепив за спиной руки в замок.

       Сейчас перед дачной калиткой она сделала то же самое. Только уже для того, чтобы распрямить плечи, на которые вдруг навалился беспредельный страх услышать в свой адрес из уст Кешиной мамы что-то настолько неприятное, что сразу отвратит от нее сына.

       — Не хочу с утра воротами греметь, — объяснил он, придерживая калитку, зачем заехал внедорожником почти что в канаву.

       Длинная дорожка, обсаженная цветущими розами и романтично освещенная фонариками, вела через лужайку к двухэтажному кирпичному дому. На крыльце никого — хозяйка решила, что они не настолько важные гости, чтобы их встречать? Именно этого Настя и боялась больше всего. Невозмутимый Кеша открыл дверь своим ключом и пригласил ее первой войти в полутемную прихожую.

       — Давай сюда куртку!

       Но сказал это уже после того, как его пальцы отыскали ворот джинсовки. Настя чуть присела, чтобы быстрее выскользнуть из куртки, пока Кеша не заметил, как она дрожит.

       — Здравствуйте!

       В прихожей вспыхнул свет. Они раздевались впотьмах непонятно зачем. Хозяйка поддерживала рукой дверь во внутренние помещения, а Настя — выбившиеся из хвоста волосы. В доме обязано быть тепло, так отчего же все руки покрылись мурашками, как и, должно быть, язык, с которого сорвались такие дрожащие звуки ответного приветствия.

       — Тимка спит? — осведомился Кеша у матери полушепотом, перед этим представив их друг другу.

       — Он наверху. Можешь говорить нормально. И почему машину не загнал?

       — Чтобы не шуметь. Мы хотим в семь выехать, — и, поймав вопросительный вздох матери, добавил: — Завтра же еще пятница. Мне как бы на работу надо.

       — Тогда что вы здесь копаетесь? Пришли как мышки. Я не вышла б, год еще здесь обувь снимали и так и не сняли бы. Твои тапки под скамейкой, а Насте Лидины дай.

       Тихо пришли? Значит, их просто не услышали, а не проигнорировали за ненадобностью. Но дышать Насте легче не стало.

       — Спасибо, — она тихо поблагодарила Кешу за тапки и одернула футболку.

       Но хозяйка смотрела не на нее, а на сына. И Настя спокойно смогла оценить ее внешний вид. Выглядит хорошо. Лучше мамы. Не такая дерганная, что ли, хотя и держит уже больше минуты руку за ухом, хотя волосы на висках короткие. Одежда простая — не дачная, конечно, в понимании обычных людей, но и без всякой показной вычурности, просто домашняя плотная кофта и джинсы. В юбке за внуком не побегаешь!

       — С каких это пор ты носишь под пиджак футболки? — Ах вот, на что смотрела Кешина мама!

       — С тех самых, когда некоторые особы звонят мне, когда я пью чай, — соврал Кеша. — Облился. Пришлось раздеть Настиного брата.

       — У тебя должна быть какая-то рубашка в шкафу… И папина точно есть. Тебе ж под пиджак.

       Кеша выпрямился.

       — Я все равно через дом проеду. Ну, может, мы уже пройдем? Как бы время совсем не детское.

       Настя вошла следом за хозяйкой, но тут же вспомнила про рюкзак и, обернувшись, уткнулась Кеши прямо в грудь.

       — Что? — придержал он ее под лопатку.

       — Рюкзак оставила, — пролепетала Настя, чувствуя, как воспламенилась спина под его рукой и взглядом его матери.

       — Потом возьмешь. Пошли.

       Пришлось вновь перешагнуть порог. Гостиная… Точно гостиная, как в городе, наполовину с крашеными стенами, наполовину с

       обоями, даже батареи обычные под белыми подоконниками. Угловой кожаный диван, кресла, журнальный столик. В глубине за широкой аркой длинный стол под бордовой скатертью, стулья с высокими спинками, чашки — просто красивые, с синими ирисами.

       — Настя, проходи! — Кеша снова подтолкнул ее в спину. — Чего ты стоишь?

