— Милорд, это наш долг. Иначе клевету сочтут за правду.

Граф нахмурился.

— А как быть с другим делом? — осведомился он.

Катерина напряглась.

Кларисса встрепенулась:

— Что за другое дело?

Сэр Раймондо скривил лицо.

— Разве матушка не сказала вам о нашей новой семейной беде?

Его жена простерла руку.

— Не смей! — возопила она, но рыцарь нагнулся к скомканной на полу тряпке и откинул ее.

Под ней оказалась тварь из дурного сна: зубастая пасть, в зеленых и желтых крапинах шкура, и кровь, и потроха. По залу растекся тот самый животный, мускусный запах.

Кларисса закричала. Потом обмерла и про себя выругалась: унизилась до визгливой бабы.

— Что это? — спросила она.

Отец показал на иллюстрированный манускрипт, лежавший у него под рукой.

— Мы думаем, это ирк, — ответил он.

Кронмир пребывал на грани паники. На развалинах он чуть не убил мальчишку, так как не мог отделаться от мысли, что того подослали следить, — даже когда стало ясно, что он всего лишь зарисовывает храмовые древности.

Кронмир был ученым, и красоты храма его не трогали, но весь план его нанимателя держался на том давлении, которое окажут на дворец этруски. Он молча проклял их самоуверенную тупость, глядя, как их флот входит в пролив без всяких отвлекающих маневров и не используя фактор внезапности — входит и попадает прямо в силки, которые наемник расставил у верфи.

Об этих силках ему сообщили шлюха и продажный работяга, и он уж три дня как о них доложил. А также дал подробный отчет о намерениях чужеземного наемника в отношении университета и этрусских купцов: эти сведения он почерпнул из двух источников во дворце. Да присовокупил сообщение о ненадежности нескольких неприятельских лучников и фракции в отряде нордиканцев, которая готова переметнуться. И о своих потерях — четверых за два дня; и о том, что у него есть только один убийца-герметист.

Кронмир был профессионалом и предсказал исход этрусской атаки еще по ходу наблюдения. Он покачал головой.

— Не так ли и Бог наблюдает за людскими грехами? — спросил он у сгущавшейся тьмы.

Утешение было всего одно: он не убил безвредного мальчишку, который зарисовывал руины.

Кронмир скользнул обратно в город, чтобы составить новый отчет. Скорее всего, осведомитель из доков уж больше не объявится — наименьшее последствие разгрома этрусков.

А шлюха, может быть, и выйдет на связь.

Стоя на юте корабля Оливера де Марша, сэр Хартмут Ли Оргулюз смотрел, как мимо катятся берега, покрытые лесами — такими густыми, что они казались священными. Черный Рыцарь пребывал, как всегда, в полном боевом облачении, и все моряки, даже юнги, теперь напялили на себя какие-никакие кольчуги и кожаные одежды.

— Великолепно, — изрек сэр Хартмут. — Я и понятия не имел. Что, не меньше Ифрикуа? — обратился он к капитану.

Де Марш помотал головой.

— Не знаю. Этруски послали десяток экспедиций к северным мысам и еще больше — на юг. Так мне сказали наши рыбаки, милорд. Но либо никто не вернулся, либо они скрывают то, что узнали, в своих подлых этрусских сердцах.

Ранняя осень пришла в леса, клены с березами были чуть тронуты золотом и багрянцем, а потому издали казалось, что их зеленое море потеплело, но это впечатление опровергал леденящий воздух. Огромная река текла между внушительными возвышенностями, которые вырастали из широких равнин на обоих берегах, и корабль словно плыл по длинной и узкой горловине. Западный ветер наполнял паруса, и носы рассекали воздух со скоростью, от которой их окутывал белесый туман.

— Далеко ли до нашего порта? — спросил Черный Рыцарь.

Де Марш покачал головой:

— Не знаю, милорд. Эту экспедицию снарядили с опорой на сведения, полученные от предателя — этруска, который бежал от семейной ссоры. Я думал, что он пойдет с нами. К сожалению, его, похоже, убили.

— У этрусских гильдий длинные руки, — признал сэр Хартмут.

