- Давно это было? – спросил Кайн.

- Вот это уже не помню, в четыре или в пять часов, не помню. Простите уж.

- Может к подругам отправилась? – предположил профессор.

- Нет, - резко ответил Жак, - Она меня всегда предупреждает о подругах. Здесь что-то другое. Повздорила, говорите? Уже один раз с синяком домой явилась, может опять схлопотала? – бурчит Жак и все как один на него уставились, даже Лебон.  - Что? – буркнул Жак снова.

- Не может быть, что вы говорите? Возможно она поранилась,  где-нибудь? – профессор не верил услышанному, предполагая, что Марина могла посадить синяк, когда покоряла Туэнский мост.

- Поранилась? Лицом о кулак? Мне бы бойцов этих найти, сегодняшних.

- Так это старшекурсники были, бойкие которые… имён я не знаю. – сообщила дежурная.

Кайн слыша только об успехах Марины,  а узнав то что ему до жути не приятно, сверлил злым взглядом Жака, думая о злосчастном письме… Хуёвая видать из Жака нянька, матерился он про себя. А Марина хрен пожалуется, пока к стенке её не прижмёшь. Блядь, первый вечер в Толинхэде и на тебе.

Крон просто спокойно наблюдал за каждым из присутствующих. Эта Велиан похоже говорит правду. Кайн, блядь уже закипает. Жак в голове прорабатывает план, пусть сука думает, в его же интересах. Я как мог с Ви Кайна сдерживал, он до последнего в Жаке сомневался, Марину ему не доверял. Учитель этот? Кстати… учитель и открывает рот:

- Я так понимаю вы учитель и знаете о ком идёт речь?

- Я профессор Лебон, и да я преподаю во многих группах. Марину Кабо я прекрасно знаю, экзамен ей досрочно засчитал. Но девочка ваша через-чур бойкая. – Все вопросительно уставились на него, - Был один инцидент. Она поднялась на самый верх Туэнского моста, я помог ей избежать неприятной встречи с городовыми. Хотел наведаться к её родителям, но она отговорила, пообещав впредь подобного не совершать.

Жак не сдержался:

- Ко мне надо было идти, а не с ней договариваться. Ремень лучший переговорщик. Нянчитесь с ними как с детьми! Лучше скажите как этих оболтусов найти?

- Оболтусов у нас целый университет. Я вам тут свой адрес напишу, если что завтра подъедите ко мне, будем их искать. А до завтра возможно и Марина найдётся. Держите, - Лебон протянул вырваный из блокнота листок с адресом и передал Жаку.

39.

- Эдмунд, возьми пару человек и наведайся в дом нашей девочки. Узнайте, что и к чему? Без документов вряд ли мы её отправим, никакая печать не поможет.

- Может спрячем Марину здесь, в Толинхэде, а потом отправим при удобном случае?

- Сначала к ней домой, а потом решим.

В доме находилась только женщина. Решили её отвлечь и найти документы Марины. Один из наших людей постучался в дом и озадачил женщину расспросами как проехать… он не местный… она тоже почти не местная… Слово за слово, разговор проходил только на пороге для полного доверия, приятная улыбка и… Мы воспользовались ситуацией.

Второй умелец влез через окно, вскрыл и закрыл секретер, собрал необходимые  вещи для девчонки и вот он уже с нами в экипаже метров за сто от дома. Присвистнув словно останавливаем экипаж, тем самым дав знак «отвлекающему персонажу» забираем его и всё – дело сделано. В такую удачу можно поверить только на кануне праздника, Новогоднего. Считай, что Марина свой подарок на Новый год получила, и билет в новую жизнь. С этой фразой я усадил её в пять утра на судно «Drakar», не принадлежащее компании Ларистенов.

***

Я была сонная и чумная когда меня разбудили рано утром. Плотный завтрак и напутствия от Дэрека Геррера:

- Так,  Марина слушай и запоминай. Это твои документы, мы их раздобыли не очень хорошим образом, но главное они у тебя на руках. Это письмо с моей личной печатью для Ирвина Волентайна, на конверте его имя, он финансовый советник при Общественной палате Куэр-Фоста.  Это деньги. В сумке твои вещи. Если на корабле возникнут проблемы, идёшь к капитану или его помощнику, показываешь конверт и говоришь, что ты личный курьер Ирвина Волентайна. Конверт из рук ни кому не передаёшь до прибытия в Куэр-Фост. Поняла? – киваю в ответ и у меня начинает бить озноб, от волнения и страха перед поездкой. - Ну что девочка удачи, только не пожалей потом о своём выборе.

Раннее утро. Пять утра или чуть больше. Дорога в порт в сопровождении Эдмунда, город спит, на улицах горят фонари, зима и жуткий холод. По мостику на корабль шла одна с увесистой сумкой. Ступив на палубу в это темное предрассветное утро,  моё сердце сжалось от немыслимой боли в комок, я даже немного присела от неожиданности.

Глубокий вдох, выпрямляю спину, оборачиваюсь и смотрю на берег, кроме Эдмунда меня никто не провожает. С тоской в глазах смотрю на него. Чужой. Все чужие. Странно, так никого и не смогла обрести в этом большом городе. Подруги, преподаватели, но не было опоры и твёрдой крепкой руки.

Прощай Толинхэд, ты теперь для меня – хорошие и тяжёлые, даже болезненные воспоминая. Я многому научилась, не знаю на сколько  я поумнела, но надеюсь, что  это для меня не пройдёт бесследно.

Новый год я встречу в море и уже сойду на берег в новом городе, с новой надеждой на новый отрезок моей жизни…

Сижу в каюте на десять человек. Здесь семья с двумя малолетними детьми, две дамы в возрасте, пожилая пара и мужчина странной наружности «аля-Жак». Значит плыву в плацкарте. Удобства за пределами каюты, как и комната приема пищи. Кормят всего раз в сутки. Пассажиров здесь думаю человек сто, не больше. Судно гружёное, типа товарно-пассажирское. Слава Богу зверья, лошадей, свиней «хрю-хрю», ржу от этих мыслей – нет.

Первая неделя на исходе. В каюте в меру тепло, надышали. Аля-Жак как-то раз, мимо проходя подмигнул мне со словами «Будешь мерзнуть? Приходи», а-га,  сейчас только носик припудрю… На верх, на улицу поднимаемся крайне редко, морозный ветер сшибает с ног и лицо обдаёт острой ледяной крошкой.

Из-за монотонных колебаний судна меня иногда прихватывает морская болезнь, ощущение тошноты и «укачивания» ужасно на мне сказываются, я ещё держусь, но слабо.  И от этого моё путешествие уже не в радость. Не на долго поднялась на верх, вдохнуть свежего воздуха и какой-то сволочной матрос чуть меня не сшиб проносясь по ледяной палубе. Аля-Жак успел во время подхватить меня почти на руки.  «Не прынц», но спас. Киношный эффект «глаза в глаза» мне не понравился.

Как-то перед сном, в нашей «super-семье», начал капризничать пятилетний малыш. Он ныл и говорил, что видит приведение.  Боится его. Родители сначала пытались успокоить его, потом ругали и в конце концов смирились и отстранились. Он сидел в углу и поскуливал. Дамы тихо возмущались, пожилая пара недовольно мотала головой и не вмешивалась. Прынц психовал, кряхтел с подушкой на голове, но рта не открыл.

Я подсела к малышу на пол и поджала как и он ноги обхватив их руками.