Чейн развернул меч и замахнулся гардой. Крестовина прошла весь путь до стены. Когда удар сотряс его руку, что-то еще ударило в лицо. Холодная жгучая боль распространилась по его черепу.

Мальцу отчаянно хотелось вернуться к Магьер, но он не мог бросить Лисила. Нельзя было оставлять ее один на один с призраком, а помощь Чейна не шла в расчет. Как и эта кровь во рту или то, что осталось от мертвого стражника под его лапами. В пространстве пошире, где хорошо обученные и вооруженные люди могли двигаться свободно, Лисилу и Мальцу удержать позицию могло бы не представиться момента.

И теперь план был бесполезен. Призрака ни за что не заманить в потайную комнату домина.

Малец поднял глаза на Лисила, стоящего перед двумя оставшимися гвардейцами.

— Вытесни их… наверх…пока не пришли другие.

Лисил не оглянулся, но ответ пришел, как только он ринулся вперед еще на одну ступень.

— Выведи Магьер! — прокричал он.

Малец уже разворачивался, когда все его тело поднялось над ступенями. Он даже не успел ощутить потрясение, как отлетел в сторону, врезавшись в поручень.

Чейн решил дать волю вампирскому голоду, чтобы поглотить боль и холод в своей голове. Когда зрение прояснилось, он увидел Магьер, стоящую на коленях. Она посмотрела на него глазами полностью залитыми чернотой.

Этот взгляд поверг его в ужас, но не перед ней, а тем, что она полностью потеряла себя.

Она резко повернула голову, как только что-то разломилось на лестнице.

Чейн вовремя перевел взгляд, чтобы увидеть, как Малец рухнул среди обломков перил. Тело Лисила шлепнулось поперек с другой стороны лестницы. Два гвардейца наверху тоже были сбиты с ног.

И только когда Магьер вскочила, подняла свой выпавший клинок и бросилась к лестнице, одна мысль пробилась сквозь его страх.

Она посмотрела прежде, чем он успел что-то услышать. Она различала — чувствовала — что-то, чего не могла видеть. И в своем нынешнем состоянии, она не остановится, пока не прикончит то, что истязало ее… и Халида покинет тело еще до зари.

Добравшись до лестницы, Магьер пробежала мимо Лисила и Мальца. Оба, казалось, были в значительной степени оглушены и пытались подняться. На полпути выше по лестнице, оставшиеся два гвардейца — оба все еще покачивались — попытались ее остановить. Одного она отшвырнула в сторону. Чейн попытался выпрямиться, когда услышал, как хрустнула челюсть мужчины. Другому она рассекла грудь своей саблей и, не дожидаясь, когда тот упадет, продолжила бег. Она проиграла своей дампирской стороне.

Чейн бросился вдогонку по лестнице. Он попытался прокричать Лисилу, но лишь прохрипел:

— Вставай, сейчас же!

Гассан замер в открытых дверях, и Винн пришлось остановиться. Задыхаясь от ужаса и усталости, она попыталась отпихнуть его в сторону, но безуспешно.

— Чего ты ждешь? — прошептала она.

Гассан промолчал, и тогда, чтобы заглянуть внутрь, она постаралась толкнуть посильнее. И когда это сделала, в темном длинном коридоре она увидела фигуру в сером одеянии. Провал капюшона плавно повернулся от домина к ней.

— Нет! — огрызнулся Гассан.

Винн думала, что сказанное предназначалось призраку, но тут Гассан зажал ей глаза, и вытолкнул обратно. Спотыкаясь, она отшвырнула его руку, но домин, продолжал смотреть внутрь и, стоя в дверном проеме, полностью перекрывал ей путь в дом.

Некая скорбь, страдание и, наконец, ненависть исказили черты его лица.

Гассан уставился на серую мантию, которую не видывал до этой ночи. Он не видел кто или что, скрывалось под капюшоном, но чувствовал, как что-то проникало в его разум. Одним лишь усилием своей воли он не мог это остановить. Шепот заполнял его мысли, постепенно подавляя их.

Один из голосов пробился сквозь все его мысли.

Ах, сколько мук и ненависти, таких убогих и ничтожных. Малые крохи по сравнению с той трапезой, которую я заслуживаю, после того, что ты и твои люди делали со мной… столько лет.

