К Шахиншаху пришел сын и пожаловался, что только несколько дней назад он взял к себе в гарем новую наложницу, которую все называли самой большой красавицей всех времен и народов. Но уже сегодня утром, вставая с ложа этой наложницы, он обратил внимание, что она вовсе не так красива, как говорят о ней его придворные поэты. И сердце его омрачилось печалью, потому что не может он найти женщины, красота которой не тускнела бы после первой же недели, проведенной в ее объятиях.

– Сын мой, – сказал Шахиншах, – ты взрослеешь, но все еще не стал мужчиной. Ты забыл, что красоту Лейлы можно понять и почувствовать, только глядя на нее глазами Меджнуна.

– Что это значит, – удивился сын.

– Много лет назад в городке на границе нашего халифата жили юноша и девушка, влюбленные друг в друга. Они собирались в скором будущем отпраздновать свадьбу, но началась война. Юноша ушел воевать. В городок вторглись враги, и девушку угнали в рабство.

После войны год или полтора юноша оправлялся от ран и собирал деньги для путешествия и выкупа невесты. Много лет скитался он по всем странам, куда судьба и невольничьи караваны могли забросить его возлюбленную. Он зарабатывал деньги тем, что нанимался командовать охраной купеческих караванов и судов. Песнями и рассказами о своих походах, о войнах, в которых он участвовал, о героях, которых он встречал, он собирал вокруг себя толпы слушателей на рынках и в караван-сараях всех городков и портов, в которых ему приходилось бывать. И снова и снова он расспрашивал слушателей о судьбах невольников из его родных мест.

Через двадцать с лишним лет скитаний ему повезло: кто-то из слушателей сказал, что много лет тому назад в этот городок привезли десятка полтора молодых пленниц-наложниц, захваченных во время той далекой войны, что две или три из них давно получили свободу и живут в своих жалких лачугах на краю города, а остальные по-прежнему прислуживают в поместье или при дворе или работают в ковро-ткацких мастерских.

Меджнун по-королевски наградил слушателей и бросился к лачугам на окраине города. Та лачуга, на которую ему указали, оказалась скромненьким чистым маленьким домиком с прекрасным садом и огородом, в котором жила моложавая красивая женщина лет сорока пяти – пятидесяти. Ее взрослый сын построил себе усадьбу недалеко, где жил со своей женой и детьми. И в момент, когда Меджнун входил в ее дом, она, забыв обо всем, наблюдала за возней детворы под плодовыми деревьями. Увидев входящего в дом незнакомого мужчину, она неторопливо поправила расшитый платок, который заменил ей паранджу, поклонилась и спросила на местном наречии, чем обязана посещению уважаемого путешественника.

Меджнун на ее родном наречии в двух словах рассказал, кто он и кого ищет. Она предложила гостю чаю и фруктов и рассказала. Что Лейла с самого начала отказывалась быть наложницей и была продана для работы в мастерскую по производству ковров. Она быстро стала лучшей ткачихой, ее ковры высоко ценятся, поэтому условия ее жизни сравнительно неплохие, но хозяин категорически отказывается дать ей свободу.

Узнав адрес этой мастерской и имя хозяина, Меджнун бросился туда. После долгих переговоров и торгов он вручил мешочек серебряных монет и несколько камней хозяину, который клялся и божился, что эта сделка для него – чистый проигрыш и разорение.

Они подписали фирман о продаже наложницы Лейлы и, держа драгоценную бумагу в мешочке у груди, Меджнун бросился во двор к домику своей возлюбленной.

Она моментально узнала его и попросила немедленно увезти из этого ненавистного дома. Они провели восхитительную ночь в домике, снятом и приготовленном Меджнуном для этого события, но утром, проснувшись, Меджнун увидел женщину примерно сорока лет, горько плачущую перед зеркалом в их спальне.

– Что ты плачешь? – спросил он.

– Я была счастлива встретить тебя снова и получить свободу из твоих рук. Я как будто помолодела на двадцать пять лет этой ночью, когда ты ласкал мое тело и мы отдавались так давно загоревшейся страсти. Но утром я проснулась, поглядела на твое обветренное лицо, все еще сильное и юное тело, и мои годы свалились мне на голову и разбили мое сердце. Ты достоин юной и красивой жены, и не должен связывать свою жизнь с сорокалетней старухой, которую переехала колесница безжалостной жизни. Я не хочу быть гирей и кандалами несчастья твоей судьбы.

Меджнун слушал, потом он взял Лейлу за руку, зажег несколько смолистых сучьев в очаге и сел с подругой напротив огня. Он долго молчал, а потом спросил:

– Не знаешь ли ты здесь в городе старой и мудрой женщины, которая умеет снимать наговоры и делать приворотное зелье? Которая знает, что такое жизнь и знает цену красоты и любви?

– Что ты задумал? – спросила Лейла.

– Мы должны снять с сердец друг друга проклятие времени и изгнать из сердец чувство обиды и вины. Нам не выдержать этого бремени и не построить счастливый дом, если мы возьмем с собой в дорогу боль полученных ран и утраченного времени. Я готов заплатить любую цену за то, чтоб избавиться от этих проклятий, и старуха может нам указать дорогу к этому.

И они пошли в дом старой знахарки, которая жила на окраине города у подножия высокой горы, в ущельях которой она собирала целебные травы. И весь вечер рассказывали ей о своей судьбе. Она уложила их спать в своей крошечной гостиной, пропахшей травами, и утром вместе с парным молоком и утренним чаем со сливками она внесла к ним пару ножей, лук со стрелами, маленький вещевой мешок с солью, кремнем и кресалом и черную бархатную повязку для глаз.

Два теплых верблюжьих коврика-одеяла завершали снаряжение.

– Послушайте, – сказала старуха, – еще одну ночь вы проведете в моем доме, а утром после завтрака отправитесь вверх по той тропинке, которая ведет на самую вершину, там, где всегда есть снег и лед. По преданию, все великие воины нашего города перед тем, как отправиться на войну или в путешествие, поднимались на эту гору, чтобы окинуть сверху и запомнить родимый край, а также, чтобы встретив восход и проводив закат на одинокой вершине, получить благословение неба и звезд на дальнейшие подвиги.

Они шли в одиночку, всегда в одиночку, вы вместе должны составить дао и идти вдвоем. Но так же, как эти герои, весь путь до вершины или по крайней мере до снегов, только один из вас должен смотреть на дорогу и выбирать маршрут. Другой должен идти этот участок с завязанными глазами, полностью доверившись своему другу. Итак, каждый день каждый из вас будет то поводырем, то слепым, идущим за ним. Поводырь будет рассказывать в немногих словах о дороге и предупреждать об опасных местах, но главным его орудием будут руки и веревка, которой вы будете соединены, и большую часть времени он должен молчать и слушать и смотреть за дорогой, тогда как слепец должен петь песни и рассказывать легенды, которые он знает или слышал, и должен при этом перебирать внутри себя, переживать заново прошедшие годы.

В середине дня вы будете меняться ролями. И за те семь-десять дней, что займет у вас путь от моря до вершины, каждый из вас должен пройти и за себя и за своего любимого прожитые порознь годы. И тогда горы и небо, солнце и луна, звезды и ветер, восходы и закаты дадут вам ответы на все ваши вопросы и помогут решить ваши проблемы. Ибо дружба и любовь – это не только влечение, симпатия или страсть, это совместно пережитое, выстраданное и переосмысленное, без которого нет ощущения возраста и смысла жизни.