Полдень 3 июля. Морская ферма Лаломена, веганская траттория «Пагода лемуров».

Ядро фермы Лаломена - семерка платформ-энергоблоков с гирляндами светильников, спускающихся до самого дна, с системой подачи фосфатов, и системой интенсивного перемешивания, было отгорожено периметром мелкоячеистой сетки. Конечно, это не изолировало зону высокой концентрации водорослей от открытого океана, но отчасти сдерживало их расползание. Вокруг периметра дрейфовали корабли в ожидании своей очереди не погрузку или разгрузку. Там же на разнообразных баржах были размещены жилищные и рекреационные объекты, включая, разумеется, человеческое питание. Тутважно отметить: аргонавты не признавали пищевых догматов, и любая идеологически маркированная диета считалась в их среде чудачеством (это в лучшем случае). Но два исключения все же были. Во-первых: признанный бан на поедание разумных существ (каковыми тут считались люди, их домашние питомцы, а также киты и дельфины). Во-вторых: уважительное отношение к веганству, как к личному чудачеству основного инвестора океанской вертикальной плавучей фермы – Оуэна Гилбена.   

Благодаря второму исключению тут появилась плавучая веганская траттория «Пагода лемуров», причем стала самым ярким элементом рекреационного ландшафта. Вообще,  здешние кафе и пабы были обычными малыми баржами или паромами, прошедшими функциональную переделку. Но «Пагода лемуров» была построена специально, чтобы проявить симпатию к Гилбену. Это была действительно пагода на объемной решетке поплавков, позволяющей почти исключить качку. И лемуры тут были настоящие, хотя немного модифицированные для жизни на лодках посреди океана. Ходили шутливые слухи, будто генная модификация требовалась также, чтобы лемуры не передохли от дегустации стряпни веганского шеф-повара Коннелли. Названный шеф-повар как это понятно из фамилии, был ирландцем (что провоцировало намеки на ирландское рагу, воспетое Джеромом). До аргонавтинга Коннелли не занимался поварским бизнесом, однако отметился в смежной отрасли: сидел в тюрьме за изготовление психотропных веществ из растительного сырья. Так или иначе, тут Коннелли превратился в эксперта пищевой инженерии гибридных блюд из водорослей и мадагаскарской фито-экзотики, завозимой в ходе меновой торговли с береговыми аграриями. Лемуры, кстати, ели его кулинарные произведения, и выглядели здоровыми. Подобно кошкам, они слонялись в обеденном зале траттории, гордо задрав пушистые полосатые хвосты, и благосклонно дозволяли посетителям почесывания за ушком или поглаживания по спинке.

Впрочем, Оуэна Гилбена (прибывшего на ферму Лаломена сегодня в полдень) больше поразили не лемуры, а киты. Он был готов увидеть тут дельфинов, но не 50-футовых  гигантов, лениво кружащих по акватории, и отфильтровывающих креветок, которые в немыслимом количестве жировали на изумрудно-зеленой взвеси микро-водорослей.- Как киты попали сюда? – удивленно спросил он у Эрика, после того, как был выбран подходящий отгороженный столик в углу.- Это хампвейлы, - ответил журналист, - то стадо, которое издавна паслось севернее, в Аравийском море, но теперь переместилось сюда, вслед за перемещением своей пищи: креветок и мелкой рыбы. Мелкая океанская фауна мигрирует к ферме Лаломена, ведь концентрация микро-водорослей тут выше, чем в любой другой акватории.- А нет ли риска, что киты запутаются в сетях периметра? - обеспокоился миллиардер.- Вероятно, нет. Тут сети с креплением вверху и внизу, они не провисают. - Я вижу, Эрик, вы изучили обстановку.- Да, Оуэн, разумеется. Это основа полевой журналистики.- Когда соберетесь секретничать, просто скажите, и я смоюсь, - предложила Ханка.         - Э-э… - Гилбен замялся… - Вообще-то я сразу хотел бы приступить к делу.- А я тогда сплаваю в фольклорный паб! - она выскользнула из короткого джинсового комбинезона, - Эрик, звякни, когда вы рассекретитесь и решите пообедать.

