После этого повстанец побежал.

Случается, твой героизм никто не замечает, а усилия, необходимые, чтобы поступить так, как считаешь правильным, намного превышают твои физические возможности. Редмид сражался, стрелял из огромного лука, преодолевал милю за милей и делал все это, наплевав на недостаток сна и еды. Он знал, что нужен своим людям. Понимал, что пересечь следующий брод будет невыносимо тяжело. А еще боялся, что боглины доберутся до его совсем еще неопытных повстанцев и порвут их на лоскуты.

Он чувствовал, как монстры следуют за ним по тропе.

Рванувшись вперед изо всех сил, Редмид вдруг осознал, что идет шагом, размашисто переставляя длинные ноги, но никак не бежит, пусть даже медленно.

Он приказал самому себе бежать. Но все равно продолжал идти.

— Черт тебя подери, Билл Редмид, — вслух выругался он, затем наклонился вперед, позволив телу самому решать — падать или нет. Тогда на выручку пришли ноги: несмотря на плоскостопие, они подхватили его и пустились в неуклюжий бег. Его выворотные сапоги тяжело шлепали по тропе, производя больше шума, чем ему хотелось бы, но все же он не стоял на месте.

Пробежав расстояние, приблизительно равное дальности полета двух выпущенных из большого лука стрел, Редмид нагнал шестерых повстанцев, тащивших ирка.

— Пошевеливайтесь! — едва завидев их, крикнул он.

И они тоже перешли на тяжелый бег.

Билл оставался позади. Почти сразу его люди сбавили скорость, и он заорал:

— Бегите быстрее! Они прямо за нами!

Повстанцы снова помчались вперед. Один обернулся, в панике взгляд его метался в разные стороны.

Но Редмиду было уже все равно.

Они продолжали двигаться вверх по тропе, когда он начал задыхаться. Проклиная собственную слабость и опрометчивые поступки, Билл твердо решил не отставать от бегущих впереди повстанцев, которым, несмотря на вес раненого ирка, кое-как удавалось выдерживать заданный темп.

Когда они поднимались на небольшой горный хребет, заросший огромными деревьями, Редмид услышал шум боя впереди.

— Стойте! — рявкнул он. — В укрытие... и тихо!

Он обогнал своих изможденных людей, бросил им меч ирка и обнажил собственный.

Взобравшись на невысокий гребень горы, Редмид посмотрел вниз на переправу. Открывшаяся ему картина напоминала ад, каким его рисуют священники.

Боглины напали на повстанцев на переправе. Половина отряда успела перейти реку вброд, и они еще держались, но с большим трудом. Людей, застигнутых врасплох посередине потока, методично убивали и тут же съедали. Боглины облепили берега, вылавливали из воды тела и пожирали их прямо на месте. Многие люди были все еще живы и вопили от ужаса, когда мелкие твари рвали их на части Повстанцы гибли пачками, оступаясь на скользких камнях, где потеря опоры под ногами означала неминуемую смерть. К тому же боглины обстреливали их из боевых луков. Залп за залпом стрелы градом обрушивались на несчастных повстанцев. Слабых луков этих мелких тварей было достаточно, чтобы с расстояния в пятьдесят ярдов ранить или убить жертву.

Редмид несколько раз глубоко вздохнул.

Как правило, боглины не сбивались в группы больше двадцати-тридцати особей. Здесь же собралось не меньше тысячи пожирателей его повстанцев.

Продолжая вглядываться вниз, он достал лук и попытался отыскать в толпе человека — или ирка, поскольку они тоже использовали боглинов в своих целях. Гадая, сможет ли распознать ирка с такого расстояния, Билл на мгновение задумался: а вдруг спасенное им существо и есть повелитель этих монстров...

Но вскоре белая вспышка, мелькнувшая на противоположной стороне реки, указала на то, что ему противостоит вовсе не человек и не ирк, а жрец редкой главенствующей касты боглинов. Облаченные в красные, черные и белые доспехи, с вытянутыми туловищами и головами, они напоминали Редмиду злобных шершней. Он видел, как жрец, орудуя двумя выкованными людьми мечами, зарубил повстанца. Упырь.

