Граф Зак привел к воротам внешнего двора триста лошадей, одну — самолично. Он презентовал ее Мегас Дукасу, который с удовольствием принял дар — рослого жеребца, шестнадцать ладоней в холке, угольно-черного. Могучего, но с благородными формами и поразительно умным для боевого коня взглядом.

— Он может быть сволочью, — предупредил Зак и пожал плечами. — Как и я. Твоя Изюминка свободна?

Если перемена темы и удивила Мегас Дукаса, он этого не показал.

— Воистину так, — сказал он.

Граф Зак откашлялся.

— Любовники-то у нее были? — Судя по выражению лица, ему было стыдно спрашивать.

Мегас Дукас позволил себе легчайшую улыбку.

— Не исключено, — признал он.

Граф Зак вздохнул.

— Могу ли я за ней поухаживать?

— А если я скажу «да», ты будешь и дальше приводить лошадей? — спросил Мегас Дукас. Обойдясь без седла, он взгромоздился на своего нового коня и пустил его вскачь.

Через час, по-прежнему бесседельный, он остановился возле Изюминки, которой все еще обметывали штаны портные чрезвычайно строгого вида. Она только что предложила раздеться до булок.

— Элисон? Я продал тебя графу Заку за триста лошадей, — сообщил Мегас Дукас. — Это неплохая сделка — он на тебе женится.

Она нахмурилась, затем кивнула.

— Триста — цена приличная, — согласилась она. — Он коротышка, но я им увлеклась.

— Давненько же ты никем не увлекалась, — оскалился он.

— Кроме тебя, — сказала она.

Он покраснел, и она рассмеялась ему в лицо.

— Что ж, рад, что это взаимно, — сказал Мегас Дукас. — Будь ласковой с портнихами.

Он поехал на поиски сэра Майкла, который, как оказалось, уминал остатки скромного свадебного завтрака, одновременно проверяя с казначеем счета воинства.

Капитан вошел, поклонился оставшимся дамам, поцеловал им руки, чмокнул в щеки и взял Майкла за плечо. Тот мгновенно насторожился.

Оба вышли из караулки, где гости пили вино; за ними двинулся отец Арно, который далее, пока они не очутились в капитанских покоях, поддерживал любезную и крайне неестественную беседу.

Сэр Майкл огляделся. Тоби налил ему горячего вина из лежавшего у камина меха и вышел, притворив за собой дверь.

Капитан перевел дух и вздернул подбородок — один из редких признаков того, что он нервничает.

— Извини, Майкл, — сказал он. — Дело нехорошее, и я утаил его от тебя, чтобы не портить свадьбу.

Майкл снова огляделся.

— Господи Иисусе, да что случилось?

— Так не годится, Габриэль, — вмешался отец Арно и объяснил Майклу: — Капталь де Рут, который служит королю, схватил вашего родителя как изменника. Был бой, и ваш отец проиграл. Вчистую. Если ему вынесут приговор...

Майкл тяжело сел, на лице его не дрогнул ни один мускул.

Капитан свирепо глянул на священника, а тот ослепительно улыбнулся.

— Я сотню раз называл его предателем, — сказал Майкл. — А он использовал ваше имя.

Капитан ощерился, как разозленный кот.

— Я знал, что звать капеллана — ошибка. — Смерив взглядом священника, он продолжил: — Приор направил мне несколько посланий. Он говорит, что отцу Арно можно доверять. Несмотря на проказы с моей личностью. Вообще говоря, с тех пор, как я открыл, что мой брат написал матери, мне кажется, что это больше не имеет значения. — Он посмотрел на Майкла. — Это я так, болтаю. Майкл, ты мне нужен. Я замышляю зимнюю кампанию, а ты понимаешь, что это значит.

— Боже мой, да неужели тяготы моего родителя подвигли вас на то, чтобы поделиться планами? — удивился Майкл. Однако он был по-прежнему оглушен. — Я должен помочь отцу.

— Король с управителем отослали от двора всех джарсейских рыцарей, — сказал отец Арно. — Это было сделано не по злой воле. Есть некоторые сомнения в том, что действия капталя законны или совершены с позволения короля. Король, говоря откровенно, пытается сохранить контроль над положением, держа сторонников вашего отца подальше от Галле и людей, которые арестовали графа.

Капитан подлил себе вина.