Она постучала пальцем по браслету-коммуникатору, затем энергично оттолкнулась от парапета и плюхнулась в воду. Еще через секунду она ушла в глубину. Гилбен, слегка удивленный, подошел к парапету, и попробовал разглядеть ее в воде. Примерно через минуту он взволнованно спросил у журналиста: - Куда пропала ваша девушка?- Просто, она нырнула и поплыла под водой. Ханка хороший фридайвер.- Э-э… Насколько хороший фридайвер?- Достаточно хороший, чтобы доплыть под водой до паба «Рогатый гиппопотам».- Э-э… Где этот паб?- Вот, - журналист показал рукой в сторону баржи, дрейфующей на расстоянии около  четверти километра от «Пагоды лемуров».- Джентльмены, ваши коктейли! - объявила темнокожая официантка (явно аборигенка Мадагаскара), и протянула им поднос с двумя стаканами: безалкогольный мохито для миллиардера-вегана и простой джин-тоник для журналиста.- Misaotra, ramatoa, - поблагодарил Эрик.- Azafady, tompoko! - ответила она, и удивленно спросила, - malgasian miteny ve ianao?- Kely - сказал он.

Официантка подарила Эрику очаровательную улыбку и, пританцовывая, удалилась по направлению к кухне. Оуэн Гилбен задумчиво подвигал нижней челюстью и спросил:- Вы что, знаете малагасийский?- Немного, - ответил журналист, - просто, я в детстве запал на мультик «Мадагаскар».- Ваша девушка уже доплыла! - констатировал Гилбен, глядя в сторону паба «Рогатый гиппопотам», и добавил, - кстати, почему у паба такое странное название?- Это вольный перевод названия фермы, - пояснил Эрик, - ведь Лаломена, это монстр, фигурирующий в мифах Мадагаскара, и похожий на рогатого гиппопотама. Сто веков назад, когда Мадагаскар был более обводненным, такие звери обитали там в зарослях тростника вдоль речных берегов.   

Миллиардер сделал глоток своего безалкогольного мохито, и предложил:- Давайте перейдем к делу. Я прочел ваше письмо по проблеме экстренного PR. И мне нравится идея показать этих замечательных дельфинов, китов, морских черепах. Люди любят таких существ. И мне очень понравилась идея объявить о возможности замены хлопчатника. Освобождение площади, равной Германии, от аграрной деятельности, от токсичных стоков разных инсектицидов и прочих химикатов. Прекратить отвод рек на поливные цели. Восстановить лесные экосистемы. Людям нравятся такие проекты. Но, знаете, Эрик, меня беспокоит агрессивная часть ваших предложений. Я имею в виду те последствия выхода компании HortuX из проекта Лаломена, которые вы изложили. По существу, это шантаж, а люди не любят шантаж. Вы понимаете?- Да, - Эрик кивнул, - я понимаю. Никто не любит шантаж, но не вы первый начали. В данном случае, шантаж уже применен к вам. Кроме того, я не предлагаю делать вас и компанию HortuX источником угрозы. Все наоборот: надо показать вас стражем у края технократической пропасти. Как во всемирно известном романе Сэлинджера.- У края технократической пропасти? – Оуэн Гилбен покачал головой, - Люди вряд ли поверят. Конечно, ферма Лаломена выглядит грандиозно, я даже не ожидал, что увижу подобное. Но вид у нее мирный. Не то, что у металлургических комбинатов в Азии, с которыми обычно ассоциируется технократическая угроза окружающей среде.- Вы еще не были внутри периметра, - ответил журналист.- Это где подводные гирлянды светильников? - спросил Гилбен.- Да, именно там.- А-а… Что там страшного? Само свечение, вроде, выглядит безобидно.- Давайте съездим туда вместе после обеда, - предложил журналист.- А-а… Что я увижу?- Просто, Оуэн: вы УВИДИТЕ.

Гилбен глотнул еще мохито, и решительно хлопнул в ладоши.- Ладно!.. А на чем туда ездят?- Обычная аэролодка-глиссер, чтобы аккуратно проезжать над сеткой-ограждением. Я попрошу Ханку, чтобы она взяла такую на стоянке паба, когда приедет обедать.- Взяла, в смысле арендовала? - спросил Гилбен.- Просто взяла, - сказал Эрик, - тут это как тележки в супермаркете. Никто не возится с грошовой арендой. Вы, наверное, видели экономический отчет за месяц.- Я видел. 150 миллионов долларов выручки. Еще там говорится о бесплатном пароме, организованном для рыбаков с Мадагаскара. Это действительно так?- Да. Видите ли, большая часть рыбы ушла из той акватории в акваторию Лаломена, и рыбаки просто лишились бы дохода. Насколько я понял, вы согласовали этот ход.- Действительно, я согласовал. Это принцип социальной ответственности бизнеса…