Расстояние — двести двадцать ярдов. Легкий ветерок; влажный воздух, холодный лук. К счастью, тетива не промокла. Билл вернул меч в ножны, привычным движением провел рукой по тетиве, вынул из колчана легкую стрелу и еще три заткнул за ремень.

Потом достал из притороченного к поясу кошелька кусочек сахара и засунул его в рот. Еще двое его людей погибли — они непрерывно орали, пока он рассасывал сахар, но ему нужна была энергия. Редмид не мог позволить себе промахнуться. Желание хоть что-нибудь предпринять было настолько сильным, что Билл едва соображал — тело его исполнилось боевого духа, и он рвался в бой.

Сделав большой глоток воды, командир повстанцев закрыл фляжку пробкой, наложил стрелу на тетиву и без дальнейших колебаний потянул — отставленная назад нога чуть согнута, вся сила плеч вложена в натяжение. Наконечник перемещался вслед за мишенью, и, когда внутреннее чувство подсказало, что самое время действовать, его пальцы разжались, плавно отпустив тетиву, и стрела устремилась вперед.

Он не смотрел, куда попала первая стрела, а выпустил все четыре, одну за другой.

Третья угодила прямо в жреца, но расстояние было слишком большим, а стрела такой легкой, что погрузилась в тело боглина недостаточно глубоко. Четвертая попала в лапу с мечом, пробив ее насквозь.

Жрец выбрался из гущи схватки и принялся высматривать его.

«Им не нужно говорить. Они общаются с помощью магии. Или обоняния. Или чего-то там еще», — подумал Редмид, достав из колчана еще четыре стрелы.

На этот раз он выбрал тяжелые боевые стрелы, которые солдаты короля называли четвертьфунтовками. Редмид воткнул в землю под ногами три штуки и до самого уха натянул тетиву, так что напряглись все мышцы спины.

Он стрелял — накладывал стрелу на тетиву, натягивал и отпускал, громко ухая, как человек, поднимающий тяжести; снова и снова и, наконец, делая последний выстрел, едва не разрыдался от того, насколько плохо они получились.

Наблюдая за полетом своих стрел, командир повстанцев только и сказал: «Как я задолбался!»

Чтобы четвертьфунтовка преодолела двести ярдов, нужен большой лук — у Редмида имелся двухметровый. Ему приходилось оттягивать тетиву до самого уха и прицеливаться под углом почти в пятьдесят градусов от земли, что делало саму идею меткости невозможной. Лучник даже не видел свою мишень.

Первая стрела упала у самого края речного потока, не долетев до цели ярдов сорок, зато на одной оси с ней.

Вторая летела в верном направлении, и на мгновение сердце Редмида замерло, и повстанец подумал, что наконец-то ему удалось подстрелить тварь, но существо подпрыгнуло: не вверх, как он рассчитывал, а вперед, прямо в реку. Третья стрела ушла дальше и правее, а жрец тем временем выскочил на берег. И наконец, четвертую занесло вправо, завихляв, она потеряла скорость. Вожак боглинов чуть развернулся и запрыгнул на огромный валун, затем приподнял надкрылья...

«Что это значит? Господи Иисусе, он колдует!»

...из-за них вырвалось сине-белое пламя.

Выпущенная по неправильной траектории стрела, точно подбитая птица, рухнула вниз. Жрец шагнул прямо под нее, и наконечник вонзился в поднятое надкрылье, пробив хитиновую броню и оторвав твари крыло.

Даже с двухсот ярдов Редмид видел, как из раны во все стороны брызнул ихор. Существо споткнулось и упало в воду.

В панике повстанец по имени Билл Алан пригвоздил его мечом к дну реки. Он колол и колол клинком, пока вода вокруг не окрасилась в зелено-бурый цвет. Но жрец все же изловчился и ударил Алана. Тот отшатнулся и, потеряв равновесие, упал. К тому времени Редмид мчался к берегу реки, накладывая на тетиву очередную четвертьфунтовку. У него оставалось еще три.

Алан поднялся, помогая себе одной рукой и не выпуская меч из второй. С большим трудом выбравшись из воды, упырь ринулся на него, разбрызгивая вокруг ихор. Жрец пробил защиту и взмахнул мечом, задев щеку Алана. Но к тому времени повстанец взял себя в руки и нанес ответный удар: удача вновь улыбнулась ему, и он попал твари в ногу. Жрец тут же исчез под водой.