— В кои веки раз я поддерживаю короля, Майкл. Если настаиваешь на уходе — что ж, я не арестую тебя и не задержу силой, хотя и об этом подумывал. Но воинов у меня в обрез, и я прибегну ко всем возможным доводам ради того, чтобы ты остался.

— Когда я уезжал, — сказал отец Арно, — прошел слух, что ваш отец намерен требовать испытания поединком. На весеннем турнире. — Он зыркнул на герцога. — Другое затруднение связано с новым епископом Лорики. Завтра его возвысят, а он недвусмысленно изложил свои взгляды насчет практики герметизма, здешнего патриарха и моего ордена. К лету фактическим хозяином королевства может стать де Вральи. А королеву обложила галлейская клика. Они ненавидят ее, и мы даже не знаем, за что.

Капитан улыбнулся, и это была коварная улыбка.

— К тому времени мы здесь закончим. Можно отправиться на турнир. Навестим всех за раз, так сказать.

Сэр Майкл сделал глубокий вдох.

— Вы замышляете зимнюю кампанию, а весной сопроводите меня в Альбу? Вы не собираетесь жениться на принцессе и становиться императором?

Капитан посмотрел в окно, наморщив нос от досады, что был вынужден приоткрыть свои планы. Но в итоге он посмотрел на Майкла и усмехнулся.

— Да, дело может повернуться и так, — признал он. — Но это не тот поворот, который мне по душе.

Сэр Майкл потратил секунду, чтобы это переварить.

— Нет? — повторил он и посмотрел на отца Арно, не менее удивленного. У него был вид человека, который только что нащупал важное звено.

Капитан подпер подбородок ладонью, поставив локоть на колено — на диво человеческий жест.

— Иногда мне приходится менять планы, — сказал он. — Сейчас как раз такой случай. По ряду причин я отвечу, что да, мы поедем на турнир к королеве, и нет — я навряд ли женюсь на принцессе. — Он изогнул бровь. — Сочувствую вашему отцу. Мне он нравился.

Майкл повел плечами.

— Я уехал по многим причинам. Из-за них же я нахожусь здесь и не собираюсь сбегать. Наверное, я рад, что вы ничего не сказали мне до конца бракосочетания. — Он глубоко вздохнул. — Пойду, пожалуй, сообщу жене. — Он встал, удостоверился в устойчивости мира и поклонился. На пороге задержался. — Могу ли я называть вас Габриэлем?

— Нет, — ответил герцог.

— Да, — возразил священник. — При каждой возможности.

— Понял, — кивнул сэр Майкл и вышел.

Священник повернулся к своему новому подопечному.

— Насколько я понимаю, вы предпочли снова стать человеком. Это подразумевает и наличие имени.

Капитан продолжал упираться подбородком в ладонь. Он смотрел в окно.

— Это что, лицедейство? — спросил он. — Или вы считаете, что я стану человеком, если поупражняюсь в притворстве?

«Именно», — буркнул Гармодий: то была первая реплика за несколько дней.

Священник подошел и встал рядом.

— Кто наделил вас властью надо мной? — спросил Габриэль, но тоном не враждебным.

— Вам шлет привет Bon Soeur du Foret Sauvage[37], — ответил тот.

На второй день после праздника армия, теперь вобравшая почти двести местных морейских страдиотов, устремилась в холмы по направлению к Фраке. У нордиканцев были пони, и все воинство переменило коней. Они двигались быстро, покрыли без малого двадцать миль и вернулись через холмы на запад, не встретив никакого сопротивления. Специально отобранные воины поупражнялись в штурме небольшого замка, который выстроили для этого — высотой по пояс, но с четко обозначенными помещениями.

Дозорные слишком поздно заметили, что войско выступило без подчиненных Гельфреда, а вернулось с ними, а также с фургоном и двадцатью пленниками.

На следующий день, в праздник Святого Георгия, состоялась тренировка на главной площади, в которой приняли участие даже страдиоты. Упражнялись с копьями и мечами, состязались в конных поединках. Вардариоты стреляли с седел, и к ним примкнули горстка людей Гельфреда и несколько пажей, которые прониклись интересом к ремеслу конных лучников — а может быть, им приказали проникнуться интересом. Люди Гельфреда отсутствовали два часа; затем они вернулись и объявили, что обзавелись новыми штанами и дублетами — сплошь зелеными, не красными.