По телевизору крутят какой-то мультик. Мама с Ильей сидят на полу возле кожаного дивана цвета топленого молока, на диване свалены наши покупки. Илья застегивает браслет на ее запястье, она без остановок ахает.
- Мам, - прерываю идиллию. - У нас большая стирка?
- А? - смотрит сквозь меня.
- Вещи мои где?
- Так Антон забрал, - докладывает. - Ты хорошо подумала? Встречаться и жить вместе не одно и тоже. И мне ничего не сказала опять. Поговорить-то с тобой хоть можно, или все, самостоятельная?
Ничего не отвечаю.
Обуваю в прихожей серебристые лоферы, набрасываю черную косуху. Звоню Антону.
Звоню ему все дорогу до его дома, пока еду в такси. Захожу в подъезд вместе с каким-то мальчиком и пекинесом, который гавкает на меня.
Звоню в дверь.
Антон открывает почти сразу. Судя по спортивной сумке на плече, как раз собирался уходить.
- А, любимая, - он пропускает меня в дом.
- Ты соображаешь, что делаешь?
- А что?
- А то, - иду в комнату. Замечаю открытые дорожные чемоданы, Антон уже начал их разбирать. Сгребаю с кровати свою одежду, швыряю обратно. - Ты мне сам сказал. Проще найти новые отношения. Иди, ищи.
- Я просто хотел с тобой побыть. А ты домой хотела.
- Антош, какая разница? - пытаюсь придавить красную пластиковую крышку, но из-за сваленных горой вещей она не закрывается. - Все равно, если любят, такое никогда не скажут. Просто ты меня не любишь, и все.
- Мне в тренажерный надо, - Антон смотрит на часы. - Дождись меня. Вернусь и все обсудим.
- Нечего обсуждать.
- Не дождешься, значит?
- Нет.
- Как хочешь.
Он выходит из комнаты.
Обиженка. Да пусть. Сколько еще терпеть его закидоны. Чувствую, что я права.
Упираюсь коленями в крышку и с трудом, по сантиметру, тяну молнию. Забираю чемоданы и качу к двери. Кручу замки.
Сюрприз.
Дверь не открывается.
Никак.
Он ушел из дома и запер меня.
Е, е, е. Это Олеся и я в тюрьме. Я набью себе купола на спине. Буду ждать передачек извне. Я выйду, ты встречай меня по весне. А пока сей рэп звучит по эфэм-волне.
Моя песенка спета.
Бессмысленно дергаю ручку. Плюхаюсь на чемодан. Набираю Антону. Он меня, разумеется, игнорит.
Пип-пип - звук входящего сообщения. На экране фотка из полутьмы кинозала и Викина приписка ” Мы уже здесь”.
Еще лучше.
Выхожу на балкон.
Мда. А годы шли, смеркалось.
Вечер, овальная детская площадка со всех сторон заставлена тачками на вкус и цвет. Качельки-карусельки-паутинки-беседки, оттуда несется радостный визг. На лавках бабки-сплетницы, на клумбах пушистые цветы, белые-розовые-фиолетовые астры.
Прикидываю: второй этаж. Дом старой постройки, с высокими потолками. В лепешку не расшибусь. Но прыгать все же перебор.
Над подъездом выступает квадратный козырек. От него до земли явно ближе.
Возвращаюсь в комнату, распахиваю окно, перевешиваюсь через подоконник. Козырек прямо подо мной, на расстоянии этажа.
Вот тут мы, пожалуй, рискнем.
Один за другим выбрасываю чемоданы.
- А Ленка-то, видать, вчера на рогах пришла. А это… А это чегой-то она делает? - бабки во все глаза уставились на мои пожитки, вылетевшие из окошка.
Уныло смотрю вниз.
На крыльце стекло, кто-то разбил бутылку. И оно же бетонное, как на него прыгать? И до него намного дальше, чем мне опрометчиво казалось.Скверно.
Старухи затихли, открыли рты и наблюдают, как я выкидываю еще три подушки. Потом неуклюже выползаю из окна.
Ну, не пацан я малолетний, не умею. И страшновато, вдруг промахнусь. Боюсь пальцы отцепить от подоконника, так и повисла.
В платье. Когда у меня куча одежды с собой.
Шикардос.
- Воры штоль?
Прыгаю на козырек. Ногой на чемодан, шатаюсь, он падает, едва не валюсь следом.
- Ой-ёй, убьется, убьется!
Леди, спасибо за участие, но умоляю, не надо больше поддержки.
За мной следят с балконов дома напротив - ага, любовницу застукали! С детской площадки - ха-ха-ха, пацаны, тут дела поинтереснее футбола, смотрите на эту скалолазку.
Мужик, что ковыряется в багажнике легковушки. Парочка у соседнего подъезда. Шумная компания возле магазина на выезде со двора - вот они свистят и хлопают. Благодарные зрители.
От шайки отделяется накаченный брутал и идет ко мне, с предложением:
- Малышка, давай помогу. Возьму на ручки.
Бабки на лавке уже моют мне кости.
Бросаю вниз второй чемодан, дальше подушки.
Если и сомневалась, то теперь некуда деваться. Сижу на жердочке у всех на обозрении. Человеческая Гуленька.
Скот ты, Антон.
Призмеляюсь в подушки.
- Эй, птичка, на юга собралась? В попутчики возьмешь? - качок останавливается на ступеньках передо мной. Сушит зубы.
- Одна летаю, - поправляю одежду. Поднимаю чемоданы за ручки, и, как ни в чем не бывало, спускаюсь.
- Серьезно, в аэропорт? - не отстает он. - А что через окно? Двери нынче не в моде?
Игнорю, набираю такси. Иду со двора - мне все эти свидетели побега не по нраву.
- Давай подвезу, - тащится рядом.
- Нам не по пути.
- Как знать, как знать. Ты здесь живешь?
- Нет. На все следующие вопросы продублируй.
- Вот как? - качок вырывает у меня ручку чемодана. Катит рядом. - Я тебе не мешаю - нет. У тебя есть парень - нет. Не против увидеться еще разок - нет, - и заливается смехом. - Меня Игорь зовут. А тебя?
Невольно улыбаюсь. Он видит это и отводит взгляд. Идет шаг в шаг, тоже улыбается. На нем белая адиковская футболка и простые синие джинсы. Небрежно зачесаны назад темные волосы, серые глаза и немного щетины.
Останавливаемся возле забора, на углу дома.
- Так как тебя найти? - напоминает Игорь. - Номер телефона. А лучше страничку в соцсети.
- Не надо искать, не обижайся.
- Так нельзя, - он облокачивается на забор. - Вылезаешь из окна, еще и с чемоданами. Теперь хочу знать начало истории. Спать не смогу.
- Начало тухлое. Так что спи, не трать нервы.
Стоим, перебрасываемся словами. Всякие глупости. За мной приезжает черная волга. Игорь помогает загрузить вещи. Говорит на прощание:
- Игорь Золотарев. Холост, двадцать три года. Появится желание - пиши.
- Хорошо. Счастливо, - машу рукой в окно.
К дому подъезжаю уже в темноте. Поднимаюсь в лифте и читаю сообщение от Вики:
Все хуже некуда. Пошли пить
В квартире темно, мама с Ильей, похоже, где-то гуляют. Затаскиваю чемоданы в комнату и набираю видеозвонок.
- Ну что там еще? - плюхаюсь на кровать.
- Он козел, - Вика сморкается в платок, как в мелодраме. - Сначала все было нормально. Ели попкорн, разговаривали. Потом я его поцеловала. И он до конца фильма отморозился. А потом вообще. Ему кто-то позвонил. Он отвез меня домой и уехал. Что делать?
Мну и расправляю подол платья. Помолчав, говорю:
- Может, он на работу.
- На какую? Он работает? - оживает Вика.
- Вроде где-то да, он говорил. То что ночами.
- Где интересно? Щас спрошу, - подруга тянет на колени ноутбук. - И все равно, - стучит по клавишам, шмыгает носом. - Мне показалось, что ему кто-то из наших куриц написал. Они у него уже обе в друзьях, я проверяла. А вчера их там не было.
- И охота тебе ерундой заниматься? - широко зеваю.
- Это не ерунда, - спорит Вика. - Если бы они к твоему Антону добавились, ты бы тоже не радовалась. Он еще так сказал странно, типа посмотрел мультик про лису и зайчика, и тоже захотел на охоту. Что это вот значит?
Меня бросает в жар.
Посмотрел.
Боже, вот это позор.
Сбрасываю ногой на пол мягкую игрушку - огромного розовго зайца. Антон подарил его еще в начале отношений. У него в лапке коробка музыкальная, если нажать, он поет:
Почему у зайки длинные ушки, чтобы он все слышал в полях и лесах. Почему у зайки длинные ножки, чтобы никогда не поймала лиса.
И дальше хихикает, заливисто так.
Месяц назад Антон мне купил костюм из магазина для взрослых. Мягкий ободок с ушками и полупрозрачную сорочку с мехом и пушистым хвостиком. Прикольный наряд для ролевых игр, очень милый.