— Да и порта как такового не будет, — добавил де Марш. — Просвет в лесу, поляна и берег — вот лучшее, на что мы можем рассчитывать. Но генуазские корабли, которые мы обнаружили... их разрушение означает, что мы станем первыми на рынке.

— К черту рынок! Наша задача куда благороднее, — возразил сэр Хартмут. Де Марш осторожно набрал в грудь воздуха.

— Так ли это, милорд? — спросил он.

Беседы с сэром Хартмутом были делом тонким. Смерть любимого оруженосца и исход битвы с ийагами швырнули сэра Хартмута в экипаж де Марша, но рыцарь был личностью темной, тяжелой и ни в коем случае не товарищем.

— Мы захватим один из альбанских замков, — ответил сэр Хартмут. — И возглавим вторжение пришедших из-за Стены.

Де Марш заморгал.

— Какой замок, милорд?

— Тикондагу. Знакомое место?

Де Марш почесал в бороде.

— Это куда дальше на запад, чем я планировал в нашем странствии, — сказал он. — Мы уже заплыли почти в такую же даль, как в моей предыдущей экспедиции. Если верить нашей имперской карте, Тикондага находится еще в трехстах лигах вверх по Великой реке. А река будет сужаться с каждым днем, и соответственно — возрастать риск сесть на мель. Потеря даже одного корабля...

— Ну так поберегитесь, — кивнул сэр Хартмут. — Мы преуспеем только при наличии всех трех кораблей и всех же солдат.

Де Марш вздохнул дважды, глубоко.

— Милорд, мои люди — матросы, а не солдаты, и мы предполагаем отдохнуть и... — Он понизил голос и следующие слова произнес, как будто сказал ребенку нечто грязное: — Заняться торговлей...

— Понимаю, — улыбнулся сэр Хартмут. — Но ваши люди более чем убедительно доказали, что заслуживают лучшей доли. Мы возьмем Тикондагу в осаду.

Де Марш сделал еще один глубокий вдох.

— Милорд, говорят, что эта крепость — одна из прочнейших в мире, ее построили древние.

— Тем почетнее ее захватить, — кивнул сэр Хартмут. — Не бойтесь, господин моряк! Бог не оставит нас.

Де Марш посмотрел на сэра Хартмута, и мысли, должно быть, отразились у него на лице, потому что Черный Рыцарь усмехнулся.

— Вам странно слышать, что я поминаю Бога? Послушайте, господин моряк, я — рыцарь. Я убиваю врагов моего короля и моей веры. Меня ненавидят, потому что в итоге я обязательно побеждаю. Люди поносят мои методы, потому что сами они завистливы, слабы или глупы. Война — это бойня. Что с того, что я прибегаю к алхимии? Герметической магии? Да предложи мне помощь сам сатана... — Он улыбнулся.

«Мне совершенно не хочется в это соваться», — подумал де Марш. Но любопытство, как обычно, пересилило.

— Сатана в помощь Богу? — спросил он.

— В каждом деле найдется предатель, — ответил Черный Рыцарь. — Даже в сатанинском.

Они проплыли по Великой реке десять дней и миновали два возведенных на высоких береговых выступах и обнесенных палисадами с туго сплетенными колючими изгородями «замка» пришедших из-за Стены. Матросы принялись выкликать местных красоток и за свои старания были осыпаны стрелами.

Де Марш взирал на проплывавшие мимо селения с вожделением мореплавателя. Но у сэра Хартмута было письмо от короля, и де Марш повиновался приказам, хотя понимал, что его используют.

Однако день одиннадцатый оживил его надежду поторговать. Всем своим людям, включая офицеров и рыцарей, он урезал пайки, и то, что осталось, выгнало сэра Хартмута на палубу в настроении угодливом, если такое вообще возможно для Черного Рыцаря.

— Станем ли мы лучше питаться, если я позволю вам торговать с этими варварскими хижинами?

— Полагаю, милорд, что мы разживемся олениной и зерном. Может быть, даже хлебом. Но мне придется пойти на разведку. Торг быстрым не бывает.

Де Маршу отчаянно хотелось сойти с корабля, изучить глубинку, познакомиться с людьми, наметить новые маршруты. Но оскорбить сэра Хартмута означало подписать себе смертный приговор.