       А она не знала, чего стоит. Нет, знала. Осматривалась. Оценивала обстановку. И… искала детские игрушки, которых нигде не было видно.

       — Что у тебя с рукой?

       Спрашивали, понятное дело, не ее, но Настя машинально схватилась за свое запястье, и пальцы чуть ли не подпрыгнули на вене — так бешено колотилось сердце.

       — Решил показать Тихону Алексеевичу, что уже большой и разбираюсь в машинкам. Не надо так смотреть. Там не открытый и даже не закрытый перелом. Просто царапина.

       — Могу посмотреть?

       — Нет, — Кеша спрятал руку за спину. — Настя перед выходом все промыла и перевязала.

       — Это правда? — повернулась к ней хозяйка, и Настя от неожиданности вопроса пожала плечами. — Просто царапина? Нагноения не будет?

       — Мам, я помню про вареный лук. Мы не маленькие, мы справимся. Настя, ну проходи уже! А то так даже чаю не попьём, уедем.

       Он рассмеялся. Тихо, но все равно естественно. И наконец довел Настю до стула. Из-за стола она увидела кухню. Шкафчики тянулись только вдоль главной стены. С одной стороны было окно с цветочной вазой на подоконнике. С другой — холодильник. Как-то уж очень не функционально использовано пространство. Но ее мнения никто не спрашивал, и она молчала.

       — Может, все-таки я накормлю вас ужином? — предложила хозяйка, вынимая из пакета прямо на стол лимонный рулет.

       Кеша вопросительно взглянул на Настю, и мать, перехватил его взгляд, строго сказала:

       — На диетах будете сидеть дома. У меня за столом можно есть все.

       — А что у тебя сегодня за столом? — тут же оживился сын.

       — Твои любимые голубцы, капустный салат, опять же твой любимый, и каша, гречневая, твоя нелюбимая. Так что ее я не предлагаю.

       — Я участвую. Насть, это очень вкусно.

       Она опустила глаза и сказала:

       — Я буду только чай, спасибо. Меня мама накормила.

       — А второй маме ты даже шанса не дашь?

       Настя подняла голову — Кеша ее просто-напросто гипнотизировал.

       — Это обалденно вкусно. Честно. Не вру…

       — Иннокентий, мои голубцы не тракторы. Не надо их втюхивать с таким напором. В другой раз попробует. Если вы меня чуть раньше предупредите, на столе будет больший выбор, а не только то, что с обеда осталось.

       — Мам, какая претензия ко мне-то? Я вообще не собирался сюда.

       Хозяйка уже было шагнула в кухню, но обернулась.

       — Значит, мне несказанно повезло. Иначе ты бы меня с Настей никогда б не познакомил.

       Настя вся сжалась. В голову прилила кровь, но мозг не начал соображать быстрее. Хотя чего тут непонятного: ее явно с кем-то путают. Может, предыдущую его девушку тоже Настей звали?

       — Мы планировали пригласить тебя в гости, как только закончим ремонт.

       — Какой такой ремонт? — все больше удивлялась хозяйка.

       — Косметический. Настя у нас скоро станет дипломированным дизайнером. Так что нам нужен был подопытный кролик. Обещаю, ты будешь положительно удивлена… Насть, сколько там еще работы?

       Язык не двигался. Голова горела. Вот так легко поймал ее в капкан…

       — Ну… Зависит, сколько мы всего менять будем…

       — Все будем менять. Кроме мебели. Пусть собака эту издерет сначала…

       — Какая собака? — хозяйка так и не дошла до кухни. — Ты взял щенка?

       — Нет. Это Настина собака. Просто она зверь с когтями и зубами и любит спать на диване. Она, конечно, предпочитает нашу кровать, но тут во мне включается собственник…

       Его рука уже лежала на спинке стула, и Настя сама себе позавидовала — никогда раньше ей так легко не давались позы балерины.

       — Кстати, а где вы спать будете? Я могу постелить у Лиды. Там кровать шире.

       У Насти сердце трепыхало уже под самым подбородком.