Гассан попытался заглушить этот шепот, но вместо этого, в сознание прокрался шепчущий хор, расползавшийся подобно жукам-мертвоедам.

…никчемный… трус… где был ты… когда все они умирали… даже она…

Он сжался, боясь услышать ее имя, и утратил концентрацию.

…очаровательная… поистине добрая… и такая услужливая… твоя Туфана…

Да, из всех членов их секты она была лучшей по своей натуре, если не по мастерству. Во время поисков шара в затерянном городе гномов, когда он проиграл Винн и ее товарищам, она связалась с ним издалека, известив о том, чтобы он поскорее возвращался. Ее предостережение получилось слишком запоздалым, он не успел.

Он не осознавал, что кричит, пока кто-то не ударил его в бок. От острой боли у него перехватило дыхание.

— Очнись! — взывала Винн, — Не позволяй ему взять над тобою верх!

Вся ярость Гассана, подпитываемая болью, подняла горящие линии, печати и знаки, заполнив его взор. Этот пламенный образ лег на видимый образ серой мантии, спокойно стоявшей во мраке. Но вдруг он услышал крики, треск ломающегося дерева и топот ног по лестнице. Серый капюшон слегка повернулся на шум, как это сделал и сам Гассан.

Остальные находились внизу, но по крайней мере кто-то один поднимался наверх. Меньше чем на миг, Гассан перевел взгляд и заглянул во мрак капюшона. Вся череда световых линий разлетелась на части. Как осколки стекла вместо плоти они резали и впивались в его разум. Он услышал злобное хихиканье в своей голове.

Теперь есть другая, которую я вновь заберу. Но не для себя. Она принадлежит своему создателю.

Невидимая сила пронзила все тело, и Гассан отшатнулся. Он видел, как серая мантия двинулась по коридору дальше в темноту. Он кое-как ухватился за дверной косяк, когда кто-то вылетел из подвала.

Магьер завертелась, оглядываясь по сторонам. Куда бы она ни поворачивалась, она, казалось, не видела застывшую прямо перед ней фигуру. Что-то не так было с ее лицом, хотя в темноте его было не разглядеть.

От усилившегося на него воздействия, Гассан вновь пошатнулся.

Выметайся… жалкий самозванец.

Винн начала кричать, притягивая его к себе, но все, что он мог сделать это сосредоточиться на Магьер. Он с трудом начертил один знак и мгновенье держал его перед мысленным взором. Прежде чем развеялось его средоточие, он бросил повеление в ее мысли.

— Ясность…

Гассан повалился назад, увлекая за собою Винн, и услышал, как захлопнулась входная дверь.

Магьер выбежала из подвала. Огнем горело нутро, внутренности выворачивало и все обуял голод. За месяц, что она провела в той темнице, питаясь ненавистью, порожденной страхом, с ней случилось нечто еще, о чем она никому не рассказывала.

Она забыла все, кроме имени, что ей не принадлежало.

Каждый раз, когда приходил и уходил ее истязатель, все меньше и меньше у нее оставалось воспоминаний, воспоминаний об ее прежней жизни. Забывались лица, места и события, словно вырывались кусок за куском или растворялись в гневе, панике и страхе, а затем… и в пустоте.

Последним, за что она упорно цеплялась впотьмах, было лишь имя.

Под конец она осталась совсем одна и не могла пошевелиться от слабости. С каждым визитом все больше и больше забывалось лицо того, кто носил это имя. Оно продолжало меркнуть во мраке ее клетки и разума. Она уже не могла вспомнить Лисила.

Даже когда он пришел за ней, первой ее мыслью было убить его.

Она раскрыла глаза, когда он заговорил, поскольку услышала голос, прозвучавший совсем рядом, а не в голове… не принадлежавший ее мучителю, но почему-то казавшийся знакомым. Это привело ее в ужас.

Когда она увидела его, а затем вспомнила, стало еще хуже.

Позже Магьер смирилась с произошедшим и держала случившееся в тайне. Она хранила это в том самом месте внутри себя, где всегда считала себя худшей угрозой, с которой мог бы столкнуться Лисил. Для нее он значил больше, чем кто-либо, и когда он ее нашел, она, возможно, убила бы его, если бы не была так